Паутина миров. Славия. Книга 2. Месть - Шаман Иван. Страница 14

– Не волнуйся. Я буду не один. Дара! – Я не обнаружил девушку ни рядом с капищем, хотя думал, что она будет меня ждать, ни рядом с кораблем. Но стоило как следует крикнуть и из дальних кустов послышался треск. Волчица ворвалась на берег верхом на своем вырожденном собрате. Морды у них были перемазаны кровью и чуть ошалелые. – Кого-то загрызли?

– Ритуал, – проговорила девушка, запоздало вытирая губы лапой, – мы погребаем павших. Не даем их плоти пропасть, делаем себя сильнее.

– Фу, блин, – скривилась Арата, – как так можно, своих родных есть?! Это же варварство!

– Варварство – это выбрасывать пищу, отдавая другим, – абсолютно уверенная в своей правоте заявила волчица. – Для нас дико, что вы бросаете столько пищи на полях сражений, а потом жалуетесь на голод.

– Звериная логика, – фыркнула мулатка, – под стать говорящему.

– Тихо! Ты тоже не высокосветская дама, – оборвал я начавшуюся перепалку.

– Почему это? – сделав оскорбленное лицо, спросила шпионка. – Я баронесса, между прочим, пусть пока и безземельная. Но стоит мне принести… хотя ладно. Но я еще найду способы. И не для жизни в этом захолустье, а в свободной от демонов республике – Валии!

– Которой управляет демонесса. Ну-ну. Дара, ты готова отправиться со мной дальше? Прямо сейчас, не завершая ритуала.

– Но, – девушка замялась, – это неуважение к павшим. И оскорбление стаи. Мне и так приходится отдуваться за себя и за суженного. Если я уйду… народ может не понять. Пойдут кривотолки…

– Значит, спасение однозначно превращается в разведывательную миссию, – хмыкнув, заметила Арата, – без группы в пять человек делать в лесу нечего.

– У нас как раз пять и есть, – отмахнулся я. – Дара. Мне нужен ездовой кабан, а лучше несколько.

– Кабанов у нас нет, – нахмурилась волчица, а потом с гордостью в голосе добавила: – Мы сами двигаемся быстрее. Но есть младшие братья и сестры. Вырожденные – те, кто бегают на четырех лапах и не умеют разговаривать. Если вы понравитесь лютоволкам, то они станут вашими верными спутниками и легко понесут на себе даже тяжеловооруженного всадника в доспехах.

– Хорошо, значит, мне нужны будут пять таких. Мне, Трорину, Макграгу, Эйгейлу и Арате…

– Она и пешком может пойти, – фыркнула волчица, но под моим тяжелым взглядом прижала уши к голове. – Не вы их выбираете, они выбирают вас. Если так нужно, я отведу к поляне, где отдыхают не выбравшие себе спутника и не заслужившие права на спаривание. Только возьмите с собой мяса. Чтобы вас с концами не сожрали.

Через несколько минут мы всей компанией, – ни у кого не возникло вопросов, что делать и почему мы идем, – очутились на довольно большой поляне. Спрятавшись от легкой осенней мороси, под раскидистыми ветвями старых елей лежали на сухой хвое величественные и могучие звери. В два раза крупнее любого обычного волка, с выраженной мускулатурой и клыками столь крупными, что не помещались в рот.

– Пусть вначале попробуют они, – заметила Дара, – если сами не справятся, тогда можно будет приказать. Но другом не стать по приказу. Разве что будет слушаться, но никогда не отдаст жизнь за всадника. Идите, не бойтесь.

Арата попятилась, пробормотав что-то про диких зверей. Трорин вздрогнул. И только Эйгейл вышел на поляну, держа здоровенный кусок мяса в вытянутой руке. К нему тут же потянулся какой-то довольно худой волк, у которого даже ребра было видно. Но стоило приблизиться слабому к мясу, как из-под ветки донесся угрожающий рык.

Мулатка от этого звука дернулась и прижалась ко мне. Да так, что пришлось взять ее за плечи, чтобы отодвинуть в сторону. Черный страж схватился за щит, а Макграг положил ладонь на рукоять кривого меча. Вот только что он мог сделать им с тем монстром, что вышел из своего укрытия? В холке волчара достигал почти полутора метров, черная как смоль, шерсть местами пошла пятнами седины.

Эйгейл не дрогнул, а лишь повернулся к волку лицом и отвел в сторону другую руку. Зверь недоверчиво покосился на Дару, очевидно спрашивая, а нельзя ли съесть мясо вместе с дарителем, а не отдельно. Но та не предприняла никаких действий. Тогда лютоволк подошел вплотную к полуэльфу и, взревев, бросился вперед. Тут уже я потянулся к Кладенцу, но рука стрелка даже не дернулась.

– А у нашего остроухого-то стальные яйца, – пробормотал Трорин, глядя на то, как здоровенная зверюга пытается вырвать из ладони Эйгейла шмат мяса, а тот не пускает! Зрелище было то еще, и казалось, что более внушительного волка на поляне уже не будет. Но я заметил, что там, откуда вышел этот монстр, в темноте медленно колышется темный бок еще одного чудища.

– Альфа, ты куда? – удивленно окрикнула меня Дара, – там только старый вожак.

– Что с ним? – спросил я, отодвигая ветви и глядя на лютоволка. То, что ему было нехорошо – понятно и без слов. Крепкий зверь с жуткой мускулатурой и гримасой боли на морде сжался в клубок. Но ни ран, ни ссадин я не заметил.

– Старость, – спокойно ответила волчица, – некоторые слабеют. Другие дичают. А третьи – кто знает. Их будто грызет что-то изнутри. Они страдают от боли и, сколько бы сил мы нм прикладывали, умирают. Так что стая больше и не пытается…

Дальше я ее уже и не слушал. На свете было великое множество болезней. В том числе и таких, когда организм начинал пожирать сам себя. На курсе магии Жизни мы касались их только вскользь, ведь магам они не грозили. А вот увлекшись изучением аспекта Изменения, я прочел достаточно, болезни были побочным эффектом от неудачного перекраивания Источника морфизмом.

Побочные эффекты могли быть самыми разными. Язвы внутри и снаружи. Образование гнойников. Постоянная боль в мышцах и даже костях. Тысячи болезней, которые не передавались от вида к виду, но в полной форме проявлялись у морфов. Зачастую в них было только две общих черты: чем выше выносливость, тем больше шанс, что они обойдут тебя стороной. А уж если тебя поразил один из недугов, тогда оставалось только одно – Очищение крови.

Положив ладонь на бок волка, от чего он сдавленно зарычал, я активировал узор на ладони, собрав воедино символы. Кровь, Изменение, на другого, максимальная сила, активировать. Свет прошел по моим венам, проникая в сосуды и капилляры, а затем перешел на тело выродившегося волколака. От моей ладони он пробежал к сердцу, а потом и по всему телу, затухая.

Прошло несколько секунд, дыхание волка выровнялось. Но зверь все еще лежал, вероятно, не веря в происходящее. И тогда я сложил вторую форму. Жизнь, на другого, Изменение, сила. Мышцы свело, когда по ним перетек импульс. А в следующее мгновение саблезубый волк взвизгнул, как щенок, которому дали пинка, сжался всем телом. И со всех сторон послышалось злобное рычание. Сородичи явно не оценили моих попыток.

Зато их оценил старый вожак. Зверь поднялся, покачиваясь. Сделал несколько шагов, недоуменно посмотрел на меня, на остальных, на свою стаю. Он не верил в происходящее, и я его прекрасно понимал. Но времени опомниться давать не собирался. Из сумки был извлечен ломоть мяса, который я протянул волку. Тот принюхался, рыкнул, а затем, головой оттолкнув угощение, уперся мне лбом в живот.

– Вау-у, – ошарашенно провыла Дара, – теперь он твой. Навсегда.

Глава 12

– Как назовешь? – спросил Макграг, когда за вожаком потянулись остальные волки. Теперь выбрать скакунов для спутников не составило проблемы. – Нехорошо, когда такой зверь и без имени.

– Не нужно придумывать, – задумчиво проговорила Дара, – у него уже есть имя, достаточно его почувствовать.

– Ну знаешь, – хмыкнула Арата, – мы не звери, чтобы носом да запахом разговаривать.

– Пусть сердце подскажет, а не разум, – посоветовала волчица, – или думаешь, я сама могла бы назвать его, – она ткнула себе за спину, где стоял волколак в несколько раз крупнее ее, – Дружком?

– Значит, подождем, – кивнув, согласился я, – хотя и называть его «Эй», тоже занятие такое себе.

– Просто подними ладонь, – сказала Дара, демонстративно протянув руку, в которую тут же ткнулся лбом ее скакун. Попробовал, ведь голова у него была поболее, чем у хряка, да и пасть, окровавленная от ритуального пиршества, вызывала однозначные ассоциации. – Остальным советую сделать так же. Пусть ваши волки выберут вас сами. Это хоть и сделано под давлением вожака, но стая есть стая.