Первый встречный (СИ) - Грёза Полина. Страница 6

Ксения сжала зубы, злобно сверкнула глазами, размахнулась, чтобы отвесить звонкую пощёчину, но Литвин-младший ловко перехватил руку. Сильные пальцы сомкнулись на её запястьях. Он свёл их вместе поднял над головой и прижал к стене. В глазах застыло немое торжество победителя. Ксения дернулась, но Роман был в разы сильнее. От него пахло сандалом хвойным лесом, чем-то цитрусовым и… собственно, мужчиной. Феромонами. По-настоящему завораживающий мужской запах. Да пошёл он… Напыщенный индюк… Ксения ещё раз попыталась вырваться, но где уж там…

— Если вас это успокоит, — сдерживая ярость почти пропела она, — то в ту ночь я была сильно пьяна и ничего не помню. Прошу прощения, если что-то было не так. Для меня нормальным будет обращение на "вы" и по имени-отчеству. Руки уберите от меня, пожалуйста…

7. Роман. Рома, извини

Это было круче любой пощёчины. И даже удара по причинному месту. В разы больнее, а, главное, обиднее. Как это "ничего не помню"?

Минуту назад от ярости он готов был разорвать её на клочки. Что эта девка вообще себе позволяет? Серёжка ему пойдет… Да она вообще знает, с кем разговаривает? Перед ним в суде пасуют лучшие юристы страны…

Полегче, Рома. Не знает. И это хорошо.

"Ваш кабинет там, Роман Александрович". И это после всего, что было… Стерва. Наглая, дерзкая стерва. Зыркает своими глазищами, как будто из арбалета палит. Каждый взгляд, как раскалённый железный болт в сердце.

Никто не имеет права с ним так обращаться. Тем более, женщина. Наказать. Прямо здесь, у стенки. В одну руку оба её запястья, завести за голову, пусть подёргается немного, всё равно никуда не денется… Другой сорвать на фиг эту лёгкую блузку, юбку, что ещё там на ней надето… Чтобы пуговицы по всему кабинету… Губы эти вишнёвые искусать в кровь, язык по самые гланды… Чтобы задохнулась на фиг, открылась, ответила… Коленкой ноги раздвинуть, рукой там попробовать а потом отиметь так, чтобы визжала… Чтобы неделю потом ходить не могла… Пусть постонет хорошенько, спину поцарапает, подёргается в сладких конвульсиях. И в глаза в это время смотреть… Видеть, как зарождается страсть, как зрачки расширяются от желания, потом затягиваются поволокой, как губы на пике наслаждения жадно хватают воздух и шепчут твое имя… Как тогда…

И тут, как ушат ледяной воды на голову… "Простите, если чем-то обидела, но я не помню. Обращайтесь ко мне на "вы" и по имени-отчеству". Королева снежная, блин… Охренеть… Лучшую ночь в его жизни она не помнит… А ведь казалась такой искренней, настоящей. Вот что с людьми делает алкоголь. В общем, как в той песне "Рома, извини".

Может, врёт? Уязвить побольнее хочет? В принципе, не исключено. Хотя, нелогично. Он был уверен, что им обоим тогда понравилось. Но сегодня невооружённым глазом видно, что ей всё это неприятно. Вон какая красная стоит. И шипит, как рассерженная кошка.

Или другой вариант. У неё кто-то есть. Просто с мужиком своим поссорилась, гульнула в ту ночь хорошенько, а тут Рома так удачно на пути попался. Теперь жалеет… И боится, что он всем вокруг разболтает, хвалиться начнёт… Вот дурак, как же сразу не допёр?

Роман, рвано дыша, нехотя, отпустил её запястья. Заглянул в глаза напротив, ореховые, в золотистую крапинку. Взгляд, как у оленёнка Бемби, а пронзает насквозь, как дамасская сталь. Красивая, зараза. И запах этот… Чувственный, женственный. Ирис, магнолия и что-то ещё абсолютно волшебное… Только её… Поплыл ты, Рома… Так нельзя…

Да пошла она… Тоже мне, богиня выискалась… Ещё из-за каждой бабы свои драгоценные нервы тратить…

Ты взрослый, умный, самодостаточный мужик. Внешностью бог не обидел. Обеспеченный, что не мало важно. Щелкни пальцами, покажи пачку зелёных бумажек и любая будет твоя. И эта тоже. Ведь не сама же она купила такие дорогущие серёжки? Все бабы одинаковые. Каждая имеет свою цену. Кто-то дешевле, кто-то дороже. Только, это как в магазин сходить, положить понравившийся товар в корзинку и расплатиться на кассе. Любовь за деньги. Не честно прежде всего по отношению к себе.

В жизни отпетого циника, известного адвоката Романа Литвина, было огромное количество женщин. Только всё не то. Мимо. Насти, Даши, Вари, Алисы и Вероники мелькали, как сказочные фигуры на детской карусели, появляясь и исчезая без следа. Уже через две недели Роману становилось скучно, через месяц девушка начинала раздражать, через два появлялась новая.

Устал. Хотелось, чтобы видели не крупные счета в банке, квартиру в престижном районе и дорогую машину с водителем, а его самого. Принимали такого как есть, не выдуманного, а живого, со всеми достоинствами и недостатками.

На одну ночь ему показалось, что он нашёл её, равную ему по силе духа и интеллекту. Ту, с которой хочется засыпать и просыпаться, с кем можно быть собой настоящим, без годами выращенной непробиваемой брони, любящим и беззащитным… А она, оказывается, просто была пьяна и ничего не помнит… Да ещё и, скорее всего, не свободна.

Что-то слишком много обломов с вами, Ксения Сергеевна… Хватит. Сдулся. Роман устало вздохнул, отвёл глаза и сделал шаг назад, давая ей возможность уйти. Но она молча стояла у стенки и сверлила его ненавидящим взглядом.

Мужчина нашарил в кармане пресловутую серёжку. Вынул, задумчиво повертел в руке. Да ну и фиг с ней… Не хочет — не надо. Он аккуратно взял ладонь Ксении в свою, вложил туда украшение. Другой рукой сомкнул её пальцы. Глядя в глаза, зафиксировал жест, слегка сжимая прохладную кисть.

Лети, птичка! К своему рогатому долбодятлу. Отчитайся, что украшение на месте. А Роман просто сделает то, о чем просил Юра и свалит в закат. Ни к чему эти американские горки. Никаких нервов не хватит.

Рома повернулся к выходу и взялся за ручку двери. Кинул прощальный взгляд на Ксению. Она стояла, привалившись спиной к стене, как будто не держали ноги. Правая ладонь прикрывала глаза, левая крепко сжимала серёжку. Опустила руку и устало посмотрела на него золотистым взором. Во взгляде больше не было ненависти. Глубоко вдохнула, собираясь духом. Её голос зазвучал глухо, как будто из другого измерения:

— Рома, извини меня, пожалуйста. И за деньги тоже. Мне, правда, очень стыдно.

Литвин выдержал драматическую паузу и с тихим достоинством ответил:

— Вы тоже простите меня, Ксения Сергеевна. Не знаю, что на меня нашло. Я никому ничего не скажу. И больше вас не побеспокою…

8. Роман. Вопросы, вопросы

8. Роман. Вопросы, вопросы…

Ну, и что это было? Благодарность? Раскаянье? Что-ж, девушка не безнадежна. Только ты ведь не этого хотел… Ну, да ладно. Поздно уже. Слово — не воробей. Обещал не приставать. Иди, работай, значит. Худой мир лучше доброй ссоры.

В юридическом отделе кроме Романа числилось ещё два сотрудника. Молоденькая девочка в очках — Вика и высокий парень, который представился как Дмитрий Викторович. При галстуке и костюме в тридцатиградусную жару. Видимо, блюдёт свой высокий статус больничного юрисконсульта.

Чтобы не вызывать подозрений, Роман забрал у него судебные иски и погрузился в изучение. В принципе, ничего сложного. Перспективы хорошие. А сейчас нужно заняться тем, ради чего его позвал Юра.

Зашёл в отдел кадров. Забрал личное дело Астаховой. Тоненькое, всего шесть листов. Паспорт, СНИЛС, ИНН, диплом, анкета с фотографией и приказ о приёме на работу. Маловато будет.

Всё документы новенькие, выданы примерно в одно время, две недели назад. Только диплом старый. Но с теми же данными. В анкете пишет, что разведена, два сына. А почему нет ни свидетельства о расторжении брака, ни свидетельств о рождении детей? Непорядок. На неё и накопать что-либо сложно, потому, что недавно фамилию сменила. Надо кадровиков потрясти. Пусть хотя бы детские свидетельства добудут. Там в сведениях о родителях старая фамилия должна быть. Может, мужа попробовать пробить?

Что ещё можно выудить из тех скудных данных, что имеются в наличии? В июле ей 36 исполнится. Место рождения — Саратовская область, город Баланов. Интересно. Это как раз та Тмутаракань, куда он недавно ездил. Кстати, надо позвонить этому Тихонову. Может созрел уже на сделку.