Демоны пустыни (СИ) - Кас Маркус. Страница 12

— Юноша, ну что за невежество. Александрия большой город, да и вокруг него немало поселений. И в самой пустыне встречаются местные, кочевники.

Мне это и в голову не приходило, поэтому удивляюсь, как и все. Кроме Володи, конечно, который согласно кивает. Мне это место представлялось сущим адом. Прорывы хаоса, вечные песчаные бури и безжизненные тысячи километров сплошного песка.

— Впрочем, инструктаж по местному населению их обычаям, вы получите на месте. Мое дело — рассказать про ритуал, удостовериться, что все на него попали, и посадить на поезд.

— А почему на поезд? — спрашиваю я.

И получаю еще один взгляд, полный разочарования. Распорядитель вздыхает, вытирает пот со лба, делает большой глоток из запотевшего стакана.

— Вы самая неподготовленная группа… — грустно сообщает он нам.

— Послушайте, нас отправили сюда в последний момент. Мы не самые неподготовленные, а просто неподготовленные, — я начинаю раздражаться от его причитаний. — И, кажется, это ваша задача — ответить на наши вопросы. Как вы сами об этом и говорили.

Хотя он прав, наверняка только я тут не в курсе транспортных особенностей. Меня поезда не страшат, наоборот, мне интересно увидеть действующую железную дорогу. В моем мире, все, что от них осталось — остатки ржавых рельс, заканчивающихся в стене.

Роман поджимает губы, обводит нас хмурым взглядом и, не находя ни в ком поддержки, вздыхает и сдается:

— Конечно, юноша. На базу в Александрии отправляются не только люди, но и большое количество разнообразного груза. Техника, боеприпасы, продукты, медикаменты. Из-за непредсказуемых бурь отправлять все это туда по воздуху слишком рискованно.

— А морем?

— А морем слишком дорого, — сознается он. — С железнодорожным путем же, как правило, никаких проблем.

— Как правило? — навостряет уши Володя.

— Юноша, ну не забывайте где мы. Под самым боком у Великой пустыни может случиться что угодно. Но поезд — это самый безопасный и надежный способ добраться до Александрии.

— И насколько комфортный этот поезд? — настороженно интересуется Каритский.

— Да ну какая разница? — возмущается Богдан. — А ритуал опасен? Я слышал, что ритуалы изучения языков очень непредсказуемы.

— Да, обычный — опасен. Если нет хотя бы простейшей языковой базы, при таких ритуалах огромный риск сойти с ума. Но ритуал понимания в храме всех богов совсем другой. Как я уже сказал, это не чужие языки, а частичка божественного. Так что он безопасен. По-крайней мере, пока еще ничего страшного не случалось.

Хочется мне спросить насчет нестрашного, но молчу. Истровский и без того задумался над этими оговорками распорядителя. Моя паранойя фоновым шумом недовольно бурчит, но прорицателя лучше лишний раз не пугать.

Сытость и свежесть вечера притупляет в итоге все наши тревоги. Роман не соглашается на наше предложение добраться обратно самостоятельно. Думаю, он хорошо знает что может случиться с молодыми парнями за какие-то жалкие пятнадцать минут прогулки по древнему городу.

Поэтому, откромив нас до полусознательного состояния, он отвозит обратно на машине. И даже сопровождает до этажа, убедившись, что мы разошлись. Ночной город манит своим шумом и неизведанностью. Но кровать манит больше.

Тем более, что ритуал проводится ранним утром, а дневной сон только вызвал желание поспать побольше. Так что первую ночь в Константинополе мы, к огромному облегчению распорядителя, проводим в своих постелях.

И только один резкий звук будит меня среди ночи на несколько секунд. Бакия с улицы опять обвиняет кого-то в нетрадиционной сексуальной ориентации. Ей не отвечают, только согласно мяукает кот и я засыпаю до самого утра.

Хоть я и успел поудивляться размерам храмов в Петрополисе, но храм всех богов меня поражает.

Исполинский храм может вместить в себя десятки тысяч человек. И сейчас какие-то жалкие несколько тысяч выглядят букашками под мощными высокими сводами. На непостижимой высоте, через узкие окна по кругу огромного купола, проникает утренний свет.

А я и не знаю, на что смотреть. На убранство или людей. Народ течет мерным потоком, стягиваясь к возвышению в центре. Воздух приятно охлаждает и пахнет благовониями. Тысячи негромких голосов сливаются в тихий гул.

Роман отправляет нас направо, в той стороне наши. По центру эллины, а слева римляне. Среди последних ярко выделяются паладины, сияя как лампочки. В таком скоплении людей, одаренных разнообразными богами, начинают болеть глаза.

Настоящий калейдоскоп из вспышек крутится передо мной. А еще тут я чувствую другую силу. Богов. Она давит, заставляя дышать медленнее и глубже.

Богдан утягивает нас ближе к центру, бесцеремонно расталкивая всех на пути. При этом не забывая приносить свои глубочайшие извинения. В пустом пространстве позади него, как за ледоколом, мы продвигаемся на несколько метров вперед.

Со стороны эллинов раздается звонкий женских смех, долетая до самого купола. И недовольный гул чуть дальше.

— Вот ведь буйные они, — радуется Саша, рассматривая источник веселья и подмигивает мне: — Так ведь, Игорь?

У меня мурашки пробегают от мысли, что чуть ну переспросил и не спалился. Я же, по легенде, два года в этой самой Элладе провел. И один Богдан тут в курсе, что я не от мира сего. Хорошо, что остальные не обратили внимания.

Хтонь, так я, по идее, и язык их знать должен, хоть поверхностно. Неужели дед подсуетился, чтобы это из моих данных убрать? Я даже отодвигаюсь немного в сторону от шумных эллинов. Ничего, после ритуала одна проблема будет решена.

— Да уж, гроза портовых забегаловок, — фыркает незнакомая девчонка рядом. — От них проблем больше, чем проку. Надеюсь, хоть в этот раз мы не будем соседями на базе.

Девушка брезгливо отправляет короткую юбку, с важным видом ожидания нашей реакции. Вероятно из старших и явно гордится тем, что тут не впервые. Ямочки на ее чуть пухлых щеках никак не вяжутся с излучаемым презрением к союзникам.

Пока я думаю о том, что забыл спросить у Романа как долго длится действие этого ритуала, нас спасает Володя:

— А мы на базе будем жить вместе со всеми?

Она осматривает его с головы до ног, разглядывает родовой браслет и немного смягчается, решая все же нас просветить:

— Да. Гениальная идея организаторов всего этого мероприятия — перемешать нас всех, чтобы мы сдружились. Так что с одной стороны у вас будут дебоширить эти дети Диониса, а другой читать нудные морали святоши паладины. Даже и не знаю, что из этого хуже.

Судя по дольной рыжей морде, Каритский знает, как сделать еще хуже. И обязательно это устроит.

— Начинается… — проносится хор голосов.

Гудение толпы стихает моментально и даже движение замирает. Тысячи людей застывают и в полной тишине слышно, как кто-то мягко шагает по каменному полу. На возвышение поднимается человек.

Мне его не разглядеть с такого расстояния, вижу только сверкающую золотом одежду и исходящее белое сияние, похожее на то, что у паладинов. Его сила разрастается, метр за метром покрывая все пространство. Вместе с этим я ощущаю усиление давления божественной силы.

От этого я задерживаю дыхание и вижу, что рядом тоже не дышат. В ушах звенит, высокий звук перерастает в низкий гул. И в момент, когда уже начинает казаться, что голова вот-вот расколется, во мне поднимается сила, помогая выдержать.

Сияние над нашими головами обрушивается вниз и тысячная толпа вздрагивает одновременно. Все изнутри обжигает, жар проносится через тело, взрываясь в мозгу миллиардом раскаленных игл.

— Аааах, — слышу рядом приглушенный стон Олега и его окутывает сияние, смывая с лица гримасу боли.

Я осторожно оглядываюсь и вижу, что все понемногу тоже приходят в себя. И тут под сводом звучит короткое слово. Язык мне незнаком, но голос…

От грохота падающих на колени людей кажется, что сама земля вздрагивает. Голос бога бьет по всем. Кто-то держится, уперевшись сжатыми кулаками в пол. Кто-то вскрикивает. Кто-то хватается за уши и беззвучно кричит.