Вакагасира. Том 1 (СИ) - Борисов Олег Николаевич. Страница 55

– Да, ты прав. У полиабэноши картина еле заметна, но она есть. А вот когда две стихии пытаешься зацепить, то вполне терпимо… Так, что там у тебя за разговор?

– Первое – у нас есть диагност. Который мы доведем до ума, вставим в красивую коробочку и подцепим к компьютеру. Когда вы резонанс гоняете, обратный эффект есть. Слабый, но есть. Какие-то наведенные токи по проводам ходят. Их можно легко зарегистрировать, считать и картинку на компьютере показать. Получаем подобие ЭКГ. Любой врач сможет на основе нового аппарата и атласа абэноши диагностировать болячки.

Про то, что я могу резонанс внутри себя гасить и показывать любую фигню – умолчал. Мне светиться не надо. Поэтому, когда я над идеей диагноста размышлял, попутно и средства противоядия изобретал. Ведь я единичка-минус, не правда ли?

– И у тебя есть люди, кто это сможет сделать?

– Вроде хороших электронщиков видел, когда в офисе проводку для компьютеров тащили. Либо среди знакомых поспрашиваем. Будут вам люди, Сакамото-сан, это не проблема.

– Диагност, который можно в каждый крупный госпиталь поставить… Это – очень серьезно. Очень, Тэкеши-сан.

– У него цена – меньше десяти тысяч йен на выходе. Серебрянный или золотой провод тонкий, пластик, компьютер с хорошим дисплеем. Главное – до ума матрицы довести, чтобы не сбоили. И софт отладить… Значит, это во-первых. И во-вторых… Вы не обратили внимание, что когда вызываете резонанс, то ваши энергетические каналы откликаются? И если сигнал подать чуть помощнее, то можно запустить процесс восстановления.

– У выгоревших? – глаза у профессора очень внимательные, он замер, словно перед броском в бездну.

– Я на себе проверил. Да – подаем ту же самую матрицу, как у конкретного дара. И подкачиваем чуть-чуть в разрушенные структуры. Они постепенно реорганизуются. И, самое интересное, если вы восстанавливаете периферию, то основное ядро потихоньку начинает пробуждаться… Я думаю, это как с печенью. Если кусок остался, можно орган заново вырастить. Главное – не переусердствовать в попытке вернуться к одаренности.

– Новых диагностов для этого хватит?

– Совершенно верно. Только батареек надо чуть прихватить, одной мало.

– В бухгалтерии возьмем. Бери свои “из дерьма и палок” и за мной.

В палате на знакомом третьем этаже лежали двое. Молодой мужчина и старик. Как я понял, первый только что откат схватил, второй уже лет семь как на поддерживающие процедуры приезжает.

Встав перед ними, Коичи Сакамото толкнул короткую речь:

– Вы меня знаете очень давно. Оба. Поэтому скажу один раз – или все, что будет здесь происходить, останется между нами, или я найду других пациентов для эксперимента.

– Сакамото-сан, благодаря вам я стал врачом. Поэтому можете не сомневаться, что я сохраню тайну, – отвечает первый.

– Я жив до сих пор благодаря вам, буду нем как камень, – второй.

Отлично. Тогда можно начинать смотреть на реальных подопытных, что мы там напридумывали.

В палату через час никто не рисковал заходить. Потому что выглядели мы наверняка очень странно – оба растрепанные, злые как черти и на нервах. Дошло до того, что орали друг на друга в полный голос. И шлюхой друг друга называли, и чертыхались через слово, и смерти желали. Потому что столь красивая идея разбилась о топорную реализацию. Мне совершенно не хотелось демонстрировать свои реальные навыки, а профессор никак не мог проконтролировать, что именно он пытается делать. Поэтому пациентов крутили, вертели, ставили в разные позы, но в итоге мы готовы были друг друга поубивать. Все закончилось совершенно неожиданно.

– Замри! – прорычал Коичи Сакамото врачу и напряженно застыл над его рукой. Руку он мучал минут двадцать с разнообразными подходами: и массаж делал, и диагностом шаманил, и только что молитвы не читал. – Нагрей ладонь, чуть-чуть. Давай, ты же умеешь.

Пять секунд, десять. Я стою рядом и замечаю, как под кожей ладони еле заметно начинает проступать светло-голубая паутинка. Простому человеку это не увидеть, надо даром манипуляции жизнью обладать, но у меня-то это от китайца досталось. И у профессора. Он убирает слепленный на коленке агрегат и спрашивает, устало сняв очки:

– Что ты заметил?

– Канал от спинного мозга до локтя снова активен, от локтя до ладони напитан энергией. Ее мало, но следы есть.

– Именно. А еще час назад там не было ни-че-го… У господина Сакураи?

У выгоревшего несколько лет назад не все так радужно.

– Там маленькие точки на месте бывшего канала. Они сумели накопить энергию и в паре мест даже ростки пошли по старому руслу. Очень тонкие, я с трудом различил.

– Да, срок после катастрофы большой. Но прогресс все же есть…

Подхватив кучу бумажек, карандаши и оба девайса, Сакамото объявляет:

– В палату никого больше класть не станут, теперь вы мои личные пациенты. Это раз… О том, как именно проходит лечение, вы никому не рассказываете, даже медперсоналу. Это два… И если Тэкеши-сан прав, то я смогу вернуть вам утраченный дар. Может быть через полгода. Или год. Но я сделаю это… Потому что за все время, сколько я знаю этого молодого человека, он никогда не ошибался. Если есть желание, можете помолиться Аматэрасу, чтобы поддержала нас в этом трудном пути. Первый шаг мы сделали и он успешен. Значит, надо пройти дорогу до конца.

В кабинете старик долго меня разглядывает, затем ставит на стол две пиалы и наливает по чуть-чуть в обе. Подняв свою, салютует и ворчливо извиняется:

– Сумимасен, Тэкеши-сан, я наговорил тебе много лишнего.

– Я тоже прошу меня простить, наставник. Вы совершенно не похожи на злобного бабуина. Как я могу загладить свою вину?

– Сказал бы тебе, да толку?.. Ты представляешь, что сегодня произошло? Если про это узнают за рубежом, тебе предложат возглавить самую престижную кафедру в любом крупнейшем медицинском университете. И еще клинику построят в придачу с открытым финансированием на любые суммы.

– Скорее меня запихают в золотую клетку и будут ждать, когда я снесу очередную идею в виде яйца… Спасибо, мне это не интересно. Вы – великий целитель, вы спасаете людям жизни. Если у вас получится из этой заготовки сделать что-то реально стоящее – это будет лучшим подарком для меня и других выгоревших.

– Значит, мы нащупали возможный путь к решению проблемы… Нужен нормальный диагност, правильно работающие слепки матриц и специалисты, способные написать программы для обработки накопленных результатов.

– Сразу вопрос, Сакамото-сан. Если мы сможем построить установку для диагностики болезней и аппарат для лечения – не наложат ли на него лапу правительство и богатые кланы?

– Если устройство будет совсем простым, его просто скопируют.

– Я могу сделать так, что лет десять форы у нас будет. Привязка к железу, повышенная сложность взлома. Да, рано или поздно копию смогут изготовить, но время на старт у нас будет.

– Тогда вряд ли кто сможет нас ограбить просто так. Попытаются поторговаться.

Достав очередной листок, набрасываю карандашом схему:

– Вы – отец-основатель новой компании. Ваши двадцать пять процентов с доходов. Я – помощник, мне еще двадцать пять. Следующая четверть – людям, кто будет писать программы, ковыряться с железками и заниматься поддержкой уже проданного оборудования. Деньги – отличный стимул, не считая уважения. И последние двадцать пять – пациентам, на помощь в реабилитации. С таким раскладом вряд ли тот же союз Микоками окрысится на нас.

– А что ты хочешь отдать чиновникам?

– Любые иностранные больные только по установленным ими квотам. Мы работаем исключительно для японцев. Все остальное – на откуп имперской канцелярии. Я более чем уверен, что они оценят это предложение. Мы сейчас на первом месте по одаренным, если сможем восстановить хотя бы часть молодежи, выгоревшей в результате несчастных случаев и перенапряжения, то за это благодарить надо, а не деньги с нас тянуть.

Выпив свою порцию, делаю глубокий вдох – ну и ядреная зараза! На самогон двойной очистки похоже. Хорошо еще, что буквально по паре капель… Но рецепт стоит узнать.