Возрождение Феникса. Том 5 (СИ) - Володин Григорий. Страница 4
- А с ним как поступим?
- Пока пусть гостит. Раз Беркутов смог уберечь мальчугана посреди тотальной зачистки, вряд ли Гюрза его потом тронет. Не захочет ссориться с Беркутовым и Волконским. А нам надо найти Служилый род, что вырастит мне ручного герцога Миронова. Подготовь список претендентов, Настя. Тут надо очень аккуратно выбирать. Опека над Мироновыми усилит этот род, а мне новые выскочки совсем не нужны.
- Поняла, - кивает Соловьева.
Пилик.
«Пользователь Вова Красное Солнышко. Уведомляем о новом обновлении. Вам предоставляется доступ к демоверсиям «Свадебные тортики».
- Да как же выключить эти голосовые уведомления? - качает головой император. – Не смотрите так на меня. Ник я выбрал первый пришедший в голову. А поменять его нельзя, иначе уровни сгорят.
- Понятно, Ваше Величество, - кивает всегда всё понимающий Шопегль.
Соловьева не очень-то разделяет мнение генерала армии, но на всякий случай тоже кивает, как и Гисмарк.
***
- «Гром просвещения» - теперь неотъемлемая часть «Красного замка», - вещает со сцены Анфиса Волконская. Княжна оглядывает ряды сидящих «громовцев». – Вы все – часть «Красного замка».
Легким изящным движением она откидывает с глаз упавший каштановый локон. Парни рядом громко выдыхают. Глаза у них настолько заплыли от эстетического удовольствия, будто увидели воплощение Лели, богини весны и красоты. Хотя, чего скрывать: я тоже любуюсь гибким станом девушки, запакованной в красную форму «Замка».
Почти весь «Гром» приехал в «Красный замок» на вводный инструктаж. Скоро в стенах «Замка» у нас начнутся практические мастер-классы. Редко, но мы будем сюда ездить. И Анфиса, как заведующая в учсовете по дисциплине, собрала учеников филиала, чтобы объяснить, как нам себя вести.
Актовый зал вместил в себя весь «Гром» и еще места остались.
- Вы – «Замок». Поэтому вы имеете полное право участвовать в голосовании председателя учсовета. И с другими мероприятиями лицея обстоит всё так же. Сословное деление в стенах лицея совсем не важно. Я обещаю, что никто не будет вас притеснять. Если же кто-нибудь из учеников головного лицея вас обидит, обращайтесь к Арсению Беркутову. - Обольстительно улыбнувшись, княжна смотрит на меня. А по ее примеру на меня оборачивается весь зал. – А Арсений уже передаст мне. Мы с ним часто пересекаемся по важным делам. Очень часто.
Становится тихо, очень тихо, так что оглушительно гремит чей-то кашель в другом конце зала.
Я никак не реагирую. Под сотней ревнивых взглядов откидываюсь в кресле и продолжаю с улыбкой любоваться княжной. Подумаешь, смотрят. Подумаешь, Анфиса намекнула на нашу близость. Настоящая близость будет только когда сам я решу. Если решу. Понятно, девочка соскучилась и всеми способами пытается обратить на себя внимание. Ну и заодно отворотить соперниц громкими заявлениями.
Лично мне от этого детсадика только скучно.
После выступления Анфиса спускается со сцены и садится в пустое кресло рядом со мной. А я даже не гадал, для кого она заготовлено. И так понятно. Алеся уселась слева от меня. Справа хотела Дарико, но еще до начала рассадки подбежал дежурный от учсовета и сказал, что место заготовлено для важной особы. Грузинке пришлось с раздутыми щечками уйти в конец зала.
Какое-то время мы с княжной молчим и слушаем выступление завуча. Потом, не выдержав, Анфиса оборачивается и шепчет:
- Ты не в обиде?
- Нет, - усмехаюсь. – Я уже привык к твоим выходкам.
Княжна хитро стреляет карими глазками.
- А если мне пойти дальше и всем говорить, что я твоя девушка?
Ох, девочка, это ты зря.
- Ко лжи я никогда не привыкну, - холодно отвечаю.
Лицо Анфисы сразу вытягивается.
- Сеня, я не хотела, прости… если хочешь знать, я готова и по-настоящему! – пылко она заверяет.
Ох, солнце ты мое ясное. Всё тебе хочется кинуть лучик в мое окошко.
- Во-первых, не готов твой отец…
- Мы с бабушкой уговорим его. И не думай, что он так уж против! На самом деле папа тебя любит, как родного.
- Во-вторых, не готов я, - припечатываю.
- Оу! – огорченный вздох. Царская осанка пропадает, девушка чуть ли не горбится. Без слез не взглянешь.
Да что же с вами не так, русские девушки? Почему вы всегда воспринимаете любые отказы на свой личный счет?
- Фис, мне надо семью кормить, а еще учиться и в Грон играть, - коротко говорю. – У меня нет отца, нет бабушки, кто вместо меня примет важное решение. Не накручивай невесть что, прошу тебя.
- А-а… - Княжна облегченно улыбается, и солнышко снова выходит из-за туч.
- Только в этом дело? – на всякий случай уточняет.
- Ага.
- Тогда подожду, когда одна из твоих проблем уйдет, - серьезно кивает она. – Когда ты выиграешь Лигу по Грону. – она подмигивает. - И вот тогда не удивляйся любовному письму на своей парте.
Остаток выступления княжна сидит довольная, как сытая кошка. А мне не по себе. Куда столько невест? Ну куда, болотопсы вы жеваные? Увезите меня с этой планеты!
Уже неделя прошла с разгрома Мироновых. «Фениксы» отыграли два матча, в обоих победили. Благодаря неприступной Медузе каждый наш розыгрыш заканчивался успехом. Каменная девушка примкнула к ватаге очень вовремя. Остальные авангардники ощутили себя слабаками на фоне этой милахи и начали активно качаться.
Немного сложнее обстояли дела с моим новообретенным заложником. Семёна Миронова я спрятал на Биокомбинате. База СБ более защищенная, да и эвакуировать его оттуда проще. Охранять ребенка поставил Василину. Брюнетка почти сразу привязалась к Семену, еще с самой резиденции. Наверное, сработал материнский инстинкт.
- Ненавижу! Ненавижу тебя, Беркутов! – орал мальчишка при первом нашем разговоре. – Ты умрешь! Я вырежу твое сердце!
Василина удивленно округлила ротик:
- Сёма, ты чего?!
- Отлично, - усмехнулся я в ответ. - Месть – это просто отличная мотивация для того, чтобы выжить, - рукой подвинул к нему по столу листок с ручкой. – А теперь пиши императору Владимиру прошение о помиловании. Пиши, что готов возместить ущерб, который причинил твой отец спокойствию империи. Пиши, что сожалеешь, как новый глава Дома Мироновых.
- Зачем мне это писать? – угрюмо смотрел на меня зареванный мальчик.
- Затем, чтобы император заступился за тебя перед Бесоновыми. Они уже требовали от меня сдать им единственного наследника Мироновых.
- И ты этого не сделал? – заплаканные глаза недоверчиво прищурились.
- Как видишь, - пожал я плечами. – Ты еще здесь сидишь и орешь, как вырежешь мне сердце, разве нет?
Он уткнулся растерянным взглядом в белый лист бумаги.
- Долго будешь сидеть? – демонстративно проверил я время на часах.
- Я не знаю, что писать, - стыдливо признался мальчик. – Не знаю, что случилось. Не знаю, что, якобы, плохого сделал папа. Не знаю, за что мне просить прощения.
- Хм. И что же теперь делать?
- Ты можешь мне рассказать? – поднял он глаза. – Чтобы я не ошибся и правильно попросил прощения?
- Наконец-то мы начали задавать правильные вопросы, - мой кивок был ответом. – Пиши.
Метод Бемижара Жаворонка – заставить человека признать свою вину. И тогда откроется дорога к его сердцу.
Императору вовсе не нужно прошение Семена. Лишним оно, конечно, не будет, но цель преследовал я совсем другую – покорить неокрепшее сердце мальчика. Под мою диктовку Семен писал о том, как его отец поступил неправильно, как Андрей плел интриги против Бесоновых, как устроил коварную облаву на некоего Арсения Беркутова. А в конце, как вишенка на торте, о том, как Семена приютил этот самый Беркутов.
Семен взял в руки почти оконченное письмо и долго вчитывался в рассказ о предательстве своего отца, написанный таким знакомым почерком. Казалось, он не мог поверить, что это дело его собственной руки.
- Это всё правда? – спросил мальчик.
- Ты сам это написал, - ответ в стиле Жаворонка. – Ты не доверяешь тому, что говоришь или пишешь? Твое слово не железное? Но ты ведь дворянин.