Зимняя война (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 5

Бомбардировочная авиационная эскадрилья состоит из четырёх звеньев по 3 самолёта (12 самолётов). Одно лучшее звено в 1-й отдельной Краснознамённой Штерн обещал выделить. Итого в его пока непонятно дивизии добавится тридцать три самолёта. И это уже к имеющимся двадцати девяти. Прямо целый авиаполк. Ну, а чего, почему в дивизии не был авиаполку.

Теперь более правомочными становятся и несколько трофеев, что пытался у него Жуков отжать, типа не положено. Брехта уже не было, и комдив наехал на полковника Бабаджаняна, но тот через Штерна всё же протащил трофеи в бригаду. Это пять 150-ти мм пушки и семь тоже 150-ти мм гаубицы. Амазасп Хачатурович помнил, что Брехт мечтал иметь мощные дальнобойные орудия. Всё допытывался, зачем они в мотоброневой бригаде. Брехт тогда чем-то «отбрехался». Не скажешь ведь будущему маршалу, что впереди не ходи к семи гадалкам линия Маннергейма.

Глава 3

Событие седьмое

Художники отличаются от фотографов тем, что у них птичка вылетает очень медленно.

Когда бригаду перебрасывали в Монголию, Брехт сумел доказать Штерну, что тех ребят, что призвали весной, отправлять вместе со старичками и сверхсрочниками на Халхин-Гол не стоит. Только обузой будут. Григорий Михайлович несколько раз Ивана Яковлевича посылал куда подальше. Раз присягу дал, значит, настоящий красноармеец, тогда какого чёрта. На третьем или уже на четвёртом заходе командующий сдался, в результате почти девятьсот новобранцев остались в Спасске-Дальнем. Красноармейцев гоняли в хвост и в гриву немного оставшихся контрактников. При этом оставили лучших. В Монголии справятся, а смену должны готовить те, кто сам что-то умеет. Первым делом проверили на меткость и выделили роту снайперов, которую стали готовить уже по другой методе. Меньше бегать и копать, больше стрелять.

А вскоре часть начала пополняться техникой. Трофейной.

В конце июля прибыл в военный городок первый эшелон с трофеями. Брехт лежал в госпитале и приёмкой занимался командир 64-й роты связи капитан Евстигнеев Борис Ефимович, оказавшийся на тот момент старшим командиром в бригаде из дееспособных. Нет, был майор Ким, командир колхозного теперь уже батальона. Был Помкомандира бригады по тылу интендант 1 ранга Сафронов Илья Александрович и даже, схвативший перед самым отправлением в Монголию испанку, бригврач Колосков Пётр Петрович, но не колхозника же старшим в бригаде оставлять и не врача, еле вкарабкавшегося с того света, а зам по тылу сидел в Хабаровске и выбивал патроны для «Арисак», «Браунингов» с «Эрликонами» и прочих нестандартных и импортных пушек и пулемётов, так что приёмку трофеев осуществлял капитан Евстигнеев. Первым же эшелоном пришли 150-ти мм пушки и гаубицы японские. Калибр не наш. И Евстигнеев пошёл к Дворжецкому, смогут ли проточить эти два миллиметра на механическом заводе. Оказалось, что это только название 150 мм, а на самом деле калибр 149,1 мм и советские 152 мм тоже не точно 152 мм, а 152,4, выходит, нужно в стволе длинной три с половиной метра проточить три с лишним миллиметра, да ещё нарезы сделать. Дворжецкий с инженерами переговорил и те отказались, не по силам. Пришлось вместе идти в шарашку.

И первый же вопрос обескуражил «точильщиков».

– Обычно стволы через сотню выстрелов раздувает, вы измеряли точно диаметр?

Померили и выяснили, что на самом деле стволы раздуло, но не во всех местах одинаково. Кое-где и точить ничего не надо. В шарашке изготовили приспособу и сейчас медленно по миллиметру в день стволы на гаубицах Тип-96 перетачивались.

Брехт осмотрел это действо и рукой махнул, ну не успеют и ладно. Они для польской войны не нужны, нужны для «Зимней» и к зиме точно успеют переточить. Там ему Светлов и рассказал, почему гаубица называется Тип-96. До этого как-то не задумывался. Ну, типа презерватив резиновое изделие номер два. Почему? Потому, что противогаз – номер один. Оказывается в Японии, хоть и перешли на Григорианский календарь шестьдесят лет назад, но своё летоисчисление тоже не забыли, а 1936 год, когда приняли на вооружение эти гаубицы по японскому летоисчислению 2596, вот по двум последним цифрам и назвали. Разница в 660 лет.

Вместе с гаубицами пришли и пушки этого же калибра. Это просто монстры, с длинной ствола в шесть метров и массой почти в одиннадцать тонн. Назывался монстр 15-сантиметровая пушка Тип 89. Ну, и понятно, что 89 это год принятия на вооружение в 2589 году японского календаря (1929). Стреляла пушка на двадцать километров и для преодоления линии Маннергейма была просто необходима.

Инженеры обещали проточить и эти под наш калибр, но не раньше, чем через три месяца. Война с Финляндией в ноябре, нужно успеть. Брехт переговорил со всеми, наняли ещё рабочих учениками. Такую сложную операцию доверить им нельзя, но хоть позволят отдыхать основным специалистам. Прикорнуть возле пушки, под мерный скрежет резца.

Следующим составом с разницей в два дня пришло пятнадцать платформ с битыми японскими самолётами. Грудой всё это там навалили, разбирайтесь, дорогие командиры, сами. Брехт даже про болезни забыл. Самолёты оказались всё теми же Ки-21, Ки-32 и Ки-27. Всего было сорок самолётов в разной степени угробленности. Брехт их в первую очередь приказал по классам разделить. Потом с Рычаговым, приехавшим на это посмотреть и заодно пригнавшим обещанные тридцать три самолёта, походили, покачали головой и решили, что пять тяжёлых бомбардировщика восстановить не сложно, тем более есть алюминий листовой. Три лёгких бомбардировщика Kawasaki Ki-32 тип 98 вообще нуждаются в косметическом ремонте. И семь армейских истребителей Ки-27 или тип 97 тоже можно за месяц привести в порядок. На этом и остановились. От остальных пока тоже окончательно не отказались. Бабаджанян со Скоробогатовым отобрали машины, движок у которых был в порядке, а всё остальное нуждалось не в особо серьёзном ремонте, но время. Сначала нужно восстановить, то, что может успеть к польской компании.

Танки Брехт даже смотреть не стал. Дал команду вынимать движок и отдавать их механикам, пусть аэроплоты и паромы делают. А вот три бронетранспортёра, вернее бронеавтомобиля Со-Мо или Тип 91 нужно отправить на переделку срочно. У японца при остальных вполне сносных характеристиках и при весе в восемь почти тонн стоял 6-цилиндровый бензиновый двигатель мощностью всего 40 л. с. Поставили разогнанный наш в сто с лишним лошадок и дебильный японский пулемёт 6.5-мм заменили на спарку ШВАКов. Убойная вещь получилась. Называлась раньше эта машина в Императорской армии – «Сумида». Не, не красиво. Переименовали. Теперь на борту красовался цветок сирени и название соответствующее крупными сиреневыми буквами на белом фоне.

Надо не забыть, отметил себе Иван Яковлевич, добыть побольше белой краски, всю технику между польской и финской компанией нужно будет перекрасить в белый цвет.

Событие восьмое

Хочешь узнать, что я о тебе думаю?

Купи мне литр водки… Садись поудобней… И слушай …

Лётчики, которых прислали Ивану Яковлевичу, практически все были в Монголии или Испании и практически все были награждены. У кого орден «Красной звезды» у кого «Красного знамени». Несколько человек с медалями. И все партизаны и алкоголики. Брехт пришёл на построение и ужаснулся. Один товарищ в тапочках вышел на построение. Все в нечищеных сапогах. Штаны почти у всех в пятнах масляных. Пуговицы верхние не застёгнуты. У двоих козырёк на фуражке сломан.

Иван Яковлевич даже ругаться не стал. Ругать можно одного, ну, в назидание другим, а тут все. И они ещё и не поймут, чего этому ушастому комдиву надо. Лучших со всей армии ему прислали. Вон, все в орденах.

К следующему построению Брехт подготовился. Взял с собой Светлова, попросил того в самом парадном виде быть со всеми орденами и сам надел всё свои ордена и медаль, даже глядя в зеркало головой помотал. Как в будущем, у корейских генералов, хоть на штаны цепляй. Когда уже колодки придумают?