Факел чести - Аллен Роджер Макбрайд. Страница 6

— Ей! — в унисон поправили Джослин и Дрисколл.

— Так и сделаю, — подтвердил я. — Друзья, предлагаю вам выпить за разведывательный корабль Лиги Планет «Джослин-Мари».

— Мак! — ошеломленно воскликнула Джослин. — Не смей!

— Тише, лейтенант, — осадила ее Дрисколл. — Не спорьте с мужчиной, если он решил покрыть ваше имя славой.

С таким напутствием мы выпили за только что окрещенный корабль.

Конечно, Джослин не упустила случая отомстить мне. Я уже упоминал, что жители планеты Кеннеди терпеть не могут, когда их называют «американцами». Откровенно говоря, даже если мы не были американцами, то представляли их чертовски точную копию. Во всяком случае, спустя полторы недели я обнаружил, что «некто» окрестил три вспомогательные шлюпки «Джослин-Мари» как «Звезды», «Полосы» и «Дядя Сэм». Хуже того, по всей шлюпке «Звезды» были намалеваны огромные белые звезды на синем фоне, «Полосы» покрывали красно-белые полосы, а на шлюпке «Дядя Сэм» красовалось и то и другое. Когда я впервые повел заново разукрашенную шлюпку «Звезды» на Колумбию, диспетчер с Земли встретил меня потрясенным молчанием. Я сделал вид, что ничего не замечаю, и отправился искать свою напарницу, размышляя, сумею ли как следует наказать ее за столь утонченное нарушение субординации.

Полет обещал быть захватывающим.

2

На следующее утро приказ был вывешен и озаглавлен: «Предварительные списки экипажей».

В первых строках его значилось:

Далее шел список остальных кораблей — без экипажа, только с указанием командиров. Через двенадцать часов экипажи разведывательных кораблей под номерами 42, 43, 44, 45, 46 и 48 были укомплектованы. Насколько я понимал, от каждого курсанта требовалось добровольное согласие — но все они согласились войти в экипажи именно тех кораблей, которые выбрала для них капитан Дрисколл. Разумеется, экипажи из четырех человек включали по одному из наиболее слабых курсантов и троих более сильных для поддержки. В трехместных кораблях экипаж составляли курсанты-середнячки. Прислушиваясь к сплетням, я понял, что капитану никого не приходилось принуждать к согласию — очевидно, она хорошо знала курсантов.

Вскоре базу наполнил рев вспомогательных шлюпок, нагруженных припасами, инструментом, багажом и прочим грузом для кораблей, находящихся на орбите. Склад был обобран дочиста за пятьдесят часов, прежде чем с базы распорядились вернуть все излишки на склад для надлежащего распределения. В то время как исполнительный экипаж «Джослин-Мари» вернул почти все, чему не успел найти применение, за другие корабли я не смог бы поручиться. Несколько шлюпок отправились на Кеннеди за запасами еды, предназначенной для длительного хранения и вкусом мало отличающейся от картона. Во мнении о провизии, хранящейся на базе, все курсанты были единодушны.

Все каналы связи были забиты тщательно проверенными цензурой сообщениями для почти каждой планеты Лиги. Ни в одном из сообщений не объяснялись причины столь срочного вылета.

Капитан Дрисколл попыталась избежать огласки дела об исчезновении «Венеры» — хотя, разумеется, долго хранить такую тайну не представлялось возможным. Капитан отлично знала, что рано или поздно весть о случившемся распространится. Конечно, ближайшим родственникам погибших уже были направлены соболезнования — в них упоминалось только, что чей-либо сын, дочь, племянник, внук или супруг с честью погиб, исполняя свой долг. В сообщениях не было ни намека о том, как, когда или где это случилось, и они заканчивались только фразами, что ввиду некоторых обстоятельств тела погибших не будут возвращены родственникам для погребения.

Если бы разнеслись слухи и кто-нибудь из важных персон удосужился узнать, что происходит на учебной базе разведывательной службы, ручаюсь, запуск кораблей был бы отложен — на весьма длительный срок. Но космос велик, а связь работает медленно — и потому мы могли надеяться, что пройдет еще немало времени, прежде чем опомнятся представители власти.

Кроме того, существовала надежда и весьма значительный шанс, что риск капитана Дрисколл оправдан. Теоретически разведывательными кораблями мог управлять всего один человек — разумеется, при условии исправности всех систем, — а двое или трое могли справиться с этой работой даже при затруднительных обстоятельствах. Экипажи из девяти человек были чрезмерно велики, являлись мерой и гарантией безопасности. Правила для экипажа из девяти человек требовали, чтобы по крайней мере трое оставались на борту корабля и имели шлюпку, пока остальные проводят обследование планеты. Теперь о соблюдении такого правила не могло быть и речи — оставлять на корабле было бы попросту некого. Впрочем, невыполнимым оказывалось не только одно правило, но и множество ему подобных. Теперь экипажам предстояло подчиняться решениям командиров.

Чтобы разъяснить это, Дрисколл вызвала на совещание командиров кораблей. Основные ее наставления были просты: собрать и доставить на базу как можно больше информации, не подвергая людей риску. Привести корабль обратно целым и невредимым. Найти какую-нибудь уютную планетку, полетать вокруг немного, выяснить все, что удастся, — но непременно вернуть корабль!

Первые исследования разведывательной службы Лиги Планет должны стать хорошей рекламой — таков был недвусмысленный приказ капитана.

Затем последовали проверки состояния кораблей — в это время я целые ночи проводил без сна. Неужели я неправильно считал показания давления в топливном насосе у третьего резервуара с кислородом? Значит ли что-нибудь повышенное напряжение? Как насчет агрегатов очищения воздуха? Единственным утешением было то, что нам пришлось большинство ночей проводить на «Джослин-Мари», а значит, работать и спать в условиях невесомости. Это во многом помогало нам.

Вскоре корабль был приведен в полный порядок, но мог ли он выдержать весь путь туда и обратно? Команда астронавигаторов передала нам курс, по которому предстояло лететь последующие тринадцать тысяч часов, чтобы увести «Джослин-Мари» на расстояние десятков световых лет от ближайшей верфи — по земным меркам, на полтора года. Мы с Джоз проверили все первые, вторые и третьи резервные и аварийные системы шаг за шагом, затем так же внимательно просмотрели компьютерные программы и, наконец, с помощью компьютерной диагностики проверили все, что было сделано вручную. Мало-помалу мы устранили все недочеты в своей работе.

К тому времени, как Джослин закрыла последнюю из программ диагностики и вытерла пот с носа еще более потной рукой, в нашем распоряжении был безукоризненный корабль. Мы загордились им.

— Мак, пожалуй, я прощу тебе то, что ты назвал старушку в честь меня. Она прелесть.

— Согласен, но, по-моему, ты еще лучше. — Я был счастлив в обществе обеих Джослин-Мари. Та из них, что сидела рядом, улыбнулась, бросилась ко мне и поцеловала, а затем устроилась над моими коленями. Правильнее было бы сказать «у меня на коленях», но в это время мы были в невесомости. Хорошая штука эта невесомость: колени совсем не устают. Я вытянулся в кресле и привлек к себе Джослин, глядя поверх ее плеча на пульт. С такой наблюдательной точки пульт казался восхитительным.

«Джослин-Мари» достигала девяноста метров в длину, от носа до кормы. На корме располагались три огромных реактивных двигателя и поддерживающая их аппаратура. Прямо за двигателями находился центральный резервуар с водородом, окруженный шестью топливными баками. Эти баки не следовало сбрасывать; «Джослин-Мари» могла — по крайней мере теоретически — состыковываться с парящими в космосе ледяными глыбами или кометами и заправляться, набирая с них водород. Впрочем, я не раз подумал бы, прежде чем решиться на такой подвиг. За топливным отсеком находилось машинное отделение. Подобно остальным помещениям корабля, оно представляло собой цилиндр диаметром пятнадцать метров. Его люки шли по осевой линии, по которой вращался корабль, обеспечивая гравитацию. Над машинным отделением располагались два яруса отдельных кают, уборные, камбуз, библиотека, помещение для отдыха и так далее. Верхний отсек был отведен под кабину управления — здесь и находились сейчас мы с Джоз. Рядом размещались пульты всех девяти предполагаемых членов экипажа, на том или ином удалении от кресла командира, где сейчас сидел я. В полете Джоз следовало занимать кресло первого пилота.