Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна. Страница 42
***
- Как Империя? – мрачно спросил Альберт.
- Процветает. Как сорняк посреди навозной кучи.
Барон Тарби почтительно поклонился Императрице. Толстый, увешанный золотыми цепями, с массивными перстнями на мясистых пальцах, Тарби напоминал карикатуру на самого себя. Тупой, погрязший в пороках и излишествах купец, наживающийся на простом народе и дерущий втридорога за каждый ломоть хлеба. В пороках барон, безусловно, погряз, но тупым отнюдь не был. Младший отпрыск разорившегося дворянского рода Виды, у которого от былого могущества остался один лишь титул, он умудрился практически из воздуха сколотить огромное состояние и преумножить его во время иссианской экспансии. Собственно, барон-купец сыграл не последнюю роль в относительно бескровном взятии страны. Он просто-напросто подкупил половину армии короля Больта, после чего наиболее благоразумные из второй половины сдались сами. Даже странно, что вечно жаждущий крови Альберт с ним так сдружился. С ним и еще с этим Лаэрэдсом из Лаэрэдса, рыцарем мелкого замка и непомерного гонора. И братом Оббидом, разумеется. Так сказать, радикальная партия Иссиана во всей ее красе: мечтающий поставить весь мир на колени, но плохо представляющий себе, как мир вообще устроен, брат Императрицы, хитрый, как змея, торгаш, церковник и примкнувший к ним восторженный идиот. Надо бы узнать, какой яд Нищая Троица вливает в уши брата и насколько он горек. И, если горек чрезмерно, отсечь держащую флакон руку. Но это пока подождет.
- Рад видеть вас, Ваша Светлость, да не оставит вас заступничество Светозарного, - барон-купец одарил Императрицу улыбкой, к которой можно было прилипнуть.
- Есть версия, что Светозарному на всех нас наплевать, - просветила его Констанс. – Кстати, вы все еще бедны, барон?
Тарби скорчил скорбную мину и приложил руки к груди.
- Мои богатства тают, словно первый снег, Ваша Императорская Светлость. Честному купцу в военное время нелегко. Вот если бы вы оказали мне посильную помощь…
Констанс сочувственно покачала головой.
- Увы, мой бедный друг, увы. Сердце мое обливается кровью от того, что я не в силах вам помочь, но казна пуста. Честной Императрице в военное время нелегко. Вот если бы вы оказали посильную помощь армии…
Это давно превратилось в своеобразную игру: один из самых богатых людей на захваченных Иссианом землях жаловался на подступающую к нему страшную бедность, самый могущественный человек в мире скорбно качал головой и сетовал, что не имеет абсолютно никакой возможности ему помочь. Привычка Тарби ныть и жаловаться давно уже стала местным анекдотом, а их с рыцарем и священником компанию прозвали Нищей Троицей, поскольку последние два ныть любили не меньше. Надо будет все-таки отлучить парочку от брата, они действуют ей на нервы. А барона ввиду полезности оставить. Пока.
Тарби еще раз прижал руки к груди, поклонился Императрице и вышел. В комнате резко стало больше пространства.
Альберт в виде исключения что-то писал. Возможно, в виде большого исключения даже что-то полезное.
- Разумеется, твое величество не снизошло предупредить меня, что собирается смыться.
Конечно же, мы обиделись. В очередной раз.
- Я планировала обернуться за несколько часов. Меня задержали дела.
- Какие же?
- Неважно.
Брату незачем знать о ее сложных отношениях с демонами. Ему вообще много о чем незачем знать.
- Делами, разумеется, пришлось заниматься вместе с Сафимом? – вкрадчиво спросил Альберт.
Шамор, он опять за свое.
- Альберт, брось этот идиотизм, я с ним не сплю.
Губы сами скривились в гримасу. Она работает, тяжело работает, а он пристает к ней с каким-то бредом.
- Зато спишь со своими девками!
Констанс сделала несколько глубоких вдохов. Нога снова болела, как и голова. Только бы не сорваться на него, сейчас это ни к чему.
- Зависть – плохое чувство, Альберт. Если так волнуешься, спи с девками тоже, только не с моими. Моим мужчины противны.
- Мне не нужен никто чужой в постели, в отличие от тебя, - холодно проговорил брат.
- А мне нужно расслабляться, поскольку я держу на своих плечах полмира. В отличие от тебя. Что, много было утренних придурков?
- Кого?
- Просителей, Альберт. Которые выстраиваются под стеной замка с утра пораньше, унижаются, ноют, и всеми мыслимыми и немыслимыми способами доказывают, что они придурки.
Брат закатил глаза.
- До сих пор поверить не могу, что ты тратишь время на эту ерунду.
- Что ты, это не ерунда. Общение с населением есть основа мудрого правления, тяжкая, но необходимая повинность. Два раза в неделю с девяти и до одиннадцати я тружусь в поте лица, расследую чудовищные преступления, унимаю распри, способные расколоть Файизину на части. Например, у одного придурка курица понеслась на чужом дворе, требовал вернуть яйцо обратно. Увы, яйцо уже съели и высрали, так что праведный гнев остался неудовлетворенным. Второй жаловался на загадочную кражу половника, обнаруженного позже утопленным в сортире. Клянется, что в тот день не пил. Безусловно, подобные страшные вещи требуют непосредственного участия кого-то из императорской фамилии. Так что с ними? С утренними придурками? В мое отсутствие они твоя обязанность.
- Ими занимается Тибольд.
- Тибольд? Какого Шамора ими занимается Тибольд? Тибольд должен сидеть и не открывать свой рот, пока я ему не скажу.
- А какого Шамора этим должен заниматься я? – рявкнул Альберт. – Если тебе хочется искать половники, ищи, а меня избавь, мне на это плевать.