Дар времени (ЛП) - Флинн Бет. Страница 23

В моей голове крутились мысли о том, каким образом Мими могла это обнаружить. Конечно, были люди, которые знали — Картер, Кристи, Сара Джо, Кэйси. Но я была уверена, что ни одна из них никогда не станет обсуждать это с Мими, и если бы она пришла к ним, они немедленно сообщили бы мне.

Томми стиснул зубы.

— Несколько лет назад она открыла сейф в моем кабинете. Она искала наше свидетельство о браке, чтобы сделать для нас какую-то специальную памятную табличку, и, по всей видимости, наткнулась на настоящее свидетельство о рождении. Я так полагаю, что ты от него так и не избавилась.

Я с трудом сглотнула и вспомнила, почему в том свидетельстве о рождении Гризз записан как ее отец. Мне снилось, что он был там, когда она родилась. Сон был настолько реален, что я пробыла несколько дней в теплом тумане воспоминаний. Я вспомнила, что записала Джейсона Уильяма Тэлбота в документы, которые дали мне заполнить в больнице. Только после того, как он отказался ее увидеть, я поменяла свидетельство о рождении, чтобы записать ее отцом Томаса Джеймса Диллона. Я вспомнила, как несколько раз приходила с Мими на руках в тюрьму, где Гризз ожидал суда.

— Что значит, я не смогу его увидеть? — кричала я помощнику шерифа за столом, прижимая новорожденную Мими к своей груди. — Я знаю, что вы разрешаете другим заключенным посещения с детьми!

Даже ещё оставшаяся боль от моего кесарева сечения и близко не была к тому, какую сокрушительную потерю понесло мое сердце.

— Он велел тебе не возвращаться, если не будешь одна. — Выражение лица мужчины было непроницаемым.

И я вернулась одна. Я пришла с ее фотографией, и могла поклясться, что в его глазах стояли слезы, когда он просто смотрел на ее милое, круглое личико.

— Она похожа на тебя, — произнес он. — У нее твои глаза.

Он отдал мне фотографию и сказал:

— Не приходи больше сюда, Кит. Никогда.

Я рассердилась на боль, вызванную тем воспоминанием. До суда я больше его не видела, но несколько раз приезжала в тюрьму строгого режима в Северную Флориду, где он ждал казни. Примерно через год он велел мне перестать его навещать. Я ещё сильнее скорбела по нему тогда. И пыталась убедить себя, что он уже не тот мужчина, в которого я когда-то влюбилась. К тому времени он даже изменил свою внешность. Длинные светлые локоны были сбриты, а густая, почти неряшливая борода сменила гладкий подбородок, к которому я привыкла. Он уже не был прежним Гриззом.

Теперь, сидя на своей залитой солнцем кухне, я стряхнула воспоминания и с недоверием уставилась на Томми.

— Она все это время знала? Она знала в прошлом году, что он ее отец, когда нашли останки Мо, и мы усадили ее перед собой, чтобы кое-что рассказать о нашем прошлом? — Я опустила взгляд вниз на свои колени, мой голос дрогнул. — Она знала и ни разу ничего не сказала нам и не спросила?

Я провела рукой по своим длинным волосам, заставляя себя сделать вдох.

— Почему ты мне не сказал?

— Она сама хотела сказать тебе, Джин. Мы говорили о том, как ей поднять эту тему. Она умоляла меня позволить ей сделать это самой. И что мне было делать? Сказать ей «нет» и прибежать к тебе, тем самым уничтожив доверие, которое она начала испытывать?

Он откинулся на спинку стула и до него дошло то, что он сказал.

— Ещё одна вещь, которую ты скрыл от меня? — сказала я громче.

— Черт возьми, Джинни, поставь себя на мое место, — он понизил голос и бросил взгляд в сторону гостиной и лестницы. — Дочь, которую я вырастил — дитя, которое я любил как родное с самого ее рождения — излила мне свою душу. Как ей было больно от того, что мы скрывали от нее правду. А затем она узнала, кто ее биологический отец. И он был не просто «каким-то парнем». Он был каким-то парнем в гребаной камере смертников, Джинни.

Меня передёрнуло от ругательства, сорвавшегося с языка Томми, и я отвернулась, когда осознание правды затопило меня.

— Послушай, Джин. Гризз мертв уже несколько месяцев, а Мими рассказала мне только две недели назад, ясно? Я не говорил тебе об этом две недели. У тебя были и другие дела. Нужно было избавиться от машин, байков и остального его дерьма. Она хотела сама сказать тебе. Я должен был позволить ей это. Пожалуйста, не могла бы ты сейчас просто отстать от меня?

Взглянув на Томми, я увидела отчаяние, написанное у него на лице. Я могла понять, откуда это взялось. Я вспомнила о своих попытках сблизиться с дочерью и отчуждении, которое ощущала. Он добился прогресса с Мими. Предать ее доверие — значило все испортить. Я должна была проявить здесь зрелость. Я должна засунуть подальше свои злость и гордость и поступить так, как будет лучше для Мими.

По крайней мере, теперь я знала, почему она отдалилась от нас всех несколько лет назад.

Голос Томми вывел меня из задумчивости.

— Ещё она рассказала мне о Лесли.

— Что насчёт Лесли? — спросила я, со скепсисом в голосе.

— Лесли встречалась с Мими, прежде чем приехать к тебе. Она использовала Мими не только для того, чтобы помочь ей получить интервью с тобой, но также и с Гриззом. Он говорил со мной об этом перед казнью. Сначала я хотел расспросить об этом Мими, прежде чем говорить тебе. И со всеми этими событиями после его смерти, я просто не нашел подходящего времени.

Я вскочила из-за стола, мое молниеносное движение ошеломило Томми. Он откинулся на спинку стула и уставился на меня, не понимая, чего от меня ждать дальше. И так ему и надо, потому что я была в ярости.

Сжав руки в кулаки, я закричала во весь голос:

— Ми-и-им-м-ми-и-и! Спускайся. Сейчас же. Быстро.

Томми тоже вскочил, чуть не уронив стул, на котором сидел.

— Джинни, что ты творишь? Перестань кричать, и давай поговорим об этом, — зашептал он так, чтобы Мими его не услышала.

Я тяжело дышала и меня колотило от ярости. Не слишком ли я злилась, не беспокоясь о том, что не веду себя зрело, и разрушаю то хрупкое доверие, которое выстроилось у Томми с Мими? Ну, скажем так, я думаю, у каждого есть предел. Я только что достигла своего, и не собиралась извиняться за это.

Я безошибочно узнала звук шагов кого-то, спускающегося по лестнице. Я удивилась, увидев сонную Мими, появившуюся из-за угла. Скорее всего, тон моего голоса или редкость подобных сцен пробудили в ней любопытство. Она посмотрела на меня, на Томми, затем снова на меня.

Скрестив руки на груди, я обратилась к ним обоим.

— Я собираюсь принять душ. Мими, у тебя есть двадцать минут, чтобы позавтракать и одеться. — Затем внимательно посмотрела на Томми. — Ты пока можешь достать из сейфа оба моих пистолета. Я отвезу Мими на стрельбище. Пришло время немного поговорить с моей дочерью по душам.

Я оглянулась на Мими и заметила удивление на ее лице. Она уставилась на меня так, как будто видела меня впервые. Мой кроткий образ слетел. Она смотрела совсем не на ту мать, к которой привыкла. Наблюдала силу под слоем мягкости. Если она проникла в сейф и нашла свое свидетельство о рождении, значит, видела эти пистолеты и, вероятно, решила, что они принадлежат Томми. Так вот, она не права.

Я направилась к выходу из кухни, но повернулась, посмотрев на них двоих. Обратившись к Томми, я произнесла:

— Тайны почти разрушили мою жизнь. Я не позволю им разрушить жизнь наших детей, Томми.

Я была грубой, злой и в бешенстве.

А затем я обратилась к своей дочери:

— Твой биологический отец позаботился о том, чтобы я научилась защищать себя. Это мои пистолеты, и я уверена, что ты видела их, когда залезла в сейф несколько лет назад. Как думаешь, сможешь выдержать немного правды?

Она посмотрела на Томми, затем снова перевела взгляд на меня. Вызывающе вздернув подбородок — такой похожий на мой жест — она произнесла:

— Да, я смогу выдержать правду, — потом она замолчала и, похоже, ещё раз обдумала свой ответ. Вернулась ее бравада, и изменилась осанка. — К тому же, я и так уже все знаю.

Я склонила голову набок, серьезно взглянув на нее.

— Ты ничего не знаешь, милая. Ты не знаешь ни черта.