Хвост, плавники, чешуя – вот мои документы! (СИ) - Седова Анна Алексеевна. Страница 13

— Подумаю над твоими словами, — сказала девушка. Ситуация забылась, но тритон вспомнил зачем меня искал, сказал:

— Лучше скажи, — говорил со мной тритон, — ты запомнил корабль, запах или приметы? Хоть что-нибудь? Как нам наших искать?

— Я не запомнил корабль, но запах одного из контрабандистов отпечатался в моих новых пазухах надолго. Узнать направление, в котором они плыли и узнаем из какого порта, тогда найдем этого типа, прижмем его и все душу вытрясем, — и посмотрел на девушку, — поможешь его разговорить?

— Можно, — сказала русалка, — заодно скину негатив, полученный от вашего общества, — сказала мурена, уходя к себе переодеваться. Мальчик бегал по трактиру, радовался и напевал ту же песню, что и мама. А тритон смотрел на него и улыбался. Мальчик его радовал, как и перспектива найти сородичей и плевать что помогать ему буду я, как и мне собственно.

— Чего лыбишься, русалка? — не мог не испортить ему настроение. Видеть довольного тритона мне не по душе. Хотелось его задеть, разозлить. Но не сработало. На провокации он не повелся, а я не стал продолжать.

— Не твое дело, чернильница, — тритон ушел из трактира, а я шел к Тассии. Она переоделась. Работа на сегодня закончена. Она выступила, помогла в зале. Дольше они справятся сами. Вечером, после ужина и ее выступления гостей не так много. ее помощь не потребуется. Взяла ужин и шла к нам с Кешином. Мальчик взял меня за руку. Мы вышли из трактира и вместе шли домой. Мальчик держал нас обоих за руки. Радовался, а я вспоминал, когда так последний раз отдыхал и просто куда-то шел. Давно дело было. Мы пришли домой, у порога нас ждала дриада. В руках торт и бутылка вина. Девушки хлопотали на кухне, а мы с малым накрывали на стол. Он смотрел на меня и не удержался, спросил:

— Дядя Урсул! — я слушал, — вот ты живешь с мамой, спите вы рядом, вместе едите, даже ругаетесь, — думал, к чему такой вопрос, и он выдал, и как раз зашли девушки: — и я не понимаю! — руки в боки, задумчивый взгляд, и казалось он взрослый, рассудительный мужчина, а не маленький мальчик.

— Чего ты не понимаешь? — спросил.

— Почему ты не мой папа?! — на пороге стоит Тассия, в ее руках чайник и кружки и Сателла с нарезанным тортом и тарелками. Заливается краской мурена, от смеха сползает по стене дриада, держась за живот. Тассия едва сдерживаясь чтоб не ругнуться, стояла и слушала рассуждение ребенка, — вы же с мамой так хорошо ладите! Так почему? — он смотрел на меня, не видя мать и дриаду. Те прошли, накрыл на стол, расставили посуду и угощения. А я слушал объяснения маленькому ребенку про отношения от умной женщины. Сказал бы сам, но не успел, слово взяла дриада:

— Ладить одно, а быть вместе другое, — сказала дриада, на что мальчик заявил:

— А тетя Марита сказала, что основа отношений это понимание, а вы с мамой хорошо понимаете друг друга, — тут я увидел лицо мурены и понял, что Мариту ждет продуктивная и воспитательная беседа. На предмет разговора про отношения с маленьким ребенком.

— Я эту Мариту, — скрипела зубами русалка, — на неделю на больничный отправлю, слух восстанавливать, — рыкнула девушка, опуская ложку в рот. Мы все улыбались, понимая, она лишь угрожает. На деле Тассия этого не сделает. Может лишь на бумажке написать кучу ругательств. Ведь только несколько существ из ее окружения знают о способности говорить. Она не сказала на работе про артефакт никому. Пока рано и не хочется ей лишний раз с кем-то спорить. Но обещала сказать когда будет готова ответить на все вопросы.

Вечером, когда дриада ушла, захмелевшая, им много вина не надо, чтобы напиться. А ей особенно, после недельного дежурства пара бокалов и лекарка свалилась, мальчик от проведенного насыщенного дня вымотался и быстро уснул, держа девушку за палец, я хотел начать разговор о его словах, сказанных с детской наивностью, но пока не решался. Мне и правда с ней рядом легко, спокойно, видя ее черные, как мои чернила глаза, хочется смотреть и не отводить взгляд.

— Сия, — взял ее руку, она смотрела на меня и не понимала, что я творю, — хочу поговорить, — сказал и ждал ее реакции. На меня с непонимание что происходит, смотрели черные как мои чернила глаза. Рука не вырывалась, расслаблено лежала.

— О чем?

— Глупо слышать от того, с кем знакома всего два дня, — она согласилась, что глупо, но слушала, — я побуду с тобой еще немного, — она кивнула и сказала:

— Конечно, я тебя не гоню. Спи на полу, — показала на матрац и подушку, — сколько хочешь, столько и живи, ты меня не стесняешь, — сказала русалка, но спросила: — об этом хотел поговорить? — ее взгляд говорил о том, что она меня раскусила и поняла, все это было лишь началом или попыткой отвлечься от разговора.

— Нет, — сказал, — но я не думаю, что ты воспримешь это сейчас, особенно зная, что я могу просто уйти и не вернуться, — все знают, народ мы такой. Не постоянный, постоянной пары у нас нет, этот редкость отдать свое сердце кому-то одному. Такое случается, но на моем веку я не помню не одного случая, чтобы чернильный народ жил с кем-то одним дольше десяти лет. Именно поэтому я сказал: — так что не думаю, что хочу поднимать эту тему.

— Как скажешь, — она не настаивала, хотела забрать свою руку, но я не отпускал. Касался гладкой кожи, смотрел в глаза, и не понял сам, как я поддался порыву, и притянул ее к себе, одна рука держит за талию, вторая прижимает ладонью лицом к лицу. Мягкие, нежные губы и вкус моря, она на время поддается порыву, расслабляется в моих руках, кладет руку на мое плечо, пальцы в волосах, как и мои в ее, но потом нас разделяет ее рука. Она упирается мне в грудь со словами:

— Давай не будем торопиться, — отводит взгляд, снимает кулон и просит ее не беспокоить. Ведь слов нет, как у нее, так и у меня. Выключается свет, она на кровати с ребенком в обнимку, а я на матрасе под одеялом, слышу ее учащенное дыхание и сердцебиение. Она в шоке, как и я сам. Знаю, поступаю необдуманно, но мне понравилось, держать ее в руках, прижимать к себе, а еще вкус моря на губах. Это ощущение я не потеряю и плевать что она русалка, не важно, что мурена. Важно то, что рядом с ней мне хорошо. Не знаю сколько продержаться наши отношения и будут ли они, но я хочу этого.

Тассия

Он меня поцеловал!

А все началось с разговора Мариты с ребенком. Сводница, наплела мальчишке об отношениях, взаимопонимании и прочем. Вот он и атаковал нас с Урсулом. Замучил его вопросами, мол, как не отец, если между вами все, как у мамы с папой, вы и едите вместе и спите рядом и даже ругаетесь, как муж и жена. Между вами понимание, значит, вы должны быть вместе. Мы уговорили его забыть об этом. Не без помощи Сателлы, которая растолковала мальчику, что отношения строятся не только на взаимопонимании, но и на времени, чувствах и прочем. Друидка знатно выпила, ушла спать. Сын забыл о разговоре с Маритой. Но не забыли мы. Особенно осьминог.

Сын спал, а подруга ушла отсыпаться за неделю дежурств. Не знаю, что твориться в голове Урсула, но он поддался уговорам мальчика, мол, раз между нами взаимопонимание, мы должны быть вместе, а потом взял, и поцеловал меня. Не спорю, мне понравилось, ощущать вкус его губ на своих, сладкий привкус. А еще руки, прижимающие к себе, тепло от присутствия, и грудь, с бьющимся под твоей рукой сердцем. Но я понимала, они осьминоги народ непостоянный, могут и уйти, не давать о себе знать и забыть дорогу. Пары на всю жизнь у них нет. Так что я не обольщалась на его счет. Но поцелуй меня задел. Что-то в душе колыхнулось, зародилось или шевельнулось, даже не знаю что именно. Но что-то определенно есть. Об этом говорить рано, ведь я знаю осьминога всего два дня. Так что это был лишь порыв.

Утром, когда оба мужчины, младший и старший еще спали, ушла на кухню. У подруги похмелье, а у меня ступор от вчерашнего. До сих пор чую его вкус на губах, объятия и сердце, колотящееся под моей рукой. В душе шум моря, а в голове штиль, не одной мысли что делать. Подруга, видя мой ступор и вынос из реальности, спросила, в чем дело, а я не стала рассказывать, написала всего три слова: «Урсул меня поцеловал». На миг ее брови взлетели, она выдала: