Невеста Соболя (СИ) - Довлатова Полина. Страница 25

— Ну что, поплыли? — громко говорит Рита, обращая таким образом внимание мужчин на нас.

Они поворачиваются одновременно. Куда смотрит Гор, я не вижу. Мой взгляд фокусируется на Славе.

Его глаза медленно проходятся по моему телу. Вверх-вниз и обратно. И темнеют с такой бешеной скоростью, что у меня из лёгких вышибает воздух, а живот сводит сладкой судорогой, из-за которой подкашиваются ноги.

Глава 20. Соболь

Твою. Мать.

Чёрт.

Твою мать!!!!

Ошалело разглядываю Санино тело, на котором просто, нахрен, вообще ни черта не надето, кроме нескольких красных верёвочек и трёх лоскутков ткани на груди и бёдрах.

Где, чёрт возьми, купальник?

Как дурной, словно в трансе каком-то веду взглядом с верху вниз и обратно и чувствую, что не смотря на холод у меня всё внутри горит так, будто кто-то облил меня бензином и поджог, а я, млять, даже не заметил.

Ну конечно, куда уж тут заметить, если я как олень озабоченный на Сашу таращусь. Ещё немного и у меня глаза из орбит вывалятся.

Смотрю на упругую грудь, едва прикрытую чёртовыми лоскутами, и у меня кадык, дёргается от того, как часто я сглатываю слюну. А когда я думаю о том, что ещё совсем недавно, вот буквально сегодня утром, я ощущал эту грудь на себе, у меня кишки сводит и всё, что ниже кишок тоже. Да, пожалуй, в основном только то, что ниже.

И если уж вспоминать инцидент в душе, то там я ощущал, но не смотрел. А сейчас я, чёрт возьми, смотрю.

На Санину тонкую талию смотрю. На её плоский живот. И, чёрт, возьми на ту самую серёжку в аккуратном маленьком пупке.

Хочу! Хочу зубами в эту серёжку вцепиться. Хочу талию её сжать в своих ладонях. Хочу вбить девчонку в себя. Хочу сам в неё жёстко вбиваться.

Хочу! Хочу! Хочу, млять, тебя Саша, так что у меня искры из глаз сейчас посыпались бы, если бы боковое зрение не ловило толпу мужиков, находящихся с ней на одном периметре.

И вот эта маленькая, но охренительно важная деталь выбивает из меня все остальные мысли с такой силой, как если бы мне бейсбольной битой со всей дури по мозгам вмазали.

Я, чёрт возьми, вижу каждого мудака, который сейчас на неё свои зенки таращит. И от этого моё дыхание учащается как у быка на ринге перед красной тряпкой. И в роли этой самой тряпки сейчас выступают грёбанные лоскуты на Санином теле.

— Ребят, ну вы чего стоите? Догоняйте нас давайте. — где-то на переферии слышу бодры голос Гора, который уже во всю барахтается с семьёй в бассейне.

Конечно, чего бы ему не веселиться? У него то жена в нормальный человеческий купальник одета.

Чёрт! Убью тебя, Саша.

Радостно сияя, Санёк делает шаг в мою сторону, но тут же замирает, очевидно, замечая предупреждение в моём взгляде, и улыбка с её лица медленно сползает.

Правильно. Бойся, меня, Саша.

С остервенением срываю со спинки стула полотенце и, подлетев к этой мелкой заразе, в одну секунду обматываю махровую ткань вокруг её тела. Рывком стягиваю узел на её груди и дёргаю девчонку на себя.

— Какого хрена ты напялила на себя эти верёвки? — рычу ей на ухо, меча предупреждающие взгляды в мужиков, которые её уже всю с ног до головы обмусолить успели.

Если эти уроды озабоченные прямо сейчас не повернут рыло в другую сторону, я им глазные яблоки вырву и у Сани на глазах сожру, чтобы в следующий раз головой своей думала, а не тем местом, на которое она низ от купальника напялила.

Чёрт. Не надо было мне об этом думать. Теперь у меня перед глазами Сашины голые бёдра, обтянутые этими грёбанными верёвками. И я, твою мать, мысленно уже поддеваю их пальцами и медленно наматываю на кулак, с кайфом маньяка, наблюдая за тем, как они врезаются в её кожу, оставляя на ней белые полосы.

Мля, мне надо срочно голову в сугроб окунуть. И не только голову…

— Ты сума сошёл? — Санёк обиженно дёргается в моих руках, пытаясь отодвинуться, но она очевидно умом поехала, если считает, что я её хоть на шаг от себя в таком виде отпущу. — Это не верёвки. Это такая модель купальника. Бикини называется.

Зашибись просто. И типо вот это дибильное непонятное название этих верёвок меня как-то успокоить должно? Какого чёрта вообще?!

— Тряпки, выглядящие как наряд порноактрисы не могут называться купальником, — цежу сквозь зубы, теряя остатки самообладания. — Ты куда так вырядилась, чёрт побери, Саша? На порно кастинг?

Нависаю над ней, как грёбаная скала. Сжимаю в руках полотенце, в которое собственнолично её замотал и со всей силы вжимаю в себя. Чёрт, да если бы я мог, я бы её со всех сторон сейчас облепил, чтобы ни один из этих харьков озабочённых на неё не таращился.

От возмущения Санёк чуть не задыхается. Дышать начинает чаще, яростно выталкивая воздух через нос. И от этого её грудь постоянно бьётся об мои рёбра.

Чёрт возьми, прекращай так делать, Саня. Иначе я тебя прямо сейчас на плечо перекину и в номер утащу…

— Знаешь что, Соболев, — шипит возмущённо, обжигая меня яростным взглядом. — Я взрослая совершеннолетняя девушка. И сама решаю во что и как мне одеваться, ты понял?!

— Ты взрослая?! — скептически выгибаю бровь. — Ты, Саня, сопля малолетняя. И в этих вот шнурках, — поддеваю пальцем бретельку от её лифчика. — Ты плавать не будешь. Ты на моём попечении, и я здесь решаю! Это ясно?

Костяшками касаюсь её бархатной кожи и с силой сжимаю челюсть, потому что Саша такая охренительно мягкая, что мне хочется её во всех местах сразу сейчас касаться.

Царапины на плечах, которые Саня сегодня утром мне оставила сладко ноют. Потому что я очень даже не против, чтобы она сделала это ещё раз.

Чёрт, да пусть всего меня исполосует. Моё разыгравшееся не на шутку воображение уже во всех красках эту картину нарисовало.

Саня лежит на полу на ковре в нашем номере. За окном темно. И в комнате нашей тоже нет света. Только блики северного сияния на её лице, треск огня в камине и языки пламени, играющие на наших обнажённых телах.

Я лежу на ней сверху. Её ноги вокруг моих бёдер. Пятки упираются в поясницу и давят сильнее по мере того, как я вжимаюсь в неё снова и снова.

Чёрт! Уймись, Соболь. Не об этом ты сейчас думать должен.

— Сопля значит? — выдавливает девчонки, сердито поджимая губы.

— Именно, — решительно киваю.

И плевать, что я там на самом деле думаю и о чём фантазирую. Я что угодно скажу, но в этих лоскутах Саня плавать не будет.

— А не пошёл бы ты к чёрту, Соболев! — выплёвывает мне в лицо.

И не успеваю я опомниться, как Санёк упирается ладонями в мою грудь, резко отталкивает и срывает с себя полотенце, которое в следующую же секунду летит мне прямёхонько в рожу. А Саша, тем временем, решительным шагом уже дефилирует к бассейну.

Последнее, что цепляет мой взгляд — это её округлые ягодицы, между которых тянется тоненькая полоска, которая, очевидно, заменяет в этом чёртовом купальнике трусы. А потом эта мелкая зараза бросает на меня испепеляющий взгляд через плечо и спускается в бассейн.

Гордая, значит.

Обиделась.

Вот вообще тебя, Саша, не жалко в данный момент. Сама виновата. Нечего было это подобие купальника на себя напяливать. И была бы ты взрослая, уже давно поняла, как это действует на меня, и на всех мужиков в этом сраном бассейне.

Хотя, может она и понимает всё, и специально представление устраивает? Да ну нах! На Саню это не похоже. По крайней мере на ту Саню, которую я знал. А эта новая вообще другая.

Мля, Соболь, ты дебил что ли?! На ту Саню, которую ты знал, серьёзно? Ей тогда лет-то было! А сейчас коза выросла. Клыки и когти отрастила.

Скрепя зубами, наблюдаю, как Саша неуклюже заходит в воду почти по горло. Подбородок вскинула, нос задрала…

Су… Нет! Нельзя такие слова даже думать про сестру друга, Соболь! Выдохни, мать твою!

Да куда уж там. Если я ещё раз вдохну и выдохну с той яростью, с которой делаю это последние несколько минут, то точно сознание потеряю от переизбытка кислорода.