Невеста Соболя (СИ) - Довлатова Полина. Страница 47

И даже если она меня оттолкнёт, всё равно не отпущу. Поменяемся местами и прилипалой стану я. Отлепить не сможет. Богом клянусь.

Когда наконец добирабсь до здания, уже ни ног, ни рук не чувствую. Взбегаю по лестнице, стряхивая снег с плеч и головы, на нужнем этаже резко замираю, увидев хрупкую Сашину фигуру рядом с кулером.

— Саша…

Время, наверное, часа три ночи. Не спит ещё. По коридору бродит.

— Что ты здесь делаешь?

Ко мне поворачивается, и я замечаю красные глаза, полные слёз, дрожащие искусанные губы. Маленькая, хрупкая, стоит трясётся, будто пару часов назад её мир на части рухнул.

Она же тут рыдала всё это время. Из-за меня.

Внутри от этого осознания такой звездец происходит, что я не сразу нахожу, что сказать. Просто смотрю на неё, и меня распирает от чувства вины, кувалдами бьющего в грудь.

— Саш… — делаю шаг к девушке. — Поговорить надо.

А она просто кричит, и слёзы градом текут по её щекам.

— Пошёл ты! Не буду я ни о чём с тобой разговаривать! Пошёл ты, Слава! Иди туда, где был!

Разворачивается и бежит в номер.

— Сань, постой!

Хватаю её за запястье, но она остервенело выдирает руку и залетает в номер. Я успеваю задержать створку за секунду до того, как Саша захлопнет дверь у меня перед носом.

— Ненавижу тебя, Соболев! — надрывно кричит, судорожно стирая с щёк градом текущие слёзы. — Н-ненавижу!!!

Поворачивается ко мне лицом и слепо пятится спиной назад. Кричит так громко, что эхо её голоса рикошетом отлетает от стёкол. И, вполне возможно, мы перебудили пол гостиницы. Но сейчас, в данную секунду, мне абсолютно, тотально насрать на это.

Вообще плевать на то, кто и что подумает. Единственное, что меня волнует — это то, что Саня плачет. Что, судя по её красному лицу и истерзанным губам, она делает это уже давно. Что я — причина её состояния. И я, млять, ненавижу себя за это.

Мышцы разрывает от желания прижать к себе. Успокоить. Потому что меня убивают её слёзы. Просто крышу рвёт нахрен. Всегда так было. Даже когда она была маленькой.

Только тогда эту проблему решить было гораздо проще. Потому что всё между нами было предельно ясно. Она — просто младшая сестра моего друга. Девочка, о которой я заботился и любил.

И сейчас, люблю, Саня. Очень люблю.

Смотрю на неё, красную, растрёпанную, задыхающуюся, и настолько ясно это понимаю. Что никуда и никогда я её от себя отпустить не смогу. Что мне никто нахрен больше не нужен.

— Саш, послушай…

Хватаю за талию и притягиваю к себе. Сжимаю руки на её пижамной майке, не позволяя вырваться и вдыхаю запах шоколада, который от неё исходит.

— Не буду! — обрывает. — Я знаю всё, что ты скажешь! Я не дура, Соболев!

Упирается ладонями мне в грудь и пытается оттолкнуть. А меня всего колотит от ощущения её ладоней на своём теле.

Такая тоненькая, хрупкая. Маленькая моя девочка. Только моя. Всегда была моей. Со дня своего рождения.

Мне потребовалось столько лет, чтобы осознать это…

Прижимаю её ближе и упираюсь лбом в её лоб, но в этот момент она размахивается и со всей силы бьёт меня по щеке.

— Не смей! — кричит, выдираясь из моих рук. — Никогда больше не смей подходить ко мне, слышишь?! Ты… ты не имеешь права меня касаться. Я знаю где ты был! Я знаю, что ты спал с Лизой! Ненавижу тебя! Пошёл к чёрту ты и этот фальшивый брак! Я не буду больше играть эту чёртову роль!

Трясущимися руками тянется к безымянному пальцу на своей правой руке и остервенело дёргает обручальное кольцо, пытаясь его стянуть.

Хватаю Сашу за запястья прежде, чем ей это удаётся и завожу руки ей за спину, сцепляя их в замок.

— Не говори, так, Сань, — хриплю, прижимая её к своему телу. — Нихрена фальшивого в нашем браке нет.

От того факта, что она только что пыталась снять кольцо, меня колотит. Ни черта я не позволю ей этого сделать. Она моя и точка. От мысли, что Саша вернётся к своему пиндосу сраному меня на части рвёт. Не могу об этом думать. Не могу думать о том, что кто-то кроме меня её когда-нибудь коснётся.

Даже в прошедшем времени эта мысль меня убивает. То, что этот ушлёпок Американский её целовал. Спал с ней. Что под ним она стонала. Всё это она только со мной должна была прожить. Я столько времени просрал…

И что, если она действительно любит его?

Нет… не может быть такого… Она только моя маленькая девочка. Была и останется.

— Я тебе не Саня! — кричит, вырывая одну руку. — С детства ненавижу, когда ты так меня называешь! — замахивается и бьёт кулаком по груди. — Отпусти меня, Слава! Мне противно! Ты противен! Не понимаю, зачем я вообще приехала! Столько лет, пыталась выбросить тебя из головы…

Сердце лупит по гудящим от её ударов рёбрам. А может это просто во мне сгорают нахрен последние предохранители.

— И как, получилось? — спрашиваю, сам разжимая её запястье.

Только попробуй сказать, что да, Саша…

— Почти получилось! — выплёвывает мне в лицо. — Но ты же как клещ, Соболев. Впился мне в душу и высасываешь всю энергию. Издеваешься надо мной! То притягиваешь к себе, то снова отталкиваешь! Я устала от этих бесконечных перемен в твоём настроении! Я для тебя навсегда останусь всего лишь Саньком! Младшей сестрой твоего лучшего друга! Ты никогда не увидишь во мне девушку!

Разворачивается и несётся к шкафу. Распахивает дверцы и начинает остервенело вытряхивать из него свои вещи, не глядя швыряя их на пол.

В два счёта преодолеваю образовавшееся между нами расстояние и, схватив её за плечи, разворачиваю лицом к себе.

— Хватит, Слава, — кричит прежде, чем я успеваю что-то сказать. — Хватит меня мучать. Что тебе нужно? Ты ещё не всё мне сказал?!

— Не всё, Саш!

Рывком дёргаю её на себя и впиваюсь в чуть приоткрытые, искусанные губы.

Она тут же начинает вырываться, но я не отпускаю. Силой врываюсь в её рот. Поглощаю кислород. Жадно втягиваю в себя самый охренительный на свете запах шоколада.

Чувствую, как по моим щекам бьют хлёсткие пощёчины. Как Саня колотит меня кулаками по груди. Впивается в плечи ногтями. Царапает, пытаясь от себя оторвать.

Не получится. Никогда больше не получится.

— Бей, Саш, — шумно выдыхаю ей в губы, не переставая целовать. — Я это заслужил. Я козёл, мудак. Но я не отпущу тебя больше. И я не спал с Лизой. Я, млять, даже думать не могу ни о ком, кроме тебя.

Она замирает, в моих руках, но лишь на мгновение. А потом снова впивается ногтями в мои руки, пытаясь сорвать их с со своего тела.

— Ты врёшь, — всхлипывает. — Хватит этого цирка… Я видела фотографию… Ты был в её квартире…

На последней фразе обмякает в моих руках, видимо, окончательно выбившись из сил. Её слёзы обжигают моё лицо, как серная кислота. Выворачивают душу наизнанку. Никогда больше Саша не будет из-за меня плакать.

Обхватываю ладонями её лицо и провожу большими пальцами по щекам, стирая мокрые дорожки. Она не сопротивляется больше. Наверно, потому что слишком устала.

Аккуратно целую её в уголки губ. Веду дорожку по подбородку и скулам. Губами собираю с мокрых глаз оставшиеся слёзы.

— Клянусь, малыш, я с ней не спал, — шепчу, зарываюсь руками в Сашины волосы и припечатываю её к себе, сжимая так сильно, словно боюсь, что она может испариться. — Не знаю, что там за фото, но я просто довёз её до квартиры. На обратном пути у меня машина сломалась, и я несколько километров шёл пешком. Поэтому так долго получилось. Если хочешь, можем прямо сейчас пойти, и я тебе покажу. Если в эту метель она ещё в сугроб не превратилась. Чем хочешь могу тебе поклясться, Саш, что у меня с Лизой никогда ничего не было и быть не могло. Я же кроме тебя никого не вижу, неужели ты не замечаешь?

— Чего не замечаю, Слав? — выдыхает мне в грудь, стискивая пальцами свитер.

Снова обхватываю её лицо и задираю голову, вынуждая на себя посмотреть.

— Что я люблю тебя, Саша, — говорю, глядя ей в глаза. — Я охренительно сильно тебя люблю. Никого никогда не любил кроме тебя. И не полюблю больше. Ты мне, Саня, тоже как клещ в душу впилась. Только я тебя оттуда вырывать не хочу.