Гарри Поттер и варианты бытия (СИ) - "Kancstc". Страница 51
...Лили с улыбкой смотрела на Катрин, которая пыталась заигрывать с Драко, на близнецов Уизли, которые уже втихую установили на этой площадке несколько своих фейерверков, на строго глядящих на них Анжелину Джонсон и Кэтти Белл, которых они пригласили на этот праздник, на сосредоточенно что-то обсуждающих Люциуса и Джеймса. На звёзды... Она точно знала, что Гарри в этот момент также стоит на площадке главной башни Малфой-мэнора, правда в другой реальности: об этом говорил небольшой пергамент, в который она изредка поглядывала: эдакий аналог Карты Мародёров, только отображал он положение всего одного человека: её сына. Его положение в другой реальности.
– Вижу, звёзды всем уже надоели, – громко сказал Люциус, оглядывая собравшихся на башне. – Тогда может спустимся в зал, нас ещё ждут гадания и танцы!
– Ура! – крикнули близнецы, взмахнули палочками и в небо взвились четыре дракона: чёрный, красный, синий и жёлтый. Они сделали круг над башней и разорвались с жутким грохотом, осыпав всю округу огнями. Все зааплодировали и потянулись к лестнице. Одна только Лили задержалась.
– Мама! Идём! – крикнула Като.
– Сейчас, милая, – ответила Лили, поглядывая на пергамент.
– Это Гарри? – спросила она, указывая на красную точку возле самого парапета.
– Да.
– Ух ты! А мы можем его увидеть?
– Я думаю, можно попробовать в зеркале внизу башни. Оно там давно стоит?
– Лет триста, – ответил незаметно подошедший Люциус. И вообще, идем, надо подготовиться.
– Подготовиться? – удивлённо переспросила Лили.
– Тебе же понадобится сила. Соберём кольцо. Пошли, пока он ещё здесь!
***
...Гарри с Нарциссой вышли на полутёмную площадку лестницы в основании башни и Гарри вдруг словно что-то дёрнуло. Он обернулся к зеркалу и вздрогнул: старинное стекло словно светилось изнутри!
– Что это? – воскликнул юноша.
– Не знаю, – озадаченно ответила Нарцисса, делая шаг к зеркалу и в этот момент словно туман расступился с другой его стороны и там...
– Мама! Папа! – воскликнул Гарри, бросаясь вперёд.
Но там были не только они: сама Лили стояла перед зеркалом, прижимая указательный палец к стеклу, к верхнему углу нарисованной кровью на стекле пентаграммы, Джеймс стоял справа от неё, положив ей на плечо свою левую руку, правую руку он держал за спиной, по всей видимости, он держал за руку Кэтти Белл, которая выглядывала у него из-за спины, там были ещё Анжелина Джонсон, Катрин, близнецы Уизли и все Малфои. И все улыбались ему. Гарри тоже улыбнулся. Он дотронулся рукой до зеркала, напротив того места, где мама касалась стекла своим пальцем. Между ними оставалось чуть больше сантиметра, но преодолеть это мизерное расстояние было невозможно. А ещё крепче чем это стекло Гарри удерживали мысли о Малфоях. Тех, что были здесь, тех которые благодаря его защите смогли отойти от Тёмного Лорда. Бросить их сейчас на произвол Дамблдора и Волдеморта было бы предательством.
– Я ещё вернусь, – прошептал юноша, – но сейчас я не могу...
А Нарцисса, стоявшая у него за спиной подняла левую руку, закатала рукав и показала всем стоящим по ту сторону зеркала своё белое запястье без следов Чёрной Метки. В первый момент никто не понял её жеста, но вскоре лица взрослых на той стороне осветились пониманием и радостью, тогда Нарцисса показала пальцем на Гарри, а потом на себя. Лили показала ей большой палец. В этот момент капля крови из пальца Лили стекла по зеркалу, нарушая узор пентаграммы, и оно, затуманившись, погасло. Через секунду Гарри видел в нём только отражение себя самого и Нарциссы...
***
– ...И ты хотела сделать это в одиночку? – Нарцисса толкнула застывшую возле зеркала подругу под локоть.
– Спасибо... – только и выдавила Лили. – Я не хотела подвергать вас всех опасности...
– Ох уж это мне гриффиндорское сумасбродство! – проворчал Люциус.
– Лили! – поддержал его Джеймс. – Ты нужна нам всем! Пожалуйста, больше не рискуй так!
Миссис Поттер опустила глаза и покраснела. Только сейчас она поняла, насколько самонадеянным было её решение сделать всё это без помощников: даже столь короткий сеанс связи между мирами высосал огромное количество сил из всех участвовавших в операции, а если бы она была одна? Чего стоит в такой ситуации потеря контроля?
– Простите, – пробормотала она, – я действительно не всё продумала...
***
...В главный зал замка Гарри шёл как в тумане.
– Ты это чего? – удивился Рон, а когда Нарцисса объяснила, что сейчас произошло, все удивлённо и восхищённо замолкли.
– Это их подарок тебе! – сказала Джинни и после этих слов потрясение Гарри как-то сошло на нет. Он теперь знал, что с его родными всё в порядке, они тоже знают, что с ним всё в порядке, и когда-нибудь он снова найдёт дорогу туда. И тоска, сжимавшая сердце Гарри с момента его "возвращения" в эту реальность отступила, вместо неё пришла решимость. И он вдруг понял, что может сегодня позволить себе наслаждаться праздником. А небольшой оркестр домовых эльфов заиграл вальс и Гарри тут же пригласил Джинни на танец...
...А бедный Рон так и стоял в сторонке, пока все танцевали.
– А ты чего один? – спросил его Гарри в промежутке между танцами.
– Лаванду не отпустили, – сказал рыжик, обиженным голосом. – В Малфой-мэнор-то!
– Ты бы Гермиону пригласил, – заметил Гарри.
– Пригласил... – буркнул Рон. – Но она сказала, что её пригласил Сириус и она с родителями поедет туда.
– А когда ты её приглашал?
– Да вчера послал сову...
В полночь всех позвали к столу, который буквально ломился от яств: по старой традиции считалось, что встречать новый год (а Йоль начинает новый годовой цикл, в древности и счёт дней вели от Зимнего Солнцеворота) следует в радости и изобилии. Как встретишь его, так и проведёшь. Гарри мимоходом подумал, что это, пожалуй, и есть настоящая магия. Не очень заметная, без ярких вспышек и громких заклинаний, но тем не менее действенная. Более действенная, чем всё, чему учат в Хогвартсе. Может все эти могучие и несокрушимые чистокровные семьи потому и могучи, что свято чтут законы этой самой магии. Законы познанные предками путём проб и ошибок и переданные нынешним поколениям в виде обычаев и традиций...
С полуночи, кстати, разрешалось срывать с ёлки сахарные украшения, чем радостно пользовались все: и дети и взрослые, так что к концу пира, когда все сытые и довольные откинулись на спинки стульев ёлка стояла уже изрядно ободранная. А потом пришли Крэбб и Гойл с колядами, дети присоединились к ним и навестили Забини, Гарри вытащил мешок с фейерверками, подаренный ему Фредом и Джорджем, и дети устроили огненную потеху на центральной площади маггловского городка, рядом с которым стояло имение Забини, изрядно перепугав местных жителей. А когда начало светать все разошлись по домам: надо было заканчивать положенные ритуалы.
Ёлку, со всеми, ещё не съеденными украшениями (а все украшения на ней были съедобными) вынесли из дома, установили на сложенный ещё вчера днём костёр, туда же положили свежеиспечённый каравай, большой кусок мяса и несколько бутылок пива. И как только Солнце позолотило макушки башен Малфой-мэнора этот костёр зажгли. Люциус, как глава дома, обратился к владыкам Асгарда: он ещё раз благодарил их за всё хорошее, что было в прошлом году, просил их принять посланца с земли, который доставит отправленные вместе с ним жертвы, просил на новый год богатство для семьи, счастья и здоровья для детей и долгих лет жизни для взрослых. С ним вместе читал свою молитву и мистер Паркинсон. Когда костёр догорел, все отправились спать...
Глава 21. Рождественские встречи
...Проснулся Гарри поздно, заходящее солнце уже коснулось горизонта. Проснулся и тут же принялся разбирать подарки. Рон подарил ему... книгу. В первый момент Гарри даже решил, что здесь какая-то ошибка, но прочитав заглавие, понял, что в этом мире ничего не изменилось: книга была посвящена тюнингу метлы "Молния". От Джинни были наручные часы, простые, но элегантные, Малфои подарили именную, заверенную в геральдической комиссии Министерства, копию семейных хроник Поттеров. А вот крёстный прислал ему книгу из семейной библиотеки Блэков. "Методы исторжения и членения души и последствия оных деяний". А под названием рукой Сириуса была сделана шутливая приписка: "Как извратиться над своей сущностью и почему делать этого не следует". Приложенное письмо было гораздо более серьёзным: