Гарем стервозных мажорок 4 (СИ) - Аристов Руслан Иванович. Страница 22

Ирина не нашлась, что ответить — для неё это было очень неожиданно, хотя и не сказать, что неприятно.

— Я польщена, дядя, спасибо. Мне можно будет подумать?

— Конечно, я же тебя не принуждаю. Посуди сама — останешься в Москве, а не будешь мыкаться по разным гарнизонам ближайшие пять лет, на Кубинке будешь оттачивать свои и магические, и технические навыки, и подружек своих можешь тоже оставить — они хорошие курс-юнкеры, хорошая смена подрастает.

«Вот это уже интереснее», — даже заулыбалась Ира.

— Спасибо, дядюшка — я им сегодня предложу.

— Ты, Ира, девочка умная, но иногда бываешь безответственной — это всё юношеское и со временем пройдёт, — веско произнес генерал, помахав зажженной сигарой — Ирина снова немного смутилась и даже опустила взгляд.

Марков-Пятый замолчал и начал доставать какую-то папку из стопки своих многочисленных бумаг на столе.

— Так, значит вот что мы имеем — командовать торжественным построением будет капитан Авксентьев, а ты, Маевская, Образцова и все остальные подчиняетесь непосредственно ему и помогаете во всех вопросах. Там будет выступать премьер, поэтому мы должны себя показать во всей красе — списки участвующих юнкеров можешь корректировать, если понадобится. Задача ясна?

— Так точно, господин генерал-лейтенант. Именно поэтому я и пришла — есть несколько неотложных вопросов, которые требуют вашего одобрения… — Ирина последовательно и четко изложила вопросы, с которыми пришла.

Генерал черкнул несколько записок и вручил их девушке со словами, что остальное будет организовано не позднее, чем через четыре часа.

— Свободна, Маркова — начинай работу. И отца больше не расстраивай, ясно? — отеческим тоном проговорил генерал.

— Так точно! Разрешите идти?

— Свободна, — генерал отпустил её жестом руки.

В свою комнату девушка вернулась в легком смятении — предложение от дядюшки было неожиданным, но довольно интересным, поскольку в глубине души она и сама задумывалась о том, чтобы остаться в корпусе — с некоторыми из девочек ей расставаться совсем не хотелось.

«Потом им расскажу — Дашка вряд ли захочет, а вот Вика может и останется, будем молодняк тренировать».

— Девочки, планы одобрены и распоряжения получены — начинаем работу. Командовать будет Авксентьев, — зайдя в комнату, Ирина объявила новости подругам.

— Он такой педант занудный, всю душу из нас вытряхнет, — поморщилась Даша — она достала из шкафа свою парадную форму и скептически её оглядывала.

— Ладно, за дело, — вздохнув, решительным голосом объявила Ирина.

Следующие часы прошли буквально в мыле — начиная от беспомощности некоторых младших с первых курсов и заканчивая полировкой касок и репетицией построения по росту — первые ряды более низкорослые, следующие — повыше, при этом ещё пришлось соблюдать раздельную пропорцию по полам. Задачка в итоге вышла не из легких.

Уже к двум часам Ирина ощущала себя вымотанной, а ещё и капитан Авксентьев — худощавый и надменный франт, портил ей настроение своими придирками, взвалив на неё и остальных курс-юнкеров всю черновую работу.

— Вы лучшая из старших курс-юнкеров, Маркова, вот извольте соответствовать и оправдать эту высокую честь, — заявил он ей ещё в девять утра, холодно глядя сквозь пенсне и помахивая стеком.

«Кофе пошёл пить и флиртовать с официантками», — недовольно подумала она, поскольку капитан выдал ей устные распоряжения, а сам пошёл по своим делам.

Автобусы из ближайшего депо коммунального транспорта подали даже раньше графика, и загрузиться удалось без особых проблем, повзводно. Доехали относительно быстро и без проблем — их сопровождала милиция.

— Это так неожиданно — почему нам не говорили об этом раньше, а сказали только позавчера? — тихо спросила у неё в автобусе Лиза Пепеляева, которая явно волновалась.

— Вообще-то об этом говорили ещё месяц назад, и ректор заготовил план действий — видишь, как мы хорошо справились?! Даже каски отполировали.

— Я ноготок чуть не сломала.

— Всё будет отлично — станешь в первом ряду и будешь блистать выправкой и формой, — улыбнулась ей Ирина — они ехали на переднем сиденье.

— Я стесняюсь — не люблю толпу, — совсем тихо ответила шатеночка.

Ирина вздохнула и на пару секунд дотронулась до её ладони — Лиза благодарно взглянула на неё.

Выгрузка прошла четко и организованно метрах в ста пятидесяти от парка и библиотеки — юнкеры в основной массе явно преисполнились торжественным настроением и вели себя очень дисциплинированно. Ирина, выйдя из автобуса, огляделась — сцена-трибуна была ещё пуста, а большой памятник слева от неё, ближе к помпезному семиэтажному зданию библиотеки, был накрыт брезентом.

— Начинайте построение вдоль бордюра, старший курс-юнкер, — подошёл к ней капитан и показал стеком на ближнюю от них часть парковой площади, — а я пойду пообщаюсь с дирижером, — кивнул он в сторону стоящих группами музыкантов оркестра на другой стороне площади — там уже устанавливали флаги и телевизионное оборудование.

— Так точно, господин капитан! — сдерживая раздражение, вытянулась Ирина.

— Строиться в двенадцать рядов по тридцать человек согласно роста и пола — от низких к высоким, как на репетиции, — скомандовала она остальным курс-юнкерам, которых считая её и подруг было двенадцать человек.

Построение заняло минут двадцать — некоторые юнкеры оказались довольно бестолковыми, но в целом уже к половине третьего построение было идеальным — оставалось только ждать.

Ирина стояла слева от построения, и стоять пришлось долго. Понемногу толпа левее от них становилось всё больше, а минут через сорок и на трибуне началось шевеление — Ирине было плохо видно находящихся там.

«Хорошо стоим, красиво и чётко», — девушку распирала гордость за своих юнкеров, которые показали себя молодцами и выглядели великолепно.

От речей, шума толпы, живой и громкой музыки оркестра у неё начала немного болеть голова, а ещё припекало солнце, и ещё минут через сорок Ирина ощутила, что начали затекать ноги — она вспомнила, что с утра толком ничего не ела. На трибуне в это время выступала толстая дамочка, директор библиотеки, и Ирина уже надеялась, что это последняя или предпоследняя речь.

— А сейчас выступит Виктор Антонович Иволгин, родной правнук великого адмирала! — услышала она объявление по громкоговорителю.

«Что ещё за правнуки, когда это закончится? Уже и так перебираем время», — подумала она и через пару секунд глубоко вздохнула: — «Что? Иволгин Виктор? Это он, здесь на трибуне?! Что происходит?» — вдруг дошло до неё, однако повернуть голову она не могла, а большой телеэкран находился почти под прямым углом к ней, боком.

Голос оказался того самого Виктора — сначала неуверенный и тихий, потом всё более решительный. Ирина с напряжением вслушивалась, раздумывая о том, как Виктор, её воображаемый будущий жених, вообще туда попал.

«Ничего себе речь, вот это он задвинул», — поразилась Ирина и после этого по строю юнкеров прошла рябь, он немного нарушился.

Ирина с тревогой взглянула влево — юнкеры в первых рядах нарушили построение, некоторые даже зааплодировали.

— Стоять смирно и не двигаться, — выкрикнула девушка, одновременно вслушиваясь в слова Виктора.

«Сильно сказал», — его слова тоже её зацепили.

Несколько секунд поколебавшись, Ирина сделала два шага вперёд, чтоб выйти за линию строя — первый ряд стоял уже более чем вольно. Девушка взяла себя в руки и строевым шагом пошла к правой стороне построения, в сторону трибуны, шикая на юнкеров и поглядывая на трибуну — Виктор произнёс то ли какие-то стихи, то ли песню, и многие юнкеры начали аплодировать.

«Вот это подстава — никакой дисциплины, вот так и привлекай первые курсы на такие мероприятия», — её накрыли и злость, и стыд.

— Стоять смирно и не дергаться, юнкеры, — громко говорила она, проходя вдоль первого ряда. — Соблюдать строй!

Виктор уже закончил свою речь и оркестр заиграл один из походных маршей. Ирине за пару минут удалось восстановить порядок. Последние пятнадцать минут она стояла справа, на пять шагов спереди Образцовой, ощущая прилив крови к лицу и раздумывая о Викторе, его словах с трибуны и о том, как он вообще там оказался.