Уилл (ЛП) - Хэванс Керри. Страница 18

По-видимому, все разрешилось. Он все еще кажется зажатым и дрожит, но я чувствую, что это скорее от волнения, чем от страха. — Лучше?

Он кивнул.

— Лучше, потому что ты знаешь, что я позабочусь о тебе?

— Да, — шепчет он. — Я доверяю тебе.

— Хороший мальчик. — Я жалею об этих словах, как только они слетают с моих губ. Это кажется правильным, но слегка покровительственно звать его так. То, как он стонет, подсказывает мне, что он не видит в этом ничего плохого. Я мысленно улыбаюсь, гордясь собой. Посмотрите на меня!

Я еще раз оглядываюсь. Здесь никто нас не заметит. При условии, что он будет вести себя тихо, все будет хорошо. Повернувшись к нему, я наблюдаю за ним: рот приоткрыт, дыхание тяжелое из-за явного возбуждения. Я снова беру его рот в глубоком поцелуе. Я ничего не могу с собой поделать. Он так прекрасен в тусклом свете.

— Тихо и спокойно, — говорю я ему, и он кивает, задерживая дыхание, услышав эту команду.

Я медленно расстегиваю джинсы, глядя в его лицо, не желая пропустить момент его капитуляции. Он задыхается, когда я прикасаюсь к нему там, где он практически вырывается из своих боксеров, но я не задерживаюсь там надолго. Когда я проскальзываю рукой за пояс, он задерживает дыхание, и я ликующе наблюдаю, как он ждет моего прикосновения. Проходит несколько секунд, и он все еще не дышит. Я чувствую, как растет энергетическое напряжение, зная, что каждая клетка в его теле ждет моего прикосновения.

Ждет меня.

Все его внимание сосредоточено на мне.

Когда я, наконец, прикасаюсь к нему, он быстро выдыхает.

Знать, что я единственное, что сейчас существует для него, даже в это короткое мгновение, — самое невероятное, что я когда-либо чувствовала. Я контролирую все: его удовольствие, его безопасность, благополучие, даже его самооценку. Настоящее упоение властью, и это многое значит. Я держу все это в своей ладони и молча даю себе обещание, что никогда больше не буду воспринимать такие моменты как само собой разумеющиеся.

Я стягиваю его боксеры достаточно низко, чтобы обнажить его член. Я не собираюсь тратить этот первый для нас обоих раз на возню с нижним бельем. Пусть ощутит прохладный воздух вокруг. Ему нужно доверять мне.

Он дрожит, чувствуя ветерок. Я молча смотрю на него. Я могу прочитать все это в выражении его лица: паника, затем принятие и, наконец, доверие. Я поглаживаю его, и он вздыхает. Какой хороший мальчик, думаю про себя, но не говорю этого. Нет причин баловать его.

Моя рука движется быстрее вдоль его твердой длины, с его губ срываются стоны.

— Тише, — шепчу я, и он сжимает губы, только для того, чтобы они снова распахнулись в тихом блаженстве.

Это чистое удовольствие смотреть на него, когда он теряется в своих ощущениях, поднимаясь все выше и выше.

Нежные звуки, которые он издает, впервые привлекли мое внимание к моему собственному желанию. Я была так поглощена его потребностями. Его вздохи заставляют мою киску сжиматься, и я думаю, что я сильнее вовлечена в происходящее, чем когда-либо в своей жизни. Я должна решить, разрешить ли ему кончить. Сегодня вечером я собиралась отправиться домой. Я хотела быть разумной и сильной. Сегодня вечером все получилось не так, как я планировала.

Даже когда я вышла из дома, я не была уверена, что мы обязательно решим все проблемы в наших отношениях. Я надеялась, что мы сможем, но это казалось не вполне вероятным. Я много раз прокручивала в голове все, что он говорил, и взвешивала его слова. Это выглядело хорошо и звучало потрясающе. Мы могли бы снова быть вместе, и он не смог бы снова сделать мне больно. И я могла бы жить в своей фантазии с довольным сабом. Но ноющее сомнение все еще не покидало меня.

И теперь я смотрю на него.

Во всей его восхитительной покорности.

Я впервые по-настоящему увидела подчинение, и это все изменило.

Но часть меня все еще думает, что лучше не спешить… Говорит женщина на автостоянке паба, держа мужчину с завязанными глазами за член.

— Мэгс, — настойчиво шепчет он, его рот приоткрыт, он издает страстные звуки от удовольствия. — Пожалуйста, мне нужно… я… могу я кончить?

Моя грудь сжимается. Мне нравится, что он просит так много, и я почти все испортила, поблагодарив его. Он собирается стать хорошим маленьким сабом. Я просто надеюсь, что смогу оправдать оказанное мне доверие.

В эту самую секунду я решаюсь. Я заставлю его выбрать.

— Я не останавливаю тебя, но…

— Но? — задыхается он. — Я… пожалуйста, Мэгс.

— У тебя есть выбор.

Он склоняет голову так, как если бы я смогла увидеть его глаза.

Разочарование. Я знаю, оно там, за шелковым занавесом.

— Какой у меня выбор, Мэгс. Пожалуйста, — просит он, торопя меня, пока не стало слишком поздно.

— Ты можешь кончить прямо сейчас, и все будет хорошо…

Он стонет, отчаянно и бессмысленно.

— Или?

— Или ты можешь остановиться, пока я не решу вернуть тебя в твои джинсы, все еще твердым, и ждать свое вознаграждение. — Я увеличиваю темп. — Тебе выбирать.

Он делает резкий вдох, прерывая ритмичные движения в своих штанах.

— Так как? Что ты выбираешь?

— Я… О, Боже…

— Я не могу тебе помочь, Уилл. Ты собираешься выбирать?

Он кивает, страдание написано на его лице.

— Ты готов кончить?

— Я уже давно готов.

— Это тихая деревня, может быть, никто не увидит, если ты кончишь со мной. Или, может быть, твою выпуклость увидит викарий по дороге домой, кто знает?

Уилл жалобно хныкает. Он так напряжен, я чувствую его твердость в своей руке.

— Ты собираешься кончить?

Он выдыхает, перестав задерживать дыхание.

— Блядь! — рычит он. — Нет.

Внезапно я отпускаю его, и он оседает, стремясь отдышаться. Его твердый член прямо напротив его бедер подрагивает от ускользнувшего оргазма. Его отчаяние все еще слышно в каждом вздохе, который он делает, и я с гордостью смотрю на него. Это чертовски тяжело для любого мужчины, бороться с возбуждением, но я предоставила ему выбор. Сцены, которые я описала, внезапно наполнили мои мысли, и я улыбаюсь, думая о возможностях, которые внезапно становятся все менее похожими на фантастику.

Уилл реален.

Я подхожу и развязываю узел шарфа, и он моргает в темноте, когда ткань соскальзывает с его глаз. Все еще запыхавшийся он выпрямляется, и уголок его рта ползет вверх в полуулыбке.

Я глажу его по щеке. Я хочу сказать ему, насколько я горжусь им, но не знаю, как не показаться смешной. И вместо этого, я подтягиваю его боксеры на место, стараясь не обращать внимания на его каменно-жесткий стояк. Он вздрагивает. Наверное, это и есть ад. Он стонет, когда поднимает свои джинсы и приспосабливается, прежде чем застегнуть молнию.

— Хороший мальчик, — шепчу я, пробегая пальцами вдоль его выпуклости под джинсами.

После этого он срывается и бросается ко мне. Захватывает мое лицо ладонями и накрывает мои губы своими. Он жадно поглощает меня, показывая все свое желание. Я позволяю ему на пару минут контролировать ситуацию, потому что сегодня вечером он прекрасно со всем справился.

— Спасибо, — шепчет он, когда мы разъединяемся. И он действительно благодарен. Он благодарен за то, что я подвела его к краю и не отпустила. Он благодарен, что я забрала власть и дала ему то, что ему действительно необходимо.

Он совершенство, и мне не верится, что я смогу помочь ему обрести себя.

— Позволь мне проводить тебя домой. — Он улыбается и предлагает мне свою руку.

Я улыбаюсь в ответ, вкладываю свою руку в его, и мы отправляемся обратно в деревню к моему дому. Я уже знаю, что не буду приглашать его к себе. Думаю, нам нужно сбавить темп. Знать, что он примет это благосклонно, лучшее чувство.

Я не буду запрещать ему трогать себя, когда он вернется домой. Поработаю над этим в другой раз. Кроме того, это довольно горячо, думать о том, что он прикасается к себе, пока я делаю то же самое.

10

Суббота, 29 августа