Грубиян на одну ночь (СИ) - Летова Мария. Страница 42

— Можете поцеловать невесту…

Гости взрываются аплодисментами, а по моим внутренностям проходит мандраж.

Исходя из формулировки, целовать должен он, а не я, и этот нюанс, несмотря на свою патриархальность, заставляет трепетать живот.

Обняв ладонью мою щеку, Глеб склоняет ко мне голову. Уронив букет, сжимаю пальцами отвороты его пиджака. Его дыхание касается моих губ за секунду до того, как это делают его губы. Несмотря на окружающий нас балаган, десятки взглядов, шум ветра и все прочее, я не чувствую ничего, кроме Стрельцова.

Закрыв глаза, растворяюсь в этом касании.

Глеб шумно втягивает в себя воздух и сильнее сжимает мой подбородок. Раскрывает мои губы своими, и когда соединяет наши языки, я со стоном обнимаю руками его шею. Его руки сжимают меня в ответ. Все скопившееся за последние недели напряжение испаряется. Растворяется в моих ощущениях от близости сильного тела вокруг меня. Жадных мужских губ на моих и запахе его парфюма.

— Я думал, ты будешь кусаться… — бормочет мне в губы.

Заглянув в его глаза, смеюсь.

В них тоже плещется веселье, и вопрос нравится ли ему все это или нет отпадает сам собой.

— Только, когда останемся наедине, — обещаю ему.

— И когда это будет? — осматривается, повернув голову.

Снова смеюсь, сползая с его шеи.

— Расслабьтесь, капитан, — мурлычу. — Это ваша свадьба.

Глава 19. Глеб

Лампочки гирлянд отражаются в воде озера, и это красиво.

Здесь вообще красиво.

Втягиваю в себя свежие запахи загородной природы и раздуваю легкие, испытывая прилив странной ностальгии. Может, это от того, что день сегодня особенный. Красивое место, и момент тоже. Все, с кем я хотел бы этот момент разделить, уже здесь. У меня таких людей не много.

— Где такие водятся? — интересуется на последок Олег, армейский товарищ, с которым вместе служили по контракту.

Протянув мне руку, смотрит на освещенную гирляндами площадку, в центре которой уже изрядно схуднувший трехэтажный торт и толпящиеся вокруг него гости.

Тихо смеюсь и допиваю в стакане виски, проглотив заодно и лед.

— В волшебной стране, — пожимаю ему руку, наблюдая, как Рита порхает вокруг торта в моем пиджаке, наброшенном на голые плечи.

Вместе с сумерками немного упала температура, но я в основном этого не чувствую. Греет виски и гуляющий в крови дзен.

— Ясно, — вздыхает друг. — Мне не светит. Ладно, бывай, — хлопает по плечу. — Поздравляю. Праздник супер получился.

— Спасибо, — отзываюсь, проводя пятерней по голове.

Я чувствуя себя голодным.

Она тоже чувствует мой голод, потому что я не спускаю с нее глаз.

Следя за каждым ее движением, как голодный волк.

Не знаю, возможно ли вообще унять этот голод, или мне маяться с ним до конца жизни.

Обернувшись через плечо, Рита ловит мой взгляд на своем затылке.

Привычка — вторая натура. Мне тридцать один, и привычек у меня выше крыши. Самая масштабная, выработанная в качестве необходимости за годы работы в отделе — всегда оставаться незаметным и не привлекать к себе внимание. Очевидно, с ней мне придется попрощаться, как и с бывшей работой. Там, где есть моя жена, оставаться незаметным нельзя, потому что сама она незаметной быть не умеет, а стало быть и я не смогу.

Вручив стакан проходящему мимо парню в фартуке, вижу, как, пересекая газон, ко мне направляется Люба. На ней свободное платье чуть выше колена и туфли на шпильках. Волосы уложены красивыми волнами на плечах и спине. Живота в таком платье у нее не видно, ее мужа поблизости я тоже не наблюдаю.

Остановившись рядом со мной, она откашливается и говорит:

— Саша пошел за машиной. Мы поедем. Я… в общем, устала. Ноги гудят…

— Спасибо, что пришли, — кладу руки в карманы брюк.

Безымянный палец холодит ободок обручального кольца.

Новое ощущение, к которому нужно привыкнуть.

Привыкнуть к тому, что я теперь женатый человек, будет не сложно. Глядя на то, как воздушная полупрозрачная юбка облегает бедра моей жены, как ветер бросает в ее лицо шелковые пряди темных волос, я понимаю, что абсолютно и бескомпромиссно счастлив.

Переведя глаза на Любу, вижу, как пытливо она всматривается в мое лицо, и хоть, объективно, она уже взрослая женщина, я бы не смог объяснить ей того, что сейчас чувствую.

Гордость и умиротворение, легкую агрессию к миру, потому что с его стороны всегда есть какая-нибудь угроза. Чувствую себя счастливым.

— Ты ее любишь, да? — тихо спрашивает она. — Ты так на нее смотришь…

— Наверное, — пожимаю плечами, не вдаваясь в подробности, которые слишком личные.

— А она тебя?

Щелкнув сестру по носу, говорю:

— Хрен знает.

— Фу, — закатывает глаза и смотрит на гостей. — Строй из себя дурочка и дальше.

Рита идет к нам, кутаясь в моем пиджаке и огибая гостей.

— Привет, — обращается к Любе.

Осторожно изучает ее лицо, переводя глаза с нее на меня.

— Привет… — бормочет та, переминаясь с ноги на ногу на своих громадных шпильках.

— Вот, — Рита протягивает ей контейнер с большим куском свадебного торта. — Бонус, как родственникам.

— Эмм… спасибо, — забрав у нее контейнер, Люба смотрит на меня и выпаливает. — С днем рождения, — посмотрев на Марго, лепечет, — Поздравляю. Все было очень круто… особенно голуби.

Последнее замечание — шутка. С голубями вышло дерьмово. Затертые следы на лацкане и плече моего пиджака тому доказательства.

Опустив голову, Марго смеется.

— Спасибо, — снова смотрит на Любу. — Уходите?

— Эмм… да. Устали… то есть, это я устала, Романову то чего уставать.

— Точно, — улыбается Рита. — Увидимся еще, да?

— Угу, — невнятно отзывается Люба. — Ну, пока… — взмахивает рукой и уносится по дорожке в сторону ворот и стоянки.

Стук ее каблуков перебивает даже легкую музыку, которую давно пустили фоном.

— Она очень милая… — тянет Марго.

— Ага, — смотрю на нее, раскачиваясь на пятках.

На щеках у нее румянец, а в черных, твою мать, колдовских глазах отражаются огни гирлянд, которые зажглись с минуту назад.

Любуюсь.

Сегодня я целовал ее раз пятьсот, но все равно голодный.

В ее глазах мелькает нечто, от чего у меня скручивает кишки. Еще один секрет, ну или тайна.

Кажется, я перестану реагировать на эту женщину только если сдохну.

— Пошли, — взяв меня за руку, тянет за собой.

Поскольку я нихрена не в курсе программы, по-прежнему нахожусь в неизвестности.

Через минуту выходим к задней ограде, где припаркован черный “рендж ровер” с водителем.

Забираемся на заднее сиденье, и Рита пристраивается у меня под боком, прижавшись к груди щекой.

После проведенного на свежем воздухе дня я должен бы чувствовать усталость, но я ее не чувствую. Тонкие пальцы ложатся на мое бедро, нос втягивает запах рубашки.

— Куда мы? — прикрываю от удовольствия глаза.

Дорога за окном подсвечена редкими фонарями. Машина выбирается на трассу, но за дорогой я перестаю следить.

— Ты меня крадешь, — поясняет Рита.

— Может наоборот? — бормочу, напрягаясь, потому что рука моей жены начинает гулять у меня на груди.

— Ты, Стрельцов, такая фифа, — запрокидывает голову, дуя губы. — Все приходится делать самой.

— Я все сделаю сам, — целую адски мягкие губы, становясь нетерпеливым. Сминаю их, обхватив ладонью изящную скулу. Завожусь от того, как она сдается, буквально обмякая в моей хватке. От нее пахнет конфетами, твою мать. От кожи, от волос. Я хочу, чтобы она пахла нашим сексом. У меня дремучии потребности.

Тачка сворачивает с трассы через пять минут и еще через пару минут начинает лихо скакать по кочкам.

Блин, где мы?

Оторвавшись от Риты, смотрю в окно, за которым абсолютная темнота.

Затихнув, возвращает голову мне на грудь.

Дорога идет через поле, но вижу впереди огни домов. Выпрямляюсь. Любопытно. Это деревня. Мне в принципе без разницы, но все же. По усыпанной щебнем улице добираемся до дома, на калитке которого цифра десять.