Конрад Керз: Ночной Призрак (ЛП) - Хейли Гай. Страница 18

Гвардейцы Ворона заняли широкий парапет, на котором раньше стояли статуи, теперь разбитые и лежащие на полу грудами обломков. Они заняли более высокую позицию и, в отличие от Повелителей Ночи, держали оружие наготове.

— У вас тактическое преимущество, — заметил Керз. — Надеюсь, никто — ни вы, ни мои сыновья — не сделает ничего такого, о чем мы все в итоге пожалеем.

Он перевел взгляд на Севатара:

— Я ведь прав?

— Шевельнутся — убейте! — велел подчиненным первый капитан, не опуская глефы и напряженно водя пальцем над рычажком включения цепного клинка.

Гвардейцы Ворона молчали. Они оставили разговоры своему повелителю.

Удивить Севатара было непросто. Даже по сравнению с другими космодесантниками он считался холодным, как камень, и не подверженным влиянию остаточных эмоций, от которого страдали иные из его братьев. Но когда Корвус Коракс вышел из тени, в которой физически не смог бы поместиться, даже первый капитан Повелителей Ночи озадаченно заморгал. Существо такого размера не могло двигаться настолько незаметно: его как минимум должна была выдать силовая броня. Системы любого доспеха щелкали, гудели и лязгали. Но не на Кораксе. Не было ни жужжания шарниров, ни гула силовой установки. Он появился из пустоты бесшумно, как масляная пленка на поверхности воды. Повелители Ночи, эти властелины страха и безжалостные убийцы, ощутили непривычное касание холодных пальцев тревоги.

— Брат, — заговорил Коракс, — я пришел без дурных намерений, но, прошу, объясни, что происходит с этим городом.

В речи примарха Гвардии Ворона, такой же тихой и мягкой, как у Ночного Призрака, было меньше шипящих, и звучала она более размеренно. Но Севатара это не обмануло: угроза со стороны Коракса была очевидной.

Когитаторы силовой брони обновили данные на ретинальном дисплее первого капитана — сначала системы целеуказания приняли примарха за еще одного легионера и только сейчас осознали ошибку. С виноватым щелчком датчики выискивали слабые места в траурно-черном доспехе Коракса. Перед глазами Севатара всплывали рекомендованные зоны поражения. Гудение в шлеме изменило тональность, когда когитатор пересчитал уровень угрозы, исходящей от примарха, и обозначил его как максимально опасного противника. Руна угрозы мигнула, но не изменилась, даже когда Коракс снял шлем. Во всех этих предупреждениях не было никакого смысла. Примарх доберется до Повелителей Ночи быстрее, чем они успеют нажать на спусковые крючки. Их шансы были ничтожно малы, даже учитывая присутствие Ночного Призрака. Севатар перевел взгляд с генетического отца на условного дядю, терзаясь муками выбора. Если он нападет первым, то, скорее всего, погибнет. А если Коракс все же имеет дурные намерения в отношении брата и решит их воплотить, то Севатар точно погибнет.

Щелкнул воке. Голос Вора на закрытом канале связи дрожал:

— Сев, что нам делать? Эти ублюдки застали нас врасплох. Если…

— Даже не думай! — перебил товарища первый капитан. — И уж точно не говори об этом вслух. Жди.

Раньше Севатар никогда не встречал Владыку Воронов лично. И еще ни разу не видел Коракса и Ночного Призрака вместе. Поговаривали, что их слепили из одного теста. Сходство братьев и правда поражало. Одинаковая мертвенно-бледная кожа. Владыка Воронов смотрел на мир полностью черными глазами. Властелин Убийц — тоже, если не считать тонкой полоски белка у самого края век. Оба вооружены стальными когтями. Оба напоминали крылатых зверей — порождения тьмы: один — птицеподобный, другой — рукокрылый. Оба чувствовали себя в темноте как дома. Даже их лица оказались на удивление похожи — как у настоящих братьев: изящные черты, длинные тонкие носы, высокие скулы, острые подбородки и иссиня-черные волосы.

Но все эти сходства только подчеркивали отличия. Керз был покрыт грязью и пах кровью. Полированная броня Коракса сверкала идеальной чистотой. Однако самая большая разница заключалась в другом. Невероятно, почти карикатурно серьезный Владыка Воронов все время слегка хмурился. Лицо Керза постоянно менялось. Сейчас он казался всезнающим мудрецом, а через мгновение его глаза широко распахивались, наливаясь агрессией и жаждой насилия. Севатар уже тогда начал замечать признаки зарождающегося безумия.

Возможность драки превратила воздух в разрушенном театре в тонкое стекло, готовое разбиться от любого движения. Два сына Повелителя Человечества, один — облаченный в полночь, другой — закутанный в тени, стояли и смотрели друг другу в глаза. Отдаленный взрыв заставил здание конвульсивно содрогнуться — зона бомбардировки сместилась дальше.

Коракс заговорил первым, указывая метровой длины когтями на изуродованные трупы:

— Что все это значит, брат мой? Что произошло с твоими воинами?

Ночной Призрак показал зубы. Уже через мгновение он взял себя в руки и превратил оскал в насмешливую улыбку, но присутствующие успели заметить гнев, охвативший примарха. Высший хищник столкнулся с другим столь же опасным существом. На долю секунды Керз показал слабость.

— С ними произошел я, — спокойно ответил он.

Коракс, не веря своим ушам, обвел взглядом груды изувеченных тел:

— Что ты наделал?

— Произошел небольшой внутренний конфликт, владыка Коракс, — хищно улыбнулся Керз. — Я с ним разобрался. Проблемы легиона, сам понимаешь, ведь среди твоих воинов тоже немало преступников. И у тебя, конечно, есть свои методы работы с теми, кто переступил черту.

Ночной Призрак вонзил один из своих клинков, Милосердие, в разбитую линзу шлема, лежащего на полу, и поднял его, демонстрируя брату:

— У меня они вот такие.

Взгляд Коракса остановился на крови, засохшей на подбородке Керза.

— Тогда, возможно, ты сумеешь объяснить мне, почему вдруг решил разбомбить этот сектор, уже приведенный к Согласию?

— Владыка Воронов сражался с большинством братьев, Пусть наш господин преподаст ему урок. — Вор снова вышел на связь с Севатаром. — Я считаю, что нужно подраться.

— Не стрелять! — велел первый капитан.

В эфире раздались щелчки — Гвардейцы Ворона тоже переговаривались на закрытой частоте. И, судя по напряженным позам, о том же.

Керз едва заметно перенес вес тела вперед. Коракс повторил движение. Пальцы примарха чуть дернулись. Казалось, оба брата спокойны, но на самом деле они были на волосок от того, чтобы ринуться друг на друга.

«Не надо, Керз, — мысленно взмолился Севатар. — Не делай этого».

Ночной Призрак сощурил глаза и улыбнулся. Напряжение немного спало.

— Мы используем страх как оружие. На это не осмеливается ни один другой легион. Мы — великолепный Восьмой. Ты считаешь меня чудовищем, но я просто инструмент. Такой же, как и ты. У нас разное предназначение, хотя форма и похожа.

— Я никем тебя не считаю, — ответил Коракс, — но презираю методы, которые ты выбрал.

Керз пожал плечами:

— Тогда вставай в очередь: ты не первый, кто это говорит. Мне все равно. Я именно таков, каким меня задумал Император. Но чем ты лучше меня, Коракс, крадущийся в тени? Восьмой не скрывает своей жестокости. Девятнадцатый разит исподтишка. Но все мы — убийцы. Мы с тобой братья не только по крови, но и по методам.

— Мы воюем чисто, — ответил Коракс.

Севатар решил, что голос девятнадцатого примарха звучит до тошноты печально. Что за нытик! Рассказывали, что он вырос в тюрьме, оттого и отличается угрюмостью. Первому капитану захотелось швырнуть Ворона на нижние уровни ульев Нострамо, чтобы тот узнал, как выглядит настоящее беззаконие. Все эти примархи — самодовольные, самовлюбленные дураки, не видящие ничего за своими надуманными трагедиями. Только Керз не лжет себе. Да, он монстр, но по крайней мере честно в этом признаётся.

— Никто не воюет чисто. За любую победу нужно платить, — возразил Ночной Призрак брату. — Иногда цена очевидна не сразу. Но она есть всегда.

Он вздохнул и сгорбился, явно начиная скучать.

— Война еще выставит тебе счет, братец. Хочешь узнать, на какую сумму?