Буду твоей Верой (СИ) - П. Белинская Ана. Страница 13
— Не знаю, — пожимая плечами, беззаботно отвечает Егор и вытирает рукавом лёгкой ветровки ярко-очерченные губы. — Я ем.
Ндаа, как его еще в команде держат…
— Так, о чем ты поговорить хотела? — поглядывает на время.
Да помню я, что тебя тренировки ждут, а меня вареники, поэтому решаю покончить с этим днем, чтобы не видеть наглое лицо «любимого парня».
— Давай обменяемся номерами и разойдемся по разные стороны, — сержусь и выискиваю свой телефон.
— Давай. Только ты мне не звони.
Эээээ….что?
— Да трещу я, расслабься, — усмехается мой недалекий парень.
Ну и шуточки у спортсменов.
Записываю «любимого парня» как «Рональдо Бестыжев», и хочу заглянуть в телефон Егора, ведомая любопытством — как назовет он меня. Но парень ловко отворачивается, что-то печатает и убирает трубку в карман.
«Не больно –то и хотелось», — фыркаю я и не прощаясь, разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Эй! Как там тебя? — слышу громкое бестыжевское в спину.
Сжимаю руки, стискиваю губы и не могу определиться, что мне в данную секунду хочется с ним сделать: придушить или сжечь.
— Вера! Меня зовут Вера. На лбу себе напиши, болван.
— Вера, а вареники-то с чем? — веселится Бестужев.
Непонимающе смотрю на Егора, о чем он вообще?
— Ну, вареники, которые ждут тебя дома, с чем они?
Аа, вареники…
— С картошкой и творогом, — в недоумении отвечаю я. — А что?
— Везет тебе, Вера. Пока, — машет рукой, отворачивается и уходит.
Эээ…
14
— Вы что, правда встречаетесь с Егором? — Кира заглядывает в лицо, когда я рассержено копаюсь в бездонном рюкзаке. — Весь поток об этом только и говорит, — смотрит на то, как я с яростью бросаю тетрадь по рискам на стол. — Ты чего, не с той ноги встала?
У меня с самого утра такое поганое настроение, а все потому, что один наглый спортсмен пробрался в мой сон и вытеснил из него Артема Чернышова.
Так мы с Бестыжевым не договаривались!
Мало того, что этот ухмыляющийся болван проник в мои сновидения, так он в нем бессовестно уплетал мои любимые вареники с творогом, сидя за столом моей кухни, а я стояла напротив и печально давилась сухим казённым пирожком, с завистью поглядывая на причмокивающего Бестыжева.
— Как там тебя зовут? — спросил этот балбес, нанизав пухлый вареник и закинув целиком в рот.
Какая непростительная наглость!
Я сжала кулаки и покрылась от гнева багровыми пятнами.
В таком настроение я и пришла в Университет.
— Правда, — буркаю Кире. — Что, больше поговорить не о чем?
— Да ты что? — оживленно спохватывается Кира. — Это же новость дня! — восхищенно произносит Федотова. — Только мне не понятно, почему в понедельник ты мне не рассказала, что вы — пара, когда я у тебя спрашивала про Егора, — обиженно сводит брови Кира и смешно надувает губы.
Действительно…
Смотрю на слишком проницательную Киру и даже немного уважаю ее.
— Нуу…мы скрывали наши отношения, — пожимаю плечами.
— Эх, — грустит Федотова, — такого парня оттяпала.
Да куда уж там.
Знала бы ты, какой Бестужев — индюк, перекрестилась.
— А вон и твой парень, — кивает в сторону двери.
Перевожу внимание на нижние ярусы и вижу Бестужева, шагающего вдоль первого ряда и опустившего голову в телефон.
Сегодня он не в спортивном костюме, а в джинсах и черной плотной толстовке с капюшоном, а в руках у него, по обыкновению, кроме телефона ничего нет, будто он каждый раз не в Институт идет заниматься, а так, мимо пробегает.
— Бес, бро, мы тут, — кричит Роберт.
Я поворачиваю голову влево и практически на самом верху разглядываю всю компанию Чернышова и Ко.
Егор, не поднимая головы от телефона, кивает и направляется широкими шагами к ним.
— А почему вы не сидите вместе? — удивленно глядит на меня Кира.
Действительно…
Я снова смотрю на слишком проницательную Киру и уважение молниеносно сменяется раздражением на нее.
Потому что она права.
Вся утренняя ненависть к Бестужеву мобилизует запас моего терпения и самоуважения.
Компрометировать меня вздумал?
Хватаю все свои пожитки, пихаю ошарашенную Киру и пулей лечу в след за «любимым парнем», который, по всей видимости, снова успел забыть, что у него есть «любимая девушка».
— А ты что здесь делаешь, Илюхина? Слепые и ботаники сидят на первом ряду, а ты как раз попадаешь в обе категории, — пренебрежительно выплевывает Карина, когда я рядом с Егором плюхаю свой видавший еще крепостных рюкзак.
Альбина, ожидаемо, закатывается истерикой, Роберт пучит от удивления свои пустые как пробка глаза, Чернышов по-доброму улыбается, от чего мое сердечко толкается и откликается приятным теплом, и лишь Бестужев не реагирует совершенно никак.
— Всем привет, — проигнорировав выпад Дивеевой, усаживаюсь близко к своему ненавистно-обожаемому парню. — Доброе утро, Егорушка! — наигранно сияю я.
Последнее время я себя боюсь.
Вот этой непонятно откуда взявшейся наглости в себе.
Я ведь не такая…
У Егорушки дергается кадык и кривится левая сторона лица, а его вечно печальные брови выразительно взмывают вверх с надписью «Переигрываешь!».
— Уже не доброе, — себе под нос бурчит мой парень и хорошо, что это слышу только я. Ты смотри-ка какой! Утро у него не доброе! А у меня, вон, вообще ночь не задалась, я же помалкиваю об этом! — Привет, моя девушка, — закидывает мне на плечо свою лапу и по-братски хлопает по нему же, отчего мои очки съезжают на нос.
Мдаа…идеальное выражение романтических чувств, ничего не скажешь.
Замечаю, как Дивеева сжигает меня заживо, но именно в этот момент я вдруг ощущаю всю прелесть наших с Бестужевым отношений — я теперь благополучно могу не глазеть издалека на Чернышова, а сидеть с ним рядом, практически плечо к плечу и даже наслаждаться приятным свежим цитрусовым ароматом, так волнительно щекочущим мои обонятельные рецепторы.
А потом я принюхиваюсь и понимаю, что аромат источает толстовка Егора и мгновенно этот запах мне кажется омерзительно приторным зловонием.
— Ребята, — шепотом зовет Дивеева, потому что идет лекция. — В субботу у меня дома будет вечеринка, посвященная Хэллоуину. Родители оставляют нам в распоряжении целый дом, а сами на выходные сваливают за город.
Зайцем навостряю уши, но лекцию записывать не перестаю.
— Это будет мега-масштабная тусовка, — восторгается Альбина.
— Жду, не дождусь, — улыбается Артем.
— Ага-ага, — поддакивает примат-Роберт.
— Бес, а ты придешь? — Карина обращается к уткнувшемуся в локоть Бестужеву, который делает вид, будто спит, но нога его под партой трясется, и меня она снова несказанно раздражает.
— Нет, — равнодушно буркает и обратно зарывается в толстовку.
Что значит нет?
Там же Артем будет! Да это просто подарок судьбы — провести рядом с ним вечер вне стен Универа.
Рассерженно пихаю Бестыжева в бок.
Этот гад лениво приоткрывает один глаз и им же смотрит на меня в недоумении.
Я пытаюсь подать очевидные сигналы глазами и мимикой так, чтобы никто другой не заметил моего перекошенного лица.
Не знаю, как он уж понимает, но быстро исправляется:
— Эээ…приду.
Что значит приду?
Один?
Вот же тупица!
Я снова толкаю его в бок, но уже гораздо ощутимее.
— Эээ…придем.
Ну вот, тот редкий момент, когда абьюз в отношениях приводит к взаимопониманию и приносит свои положительные плоды!
— С ней? — ядовито шипит Дивеева. — Я ее не приглашала.
Егор оценивающе проходится по мне, по моим очкам и флегматично пожимает плечами:
— Она — моя девушка… — ну а дальше, мол, додумывайте сами — «без нее я никуда» или «мне некуда от нее деваться».
Какой же всё-таки гадкий человек, а!