Одно проклятие на двоих (СИ) - Акула Ксения. Страница 21

С такими мыслями я быстрым шагом удалялась из столовой, обернувшись лишь раз. Гораций не поменял позы, не сказал больше ни слова, не попытался остановить, он лишь смотрел, и, чем дальше я уходила, тем непроницаемее становилась тьма в его взгляде. Зачем-то я остановилась и сделала шаг к нему, потом еще один и еще один. Гораций замер, застыл безжизненной восковой скульптурой, прекрасной и пугающей, но его глаза ожили, зазолотилась радужка, промелькнули карие всполохи, прояснился взгляд.

Меня тянуло к нему, как к источнику чего-то, о чем я совершенно не подозревала, и вдруг наши руки встретились. Оказалось, что я протягиваю ладонь, робко касаясь его лица, а он накрывает мою руку своими прохладными пальцами.

— Боже, — я отдернула руку и спрятала за спиной, отчаянно краснея, а Гораций недоуменно моргнул и задрал подбородок, чтобы лучше меня видеть.

«Снова эти приступы сомнамбулизма, — посылала я проклятия всему Темному королевству, — как же теперь быть?»

— Я хочу попробовать, — пролепетала я, желая откусить себе язык.

«Корделия, беги! Что ты творишь?!»

Гораций медленно кивнул, и обе его руки упали вдоль тела.

— Вы можете остаться, и никто, включая Вениамина, не узнает об этом разговоре, но я не позволю вам принять мое проклятие, Корделия. Ни вам, ни кому бы то еще. Идите.

И я пошла, теперь не оглядываясь. До калитки я добежала за несколько секунд, а, оказавшись за ней, сползла по кованым металлическим прутьям и уткнулась лицом в ладони.

«Что же я наделала?!»

Я не хотела оставаться с Горацием, я мечтала оказаться на Земле сразу, как только жестоко отомщу Вениамину ас Сольду, но что-то меня остановило. Этот странный порыв, безумное желание коснуться бледного безжизненного лица Горация и подарить его щекам немного красок, а из глаз изгнать тьму.

— Что же я наделала? — спросила я саму себя вслух, не находя сил на то, чтобы подняться и идти на занятия. Обыденная жизнь и ежедневные рутинные обязанности на фоне признания кронпринца казались мне такими ненужными, но я обязана придерживаться плана, чтобы Вениамин и другие ни о чем не догадались.

Я выдержу три месяца и уйду отсюда здоровой и одержавшей победу над наставником, подло обманувшем меня, а Гораций станет сном, кошмаром, оставшемся в Темном королевстве.

Глава двеннадцатая

Приговоренная к смерти

Корделия

Скрипели перья, постукивал ногой какой-то адепт, сидящий недалеко от меня, на потолке жужжали лопасти вентилятора, разгоняющего теплый воздух, за окном кружили листья, срываемые резкими порывами ветра. Макс выводил кривые строчки, прикусив губу, а Сафия то и дело поправляла край учебной мантии, накинутой поверх форменного платья. Все вокруг казалось обыденным и в то же время напоенным особой волшебной атмосферой, которую никогда не встретишь ни в одном учебном заведении на Земле, потому что профессоры на Земле — это не древние колдуны, умеющие пассами руки выводить на доске за своей спиной важные аспекты лекции.

— Триединый остров изначально населяли люди, маги и волшебные существа, но со временем воды Всемирного моря разделили огромные земли. Образовались самостоятельные королевства, населенные людьми, и огромная территория осталась за светлыми магами, не желающими жить в мире с колдунами, ведьмами и темными магами.

— С чего бы это? — прошептала Сафия, закатив глаза и капнув чернилами на пергамент. От противной кляксы поползли темно-фиолетовые лапки, и Сафия размазала их пальцами, драматично при этом вздохнув.

— Мнят себя самыми могущественными, и до сих пор не изобрели элементарную шариковую ручку! — бубнила она, перебивая слова профессора «Исторической науки» Хиттори Дальштатского.

Старческий голос дребезжал, раздражая визгливыми интонациями. Они проскальзывали в те моменты, когда в лекционном материале упоминались факты, касающиеся людей, а я едва сдерживалась, чтобы не выйти. Меня снова штормило, и я всерьез задумывалась о том, чтобы излечить эту амбивалентность всеми известными мне способами и вернуть себе прежнее спокойствие и гармонию с окружающим миром.

— Не мудрено, что стажеров ВСМП ненавидят, — шептал Макс, успевая записывать за профессором и комментировать его рассказ. — Вы заметили, что любое упоминание о людях, населяющих некогда Триединый остров, вызывает у студентов ответные брезгливые и грубые высказывания, которые профессор Хиттори успешно игнорирует?

Мы с Сафией синхронно кивнули, устав выслушивать от Кориуса гадости. Боевик специально на каждой лекции усаживался позади нашего ряда и всячески доставал нас, подключая к этой игре своих друзей.

История в Темном королевстве подавалась в виде приукрашенных фактов о великих и непобедимых колдунах и ведьмах, на пути прогресса которых то и дело попадались жалкие людишки и недальновидные и слабые светлые маги. Будучи колдуном, чья фамилия указывала на древность его рода, профессор Хиттори не жаловал и темных магов — следствие смешения крови, но тут, видимо, вмешался ректор, приказав сгладить особо острые моменты. В Академии Темнейших учились по большей части именно темные маги, и отпрыски колдунов и ведьм не могли посоперничать с ними в численности. Приходилось считаться с мнением большинства.

— Люди плодились, подобно овцам, и вскоре заселили долину Ангору, Ламгорье и Мерсиносовые степи, куда ушли завоеватели-кочевники. Светлые же построили мощный форт, основали первый город, который со временем разросся по скалистому острову, окруженному Всемирным морем, и стали жить отдельно от людей и от темных магов и колдунов, до того самого момента, как гонцы Гульриха Объединителя не нарушили их границ. — Скучным и монотонным голосом зачитывал лекцию профессор Хиттори, которого за глаза дразнили Вислым. Кожа на морщинистой шее колдуна свисала дряблыми складками, а веки набрякли, из-за чего казалось, что Хиттори постоянно пребывает между сном и явью. Сравнив нас с овцами, профессор резонансно взвизгнул, и я со злостью кинула перо в чернильницу, сдавив пальцами виски. Недавнее желание сбежать и забыть о Триедином острове, как о страшном сне, вспыхнуло в душе с новой силой, но холодное и отстраненное лицо Горация вставало перед глазами, не давая мне сорваться на бег.

Вряд ли я сама себя понимала, но дар глубоко внутри меня пробуждался, как только мы оказывались с кронпринцем наедине друг с другом, и сопротивляться любопытству и волнительному ожиданию чуда становилось все тяжелее. Если я смогу исцелять людей своей магией, то зачем же сбегать, так и не попробовав? Тем более, Гораций Тердльштатский поклялся не причинять мне вреда, а я верила словам кронпринца, который, несмотря на силу проклятия и постоянное недомогание, все еще оставался честным и добропорядочным.

— Корделия, если пропустишь мимо ушей эту лекцию, то не сдашь экзамены у Шарима Нурмалы. — Вернул меня в реальность Макс, пихая локтем в бок. — Одной Триединой известно, откуда в декане столько озлобленности и предвзятости против стажеров ВСМП, — усмехнулся он, и мы с Сафией прыснули в кулак, понимая, что абсолютно все в Академии Темнейших настроены против нас.

— Это правда, — обреченно вздохнула Сафия. — Вениамин ас Сольд не допустит тебя к испытаниям по пробуждению дара, если ты не подтвердишь хорошими результатами итоги посещения лекций в Академии Темнейших. Наставник доверяют мнению Нурмалы.

Я вытащила перо из чернильницы, тряхнула им и принялась царапать пергамент, попутно вникая в слова лекции. Итак:

«Де Бурги правили и продолжают править в Ангоре, населенной лишь людьми, практически пять столетий, считаясь могущественными и сильными королями, но после Гульриха Объединителя их род стремительно угасает, и на данный момент статисты ВедоВства подсчитали большую вероятность того, что власть в Ангоре вскоре сменится».

— Как по мне, этим людишкам давно пора сдохнуть, — злобно прошипел с задней парты прямо мне в затылок Кориус, и я повернулась к боевику, чтобы показать неприличный жест. Парень лишь растянул губы в неприязненной улыбке и округлил рыбьи глаза, как умел это делать только он, показывая, что нисколько не боится, и мои попытки отстоять собственное мнение его лишь забавляют. Если же мы игнорировали Кориуса, то он практиковал на нас бытовые заклинания, портя имущество.