Вакагасира. Том 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич. Страница 32

Директор старшей школы Мейхо с удивлением посмотрел на зашедшую в кабинет учительницу. Уважаемая Юки Накадзима крайне редко во время учебного дня заглядывала в гости. Обычно сама разбиралась с любыми проблемами. Учитывая, что в этих стенах ее боялся даже сам директор, то визит явно связан с чем-то экстраординарным. А все “экстра” так или иначе ассоциировались с определенным персонажем.

— Что он опять отчебучил?

— Отвлекался на уроке. Попросила написать два коротеньких эссе на произвольную тему.

— Отвлекался?.. У него вроде фестиваль на выходных, будет куча народу со всего Токио.

— Вряд ли фестиваль, — в слух размышляет старуха. — Слишком рожа довольная, будто коту мешок свежей рыбы с неба упал.

— Ладно. И о чем написал?

— Я вам оставлю, потом заберу. В школьные работы это класть не стану… Первая — о том, что английская культура как таковая и сами англичане являются раковой опухолью на теле планеты. Имперцы, извратившие смысл аристократии и нарушающие баланс в мире самим фактом своего существования.

— Да?.. Наверное, такое в самом деле не стоит кому-либо показывать. Если гайдзины прочитают на английском, что англичане уроды, это будет звучать несколько двусмысленно.

— По тексту вывод однозначный…

Директор покосился на выложенные перед ним листочки и осторожно указал пальцем на второй, будто не хотел еще больше дразнить рассерженную кобру:

— А здесь что?

— Здесь Тэкеши-сан описывает плюсы и минусы официально разрешенной проституции. Общий вывод — если данный вид деятельности будет под присмотром государства, то большая часть общества выиграет. На текущий момент деньги аккумулируются в других структурах, что лично ему позволяет неплохо жить. И он не собирается менять существующий порядок.

Помолчав, директор нашарил стакан с холодным чаем, сделал глоток и предложил:

— Наверное, эти эссе можно просто уничтожить. И не ставить оценки за них. Ведь вы дали это в качестве дополнительной работы?

— Совершенно верно, Кимура-сан.

— Значит, так и поступим. Я поговорю с ним. Возможно, получится узнать, чем было вызван столь странный ход мыслей.

Меня отловили как раз после уроков, когда я вывалился из класса в коридор и двинулся к выходу из школы. Кстати, в коридоре была тишина и народ тихо дрейфовал вдоль стен. Увидев директора, я понял, почему это вместо привычного гвалта и беготни столь непривычный кладбищенский порядок и благолепие.

— Коннитива, Кимура-сэнсей.

— Коннитива, Тэкеши-сан. Скажи, у тебя все хорошо? Все дела успешны, никаких проблем дома?

— Все отлично, Кимура-сэнсей. У меня сегодня девушка домой приезжает, поеду встречать в аэропорт.

— А, вот оно что… Ты немного напугал Накадзима-сан своим излишне довольным видом.

— Напугал?.. Мне кажется, господин директор, если я увижу Накадзима-сэнсей испуганной, тогда нам всем действительно стоит очень озаботиться. Нашу несгибаемую учительницу английского напугать нельзя. Ничем. Разве что вызвать небольшую озабоченность.

— Хорошо. Ты вызвал эту озабоченность. Но раз мы с тобой разобрались в возможных причинах случившегося, я пойду ее успокою. И буду признателен, если ты не станешь в эссе заниматься разбором государственного устройства.

— А историей можно? Например, значение сегуната для формирования самосознания нации?

— С этим — вне стен школы, — вздрогнул Кииоши Кимура. — Если что-то похожее в твоем исполнении утечет наружу, то одного молодого человека могут простить. А вот педагогическому коллективу достанется от всей души. Ты не представляешь, какие люди сидят в министерстве образования.

Вспомнив мымру в префектуре, кто мне зудел насчет “бандиты проклятые”, вздыхаю в ответ:

— Вполне представляю. Все понял, Кимура-сэнсей. Больше не повторится. Буду рад, если мне каждый раз станут намекать, в каких именно границах и какими словами лучше формулировать ответ на полученное задание.

— Я передам твою просьбу.

Убедившись, что ходячая бомба уселась в лимузин и уехала по личным делам, директор нашел взглядом подошедшую старуху и тихо объяснил:

— У парня просто приезжает девушка, которую давно не видел. Поэтому в голове полный бардак… И, он попросил давать ему четкие указания. О чем писать, какими словами и в каком стиле. Чтобы не родить в муках очередную программу для новой политической партии. С него станется.

— Политической?.. Тиксё! Точно, он же в соседнем районе начал помогать бывшему выдвиженцу от либерально-демократической партии. В газетах уже мелькает. Волонтеры, адресная помощь неимущим и все остальное. Нам только еще выборов в школе не хватает.

Теперь уже оба смотрели на опустевшую дорогу с великой печалью в глазах.

***

Время четыре дня ровно. Мы стоим в аэропорту Нарита, второй терминал. Очередной рейс Ниппон-Айрлайнс народ выгрузил, теперь пассажиры проходят паспортный контроль. Вежливо и культурно стою наискосок от дверей, через который мелкими порциями появляются уставшие после долгого перелета мужчины и женщины. Никому не мешаю, но все равно вокруг меня эдакий полукруг “зоны безопасности”. Если бы встал напротив — наверняка бы создал пробку.

Цветы при встрече дарить не принято. Поэтому я заскочил еще вчера в магазинчик разных сувениров, чтобы взять подарок. Побродил мимо витрин, потом увидел “это”. Огромный пушистый черно-розовый заяц с длиннющими ушами. Судя по платьицу, как у балерины — девочка. Основной окрас черный, а вот уши изнутри, хвостик, кончики лапок розовые. Еще нитки, которыми в разных местах прострочено — того же дикого вырви-глаз цвета. Посмотришь — и возникает желание удрать подальше, хотя морда улыбается.

— Это у вас что? — спросил у продавца, не в силах оторвать глаз.

— Это у нас подарок на день рождения. Но — не берут.

Еще бы — зайчиха же огромная, чуть меньше меня в рост, если уши торчком. А уши — торчат, как и положено. И пусть для японцев заяц тотемный зверь, даже его отражение на луне разглядели, но это…

— Мое. Посчитайте. И еще вот это…

Теперь я стою недалеко от входа в парадном костюме, с зайчихой в обнимку и у меня на голове похожие плюшевые уши столь же радикального розового цвета. Еще на подарке огромный бант и коробочка — туда я сластей напихал. Подруга любит разные вкусности.

Оба головореза за спиной, с каменными лицами. Они абсолютно спокойно отнеслись к тому, как я вырядился. Если оябун считает, что это правильно — значит так надо. И вообще, с нашим оябуном сам микадо беседует, а вас дальше порога в императорский дворец не пустят.

Наконец вижу две знакомые фигуры. Идут, чемоданы рядом катят, головами крутят. Наверное, меня высматривают.

Первой на странную троицу обратила внимание Рей Кавакубо. Резко остановилась, протерла глаза и открыла рот в удивлении. Потом прикрыла его ладошкой и стала хохотать. Хиро Симидзу сначала обернулась на босса, затем наконец-то увидела меня. И тоже замерла в изумлении. Я поклонился и громко объявил:

— Лучший вам подарочек — это я! Добро пожаловать домой!

Теперь засмеялись обе. Повалившие активно пассажиры столь же аккуратно старались обходить стороной явно спятившую компанию.

Обняв по очереди женщин, вручил зайца вместе с ушами, которые стащил с головы, подхватил чемоданы и скомандовал:

— Давайте на парковку, машина ждет. Развезу по домам.

— Меня сначала надо в магазин, дел куча накопилась, — тут же засуетилась госпожа дизайнер.

— Как скажете. А какие планы у Хиро-сан?

— Можно домой. Но я в самолете выспалась, вроде бодрая.

— Тогда сначала магазин, затем тебя домой, чтобы переоделась. И можно в клуб. Отдохнем в хорошей компании.

В машине расспрашивал, как прошла поездка. Насколько удачно получилось представить новую коллекцию? Как встретили и проводили? Какие интересные новости привезли из Европы? Вставлял реплики в чужие рассказы, больше слушал. Наслаждался звучанием голосов, смеялся шуткам. Когда за окнами замелькал Токио, Кавакубо заявила: