Калибан - Аллен Роджер Макбрайд. Страница 18

Альвар Крэш хотел было возразить, но ему не дали. Дональд заговорил первым:

– Возможно, вы и правы, мадам Велтон. Но я осмелюсь утверждать, что нам нужен такой миф!

– Зачем это? – спросила Тоня.

– Культура колонистов основывается почти исключительно на использовании роботов. На Инферно, да и на остальных планетах колонистов, нет ничего такого, к чему не приложили бы руку роботы. Без роботов колонисты просто не смогли бы существовать!

– Как раз поэтому мы, поселенцы, относимся к роботам с таким предубеждением! – вставила Велтон.

– Это всем известно, – сказал Дональд, – как и мнение колонистов, что ваша собственная культура перестала бы существовать, если бы у вас не стало компьютеров, гиперпространственных двигателей и остальных машин, неразрывно связанных с обществом поселенцев. Человек отличается от животного тем, что ему необходимы всякие инструменты и приспособления. Но я уклонился от темы.

Дональд пристально взглянул на Альвара, потом снова повернулся к Тоне Велтон:

– Колонисты привыкли полагаться на роботов, доверять им, верить в них, – продолжил он. – Колонисты не могут жить без этой веры в роботов. Потому что, если даже роботы – просто машины, просто инструменты, мы – очень могущественные машины. И если бы мы могли быть опасными… – голос Дональда дрогнул, когда он это говорил, – если бы мы могли быть опасными, мы стали бы не нужны. Нам перестали бы доверять. И только сумасшедший оставил бы у себя мощную машину, которая может подвести в любую минуту. Поэтому колонисты должны верить, что на роботов всегда можно положиться.

– Я думала об этом, – согласилась Тоня Велтон. – Я изучала вашу культуру и много об этом размышляла. Колонистам и поселенцам трудно понять друг друга, нашей борьбе не видно конца – но все мы люди и можем друг у друга учиться. Конечно, прибыв сюда, мы надеялись убедить хотя бы немногих из вас, что можно обходиться и без роботов. Скрывать это глупо. Но я поняла, что с этим у нас пока ничего не выйдет. И мы, поселенцы, больше не станем стараться отучить вас от роботов – это все равно что отучить дышать. Наверное, не надо было и пытаться.

– Прошу прощения? – вмешался Крэш.

Тоня повернулась к Дональду, пристально посмотрела в его сияющие голубые глаза. Протянула руку и дотронулась до гладкой округлой головы робота.

– И все равно я убеждена, что ваша культура должна измениться, чтобы выжить. Правда, это должны быть несколько иные изменения.

– Почему это вы так заботитесь о нашей культуре? – спросил Крэш. – И почему мы должны верить вам?

Велтон повернулась к шерифу, ее брови от удивления поползли вверх.

– Мы здесь для того, чтобы уберечь ваш климат от катастрофы. Целый год я живу в этом выжженном солнцем городе, вместо того чтобы вернуться домой! И вы смеете после этого сомневаться в моей искренности? – немного удивленно сказала она. – А насчет того, почему я пекусь о вашей культуре… Вы не задумывались, что это в высшей степени самонадеянно – считать, что только вы одни знаете, как жить правильно? Достойнее и справедливее признать право на существование разных, несхожих культур. Возможно, вместе колонистам и поселенцам удастся такое, о чем каждая культура в отдельности не могла и мечтать!

Крэш хмыкнул и сказал:

– Может, и так. Но я не мечтатель, а мы здесь, кажется, обсудили уже все, что угодно, хотя собирались поговорить о деле Фреды Ливинг. Может, прислать вам как-нибудь Дональда? Вы бы всласть порассуждали о смысле жизни!

Тоня Велтон не заметила насмешки или скорее решила пропустить ее мимо ушей. Она с улыбкой повернулась к Дональду и сказала, обращаясь только к нему:

– Если вы как-нибудь еще заглянете, я буду рада снова видеть вас у себя!

– Постараюсь навестить вас, леди, как только смогу, – ответил Дональд.

Крэш стиснул зубы, не зная, на кого он больше зол – на Дональда, на Тоню Велтон или на самого себя.

Глаза Ариэль вспыхнули, засияли желтым светом. Она шагнула из ниши, подошла к столику, возле которого сидела ее хозяйка, и опустилась в кресло, которое раньше занимал Дональд.

– Ну, Ариэль, и что ты обо всем этом думаешь? – спросила Тоня.

– Мне кажется, Альвара Крэша легче заставить слушать, чем что-то ему внушить. Я не сильно в этом разбираюсь, но, по-моему, он почти не обратил внимания на ваши доказательства – что робот может оказаться э-э-э… преступником. И я сомневаюсь, что он до конца поверил, что я спала.

– Давай говорить прямо, Ариэль. Пусть ты не очень разбираешься в человеческой психологии в целом, зато ты немало знаешь о психологии колонистов. Во всяком случае, гораздо больше, чем я. Я никогда не смогу понять их до конца. А ты… они тебя сделали, сделали для себя, ты была предназначена для их мира. И ты единственное существо из их мира, которому я могу полностью доверять. Стоя у меня за спиной, ты можешь видеть и слышать, что происходит вокруг, а они совершенно не обратят на тебя внимания. Вот почему для меня так важно твое мнение.

– Да, мэм. Я понимаю. Но могу я спросить – если никто все равно не обращает на меня внимания, почему вы приказали мне притвориться спящей?

– Чтобы подстраховаться. Крэш пришел сюда как полицейский, а не как колонист. И если бы ты хоть как-то проявила себя, он не спускал бы с тебя глаз. Если бы я велела тебе выйти и тебя не было бы в комнате, он заметил бы, что тебя нет, и опять-таки задумался о тебе. Кроме того, мне хотелось, чтобы ты все слышала. Сказав ему, что я позволяю тебе «засыпать», когда тебе вздумается, я, напротив, привлекла внимание Крэша к эксцентричной дамочке из поселенцев, которая обращается с роботом как с равным. Если бы он подумал о тебе, ему могло прийти в голову, что ты была со мной тогда в «Лаборатории Ливинг». А я не желаю, чтобы ты попала в лапы полицейских робопсихологов. Я не так уж сильна в этом искусстве – повелевать роботами. И они могли бы исхитриться и заставить тебя говорить о том, о чем я велела тебе забыть.

– Спасибо, мэм. Теперь я лучше вас понимаю. Но должна снова повторить – он не поверил, что робот может напасть на человека.

– Что ж, я и не надеялась, что до него дойдет эта мысль. Все, что мне было нужно, – посильнее замутить воду.

– Мэм?

– Я старалась навести его на ложный след, сбить с толку. Мне нужно, чтобы он подольше возился с этим делом.

– Боюсь, я не совсем понимаю вас, мэм.

– Мне нужно время, Ариэль. Ты знаешь точно так же, как и я, что мне нужно время, чтобы самой докопаться до сути. У меня есть на то – ах! – свои причины.

Тоня Велтон поднялась и стала расхаживать по комнате, упала в кресло, не скрывая волнения, о котором Ариэль все равно знала.

– Я должна защищать свои интересы. Он скрывается, – сказала Тоня, ей не нужно было далее называть имя мужчины. – Он даже не принимает моих писем. Это значит, что произошло действительно что-то серьезное. Он в опасности, и эта опасность только возрастет, если в неподходящий момент станет известно о наших отношениях. Альвар Крэш с особенным наслаждением уничтожит все, что мне дорого. И всех, кто мне дорог!

Альвар Крэш рад был убраться наконец из кабинета Велтон. От одного этого он немного успокоился. А когда лифт вынес их наверх и клаустрофобия больше не давила на душу тяжким грузом, он вздохнул с облегчением. Настроение шерифа заметно улучшилось. Вся злость, казалось, растворилась в безоблачных синих небесах.

– Боюсь, наш визит оказался не особенно полезным, – сказал Дональд, когда они подходили к аэрокару. – Мадам Велтон не сообщила нам никаких новых сведений или реальных предположений, и я не думаю, что она узнала от нас что-то такое, чего нельзя было прочесть в нашей оперативной сводке. Точно так же не вижу причины так спешно вызывать нас для подавления мятежа Железноголовых. Полицейские прекрасно справились с ними без вашей помощи.

– Эх, Дональд, Дональд! И ты называешь себя знатоком человеческой натуры! Эта встреча не имела никакого отношения к обмену информацией. Люди очень часто говорят совсем не о том, о чем они говорят.