Калибан - Аллен Роджер Макбрайд. Страница 26

Альвар сел в кровати, спустил ноги на пол и встал. Дональд отступил, чтобы ему не мешать.

– В чем дело, Дональд?

– Фреда Ливинг, сэр!

Альвар быстро глянул на Дональда и внезапно почувствовал, что сердце его готово выпрыгнуть из груди. Он с нетерпением спросил:

– Что с ней?

Одно из двух: или она внезапно умерла, или…

– Только что сообщили из госпиталя. Она пришла в себя!

8

Йомен Терах сидел в коридоре госпиталя и ждал, стараясь не волноваться, хотя при данных обстоятельствах это было весьма непросто. Он смотрел, как у дверей палаты, где лежала Фреда Ливинг, беспокойно меряет шагами коридор Губер Эншоу. Постепенно он расстраивался все сильнее. Он даже разозлился. Ну почему это жалкое ничтожество не могло посидеть дома подольше?! Нет, ему надо было выползти из своей норы именно сегодня и прицепиться к старому доброму Йомену Тераху!

Йомен изо всех сил старался выкинуть из головы этого Губера Эншоу. Он разглядывал врачей и медицинских роботов, непрестанно входивших в палату Фреды Ливинг и выходивших обратно, и бесстрастных роботов-караульных, огромных, небесно-голубого цвета, застывших по обеим сторонам двери. Караульные наотрез отказались впустить их с Губером внутрь. Они не обратили внимания ни на какие доводы и убеждения, уговоры и протесты.

И вот Губер Эншоу, профессиональный роботехник, который знал роботов как свои пять пальцев, снова пытается к ним подступиться и уговорить впустить их. Йомен покачал головой и беззвучно выругался. За последние два дня он и так извелся донельзя, не хватало только увидеть, как Губер у него на глазах докажет свою никчемность!

– Да перестань ты бегать, как заведенный! – не выдержал Терах. – Оставь в покое этих чертовых роботов! Иди сюда, сядь и постарайся успокоиться!

– Но она же пришла в себя, а эти не дают нам с ней поговорить! – воскликнул Губер, подходя к Тераху. Он присел на диван рядом со своим коллегой – не откинулся на спинку, а пристроился на самом краешке.

Йомен прислонил голову к стене за диваном и вздохнул.

– На месте полицейских я бы тоже не разрешил нам с ней говорить, – бесстрастно сказал он. – Нетрудно догадаться, что оба мы подозреваемые в этом деле.

– Подозреваемые! – взорвался Губер, подпрыгнув на месте от неожиданности.

Йомен насмешливо фыркнул.

– Только не надо принимать это так близко к сердцу! Не думаю, что Крэш сумел за это время докопаться до чего-то стоящего. Ему просто не за что ухватиться. Кого же подозревать, кроме нас, если выбирать не из кого? На Фреду напали в твоей лаборатории, а я был дома. Вряд ли Крэш упустил из виду, что я живу в каких-то двух шагах от «Лаборатории Роботов Ливинг». А больше там никого не было. Так кого еще ему подозревать? – Йомен глянул на своего товарища и поразился. Губер явно был в шоке от услышанного, как будто его застали врасплох. Странно, он же высказал самые очевидные выводы, чему тут удивляться?

Только… Может, это вовсе не удивление? Может, за этой реакцией кроется что-то другое? Терах впервые задумался, какую же роль Губер Эншоу на самом деле играл во всей этой истории. Ну, в интриганы он совершенно не годится. Однако ни для кого не тайна – об этом невероятном случае долго чесали языками все сотрудники «Лаборатории Ливинг», – что у Губера Эншоу, единственного из всех мужчин планеты, страстный роман с Тоней Велтон, предводительницей поселенцев на Инферно. Один из самых громких романов, между прочим! Как обычно, единственный, кроме шефа, человек в «Лаборатории», который об этом не знает, сам Эншоу. Но если у человека столько скрытых талантов, что он способен управиться с этой драконицей, что еще в его власти?

Правда, сейчас издерганный, съежившийся от страха Губер Эншоу ничуть не походил на убийцу.

– Тебе придется с этим смириться, старина Губер, – сказал Терах. – Шериф всерьез собрался долго и пристально присматривать за нами обоими!

От этого заявления Губер снова вздрогнул и побледнел еще сильнее.

– Но… но у нас нет мотивов для преступления! – попытался возразить он.

Йомен снова прислонил голову к стене и вяло, как бы нехотя ответил:

– Ха! Губер, ты меня удивляешь. Наша «Лаборатория» – просто рассадник всяких склочников и карьеристов. Кто из нас хоть раз не устраивал скандалы кому-нибудь из коллег? А уж у нас с тобой и Фредой за эти годы недоразумений хватало.

– Но ведь это самое обыкновенное расхождение во мнениях, и касается оно только нашей работы! – натянуто сказал Губер. – Да, бывало, что мы ссорились, но это же не повод для убийства!

– Может, и нет, но ведь у кого-то же такой повод нашелся! А полиция будет цепляться ко всему, что угодно, к любой мелочи. И уж можешь мне поверить, людей отдают под суд и признают виновными и с меньшими доказательствами, чем склоки на работе.

Губер повернулся к Тераху и указал рукой на дверь Фреды Ливинг.

– Но разве то, что мы с тобой пришли ее проведать и сидим здесь, – разве это не говорит в нашу пользу? Разве это не доказывает, что мы – друзья?

Йомен удивленно поднял брови и снова взглянул на товарища. И как можно быть таким наивным? На первый взгляд их обоих привело сюда нечто большее, чем дружба. Интересно, что на уме у этого Губера? Судя по его достижениям, не так уж он бестолков, как может показаться. Но, с другой стороны, научные гении обычно плохо разбираются в делах мирских… Йомен грустно улыбнулся и потрепал товарища по плечу.

– Губер, старина! Мы должны признать очевидное, хотя бы сами перед собой. В конце концов, оба мы пришли сюда повидаться с Фредой, чтобы договориться, что мы будем рассказывать одно и то же. Естественно, шерифу Крэшу говорить об этом не нужно, но он и так это заподозрит. Что ж, по большому счету, все так и есть.

Губер собрался было ответить, но тут он увидел за спиной Тераха что-то такое, от чего мигом закрыл рот. Йомен хотел повернуться и посмотреть, что там, но это не понадобилось.

Мимо прошел шериф Альвар Крэш, осунувшийся, невыспавшийся, но, как всегда, подтянутый и бдительный. На них Крэш даже не взглянул. Но за шерифом шел его робот. А роботы всегда все замечают. И никогда ничего не забывают.

Фреда Ливинг села в постели и нетерпеливым жестом отослала прочь белых роботов-сиделок. Она пришла в себя совсем недавно – всего пару часов назад, – и все это время ей постоянно взбивали подушки и поправляли одеяло. Фреда устала от назойливых сиделок.

– Оставьте меня в покое! – резко сказала она. – Я чувствую себя прекрасно.

Это, конечно, было далеко не так, но Фреда терпеть не могла, когда вокруг нее суетятся. Роботы-сиделки отошли к стене и неподвижно застыли в своих нишах, не сводя глаз с пациентки – как две белые мраморные статуи, возведенные в память о давно позабытых людях или событиях.

Но Фреде Ливинг было над чем поразмыслить, кроме излишне заботливых роботов.

Они еще ничего ей не сказали. Ни-че-го! Фреда понимала, что полицейские стараются не исказить ненароком ее собственные воспоминания, но как же это раздражает! Только что она работала в лаборатории Губера, и вот, в следующее мгновение, она уже в больничной палате, под охраной полиции! Все остальное исчезло, стерлось из памяти напрочь.

Кроме вида тех красных ног робота, стоявшего рядом с ней. Она вздрогнула от этих воспоминаний. Почему эта картина так ее пугает? Не привиделось ли ей все это? А может, из-за травмы она просто что-то путает? Травма связана с каким-то происшествием.

Проклятие! Фреда ничего не помнила. В этом могла крыться опасность.

Когда Крэш собирается явиться сюда? Фреда повернула голову к двери и вздрогнула от боли. Как будто ее ударили в челюсть. Разумом она понимала, что колонисты, огражденные своими роботами, как щитом, от всех опасностей, очень плохо переносили боль – у них был очень высокий порог чувствительности к непривычному ощущению. Может быть, какому-нибудь поселенцу такая боль показалась бы не сильнее обыкновенной мигрени, но, черт возьми, она – не поселенец, и ей больно! Где застрял этот проклятый шериф? Пусть поскорее приходит, поговорит с ней – и можно будет принять что-нибудь покрепче, чтобы сладить с этой ужасной болью!