Вето на девочку (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 18
Гардеробщик протягивает красавчику куртку, очень похожую на мою. А затем выдает Настино пальтишко. Чувак по-хозяйски помогает одеться. Как будто имеет право на мою девочку. Настя что-то бросает вышедшему в холл Вадиму. И все.
Идет с мужиком на улицу.
Меня подрывает основательно. Ревность скручивает внутренности узлом. Даже дышать тяжело.
Я ревную? Серьезно? Впервые в жизни ощущаю злость и дикое желание свернуть башку мажористому красавчику!
– На каких участках решили остановиться, Александр Георгиевич? – подает голос генпланист. – Мне нужен ответ сразу. Очень много желающих.
– Этот, этот и этот, – порывисто чиркаю по чертежу где попало. Даже вникать сейчас не хочу.
«Стопэ! – рычу на самого себя. – Успокойся, придурок. Внимательно посмотри на генплан».
Но злость уже заливает нутро.
«Куда она пошла? И с кем?» – лихорадочно тыкаю по экрану.
«Это ее какой-то родственник. Сказала, погуляет в Зарядье и вернется», – тут же отвечает Вадим.
«Знаем мы таких родственников», – вздыхаю сварливо. И не обращая внимания на раздраженного генпланиста, отдаю приказ Вадиму:
«Вали следом. Пока девочка живет в моем доме, за нее отвечаю я».
– А этот, в Сокольниках, вас не заинтересовал? – тыкает карандашом мой собеседник.
– Нет, – отвечаю, даже не подумав. – Меня интересует только центр, Аркадий Николаевич. Наш контингент не жмется по окраинам.
– В пределах Садового кольца есть местечко, – таинственным шепотом сообщает генпланист.
– Где именно? – интересуюсь, вглядываясь в чертеж. А душу разрывает от разочарования.
Ушла!
Через рифленое стекло переговорной вижу, как парочка переходит дорогу. Настя идет, яростно жестикулируя. А мужик просто кивает. Вроде соглашается. Или просто принимает информацию к сведению.
Опускаю глаза к чертежу. Смотрю на пересечение улиц.
– Нет, не пойдет, – мотаю головой. Мне бы освободиться скорее и броситься следом. – Это исторический центр. Будут проблемы с застройкой.
– Ну как хотите, – кривит полные губы Аркадий Николаевич. – Самый цимес. У меня уже очередь желающих. Но я хотел сначала предложить вам…
– Ты бы еще на месте Исторического музея предложил построить, – усмехаюсь криво. Подняв голову, киваю на здание из красного кирпича. На его фоне выделяются две фигуры. Мужчина поднимает голову к небу и достает зонт. Открывает его над Настей. А она будто не обращает внимания. Все пытается убедить…
Ссорятся, милые!
В душе раскрывается черная дыра, куда с бешеной скоростью засасываются реальность и здравый смысл.
У нее есть мужик! И видимо, связь давняя. Так могут ссориться только близкие люди. Вот он берет ее под локоть и о чем-то просит. Она не вырывается. Просто мотает головой. А затем, аккуратно выпростав руку из мягкого захвата, бежит обратно в ресторан. Ко мне. Сзади, вжав бритую голову в плечи, ленивой походкой догоняет Вадим. Достав сотовый, отправляет мне сообщение.
«Я так понял из разговора, это ее зять».
«Кто?»
«Муж сестры».
«Здрасьте, приехали!» – выдыхаю с облегчением.
– Всего хорошего, Александр Георгиевич, – насуплено кивает генпланист, застегивая портфель и направляясь к выходу.
– До свидания, – поднимаюсь следом.
Мимоходом окидываю напряженную Аркашину спину и нервную походку. И только сейчас понимаю одну простую вещь. Из-за Насти я умудрился просрать отличное пятно в самом центре города.
Девочка, конечно, не виновата. Сам дурак!
18. Первый поцелуй
Как это ни странно, но через пару недель после отъезда я начинаю скучать по родным. С мамой и Тонечкой мы переписываемся постоянно. Даже с отцом по утрам желаем друг другу хорошего дня. Вроде бы мелочь, но на сердце теплеет от тонкой ниточки, связывающей меня с семьей. Я-то на них точно зла не держу!
И когда я вижу входящего в зал Агафонова, то аж подпрыгиваю от радости.
– Миша!
– Привет, красавица! Почему одна? – Осмотрев полный зал, зять усаживается напротив меня. Заказывает борщ, оливье и клюквенный морс. И ждет моего ответа.
– Димировы по делам отошли. Я их тут жду. Вот, к матану готовлюсь, – объясняю без всякого умысла. – Как мои племянники? – спрашиваю, улыбаясь.
– Бузят, – отмахивается Агафонов. Оглядывает меня недобро. С прищуром. – Я смотрю, ты здесь хорошо устроилась. Стипендии хватает по ресторанам ходить?
Не обижаюсь. Я еще рада-радешенька, что встретила хоть кого-то из своей семьи.
– А я работаю, – улыбаюсь довольно.
– Что делаешь? Сколько платят?
– Рассчитываю фундаменты и несущие конструкции, – тараторю весело. – Пока только учусь. И скоро нужно определиться, в какой группе я хочу работать.
– И? – удивленно приподнимает бровь Агафонов.
– Мне больше нравятся металлические конструкции, – признаюсь честно. – Там программы такие интересные. 3Д модели можно строить…
– У нас тоже есть такая, – кивает зять. Ждет, когда официантка выставит на стол нехитрый обед. Трет подбородок и роняет задумчиво: – И как мне не пришло в голову тебя припахать в семейном бизнесе?
– Упаси меня боже! – охаю притворно. – Я и в медицинский поэтому не пошла. Видеть родню двадцать четыре на семь, – шутливо морщу нос.
– Вернулась бы ты домой, Настя, – вздыхает Миша, в один миг расправляясь с едой, и кряхтит довольно. – Подзакусил!
– Хорошо, я тебя увидела, – киваю довольно.
– Да-а, повезло, – благодушно соглашается он. И достав из кармана пиджака бумажник, вытягивает из кожаного чрева две карточки. Одной расплачивается, другую подвигает ко мне. – Держи, – не предлагает, а приказывает. – Мне в банке кредитку подарили. Но я не пользуюсь ими, сама знаешь. А тебе может пригодиться. Трать по необходимости, я восполню.
– Миш, – отказываюсь сипло. И сама не понимаю, почему слезы застилают глаза. – Мне хватает. Правда. За квартиру я не плачу. За питание только в универе. На всем готовом у Димировых…
– Я не знаю этих людей, – недовольно морщится Агафонов. – Мы, твоя семья, далеко. А деньги – это волшебная таблетка. Пластырь. Любую невзгоду переносить с ними легче. Возьми. Нам так будет спокойнее… Думаю, тесть меня поддержит.
– Спасибо, Миша, – киваю, смаргивая слезы. – Я очень тронута твоим участием. Но, честно говоря, не ожидала.
– Это еще почему? – удивленно смотрит на меня Агафонов. – Я тебя чем-то обидел?
– Нет, что ты! – вскрикиваю поспешно. – Но Дуся со мной общаться не хочет. А муж и жена – одна сатана.
– Так из-за Яны, – отрывисто роняет зять. – Ну ты сама пойми, такое трудно простить. Сколько ты там заработала, Настя?
– Да какая разница, Миша, – цежу я, силясь не разреветься. Вот и настал момент истины. Только я никогда не думала, что это произойдет в крутом московском ресторане, где вдоль стен стоят белые фигуры с завязанными глазами, а сортир похож на мамину гостиную.
– Очень показательная ситуация, Настя. Ева не может тебе доверять. Родители тоже. Как ты не поймешь простую вещь…
– А не надо, – мучительно мотаю головой. – Я не держу на вас зла. Но и домой никогда не вернусь. Вы же все до сих пор на Яночкиных баррикадах. Там и останетесь, – усмехаюсь, не сдерживая боль.
– Не держишь зла? – криво усмехается Агафонов. – А мы-то в чем перед тобой провинились? Ты вроде все сделала сама.
– Знаешь, как я понимаю семью. Когда в любой ситуации люди приходят друг другу на помощь. Вы так все прытко встали на сторону Яны. Этой святой женщины, родившей детей от другого мужика. Пусть он и приходится мне братом…
– Не передергивай, пожалуйста, – морщится Агафонов.
Не продолжаю дальше. Не проецирую. Он сам мужик умный, проведет параллели.
– И честно говоря, – заявляю твердо и немного резко, – я ни в чем не раскаиваюсь. Мне нужны были деньги, и я их заработала. Так что можешь забрать, – придвигаю к Михаилу его карту.
– Интересно, зачем? – давит меня взглядом Агафонов.