Сердце пацана (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie". Страница 46

— Сейчас закажу поесть, — моментально среагировал, достал телефон, заказал пиццу, предварительно заботливо поинтересовавшись что предпочитает мышь, но она только пожала плечами, мол, не прихотлива.

Ела она и правда, как мышка. Крайне мало. Но я заставлял, и не пал под её умоляющими глазками, только буркнул сердито:

— Не будешь есть, сам запихну.

Угроза сработала, и мышь смела все подчистую. И хорошо… Вон, уже сколько времени терзала себя. Похудела, ключицы стали выпирать, скулы острее. А мне по душе были румяные щечки.

Позже перебрались на диван, распластавшись на нем как два ленивца. Сытые, но уставшие. По телевизору шла какая-то муть.

Опять чертовы экстрасенсы! И когда это адово творение закроют?! Это же просто взрыв мозга! Ходят пришибленные, руками в воздухе машут и бьются в припадках. Если и была нечисть, то это не призраки, а эти придурастые. Вот, по кому оскар заливается слезами!

Даже Бобрич закатила глаза, когда «потомственная ведьма» начала страшно закатывать глаза и дергаться.

— Герман, — позвала меня Дуня.

— М-м-м? — оторвался от телека.

— Бабушка не поверит, если скажу ей, что третий день у Ульки ночую, — обеспокоенно произнесла.

Кивнул, соглашаясь с ней.

— Скажи, что со мной, — невозмутимо изрек.

Ее глазенки вылетели из орбит. Покраснев, она стала что-то невнятно бормотать, мол это как так? Нельзя!

— Дунь, тебе двадцать лет, — начал я, — сама посуди. Не будешь же ты вечно говорить, что у подружки. Когда-то, — сжал зубы, но заставил себя сказать, — будешь с парнем. Это нормально в твоем возврате. Многие уже живут вместе. Если уж оправдывается перед кем, так это только перед своим мужчиной.

Мышь отвернулась, пытаясь скрыть румянец. Но поздно я уже его заметил. Какая же она еще маленькая…

Что-то невразумительно промычав, она смылась в туалет.

И что такого было в моих словах? Вроде ничего и не сказал…

Почесал затылок и хмыкнул.

Черт их этих баб разберет!

Однако, все же пообещал себе вечером решить этот вопрос. В конце концов, сейчас я был единственным мужчиной рядом с ней. Пусть и не в том ключе в котором хотелось бы, но все же… Взял ответственность — значит уже полностью нести.

Мышка спала у меня на коленях. Не знаю, как так вышло. Сперва просто сидели порознь, хоть меня и тянуло магнитом. Хотелось прижать к себе и не отпускать, шепча на ушко всякие глупости и пошлости, а она в итоге сама пришла. Неосознанно, конечно. Сперва лежала, затем кунять начала и наклонилась ближе ко мне. Накрыл ее пледом, а она прижалась ко мне, как к родному.

И как можно было оставить ее одну?

Кощей, сука! Просек, где я! И как только? Ответа пока не было. Вчера полночи голову ломал, где мог засветиться. Ни одна собака не знала, где мы. Не говорил никому. И возле дома своего все проверил. Не упал ли на хвост кто… Чисто все было.

Закинув голову на спинку дивана, поднапряг мозг, пальцами погружаясь в шелковистые волосы Аиды. Та только крепче засопела. Устала моя хорошая, но не пикнула ни разу, не пожаловалась, что неудобно спать в машине, что холодно, что находились у черта на куличках. Еще и меня жалела глупенькая.

Перебирал в памяти события последних дней, людей…

Червь бы точно не сдал. Знает, что в бараний рог скручу, если пасть откроет. А вот его компашка… Вроде, из тусовки не было никого. Или все-таки был стукач? Нужно пробить их всех, тотчас же решил, между тем набирая смс Червю. Пусть нароет инфу на своих задротов.

Он ответил незамедлительно. Отлично, значит к вечеру справится. С этим решил.

И только было и я хотел покемарить на часик другой, как телефон, падла, заорал на всю комнату.

И кому там на жопе ровно не сидится? Неужто, Червь уже что-то нарыл?

Дунька что-то пробубнила и поерзала.

— Спи, — погладил по волосам, бережно переложил ее на диван и пошел в другую комнату.

— Я слушаю, — даже не глянув на абонента, изрек, как только прикрыл за собой дверь в комнату.

— Герыч, — услышал голос Шурика, — срочно! Срочно приезжай!

— Саня, ты что, обдолбался? — рыкнул. — Я же русским языком сказал, что меня не будет.

— Да-да, я помню, — несколько испуганно проворчал, — это ненадолго. Стряслось кое-что…

Вот, дерьмо! И день без меня не может, чтобы не накосячить!

Я ему, спрашивается, что нянька?!

— Это реально срочно, Гера, — снова затарахтел.

— Что за срочность такая?

— Приезжай, — обрывисто брякнул и скинул, но прежде чем он это сделал, я все услышал мужские голоса.

Вот же дятел!

Проведя рукой по лицу, вцепился в волосы.

Дерьмо!

— Герман? — услышал позади себя слабый голосок.

Буря во мне начала стихать, а когда повернулся пожалел, что не вышел в подъезд. Опять она стала свидетельницей моего разговора. И все из-за этого обалдуя! Не хотел, чтобы она слышала, чтобы знала меня таким — увязшим в болоте по самое горло.

— Бобр, ты чего не спишь? — мрачно поинтересовался.

— Я уже проснулась, — потопталась на месте, словно место себе не находя. В груди неприятно кольнуло. Кошки заскребли, да еще и остервенело так, что дышать стало тяжело.

— Мышь, мне уйти нужно, — оповестил, топая к входной двери.

Дунька поплелась хвостиком за мной.

— Надолго?

Ее глаза с размером блюдца заставили меня дернуться. Хотелось поговорить, приласкать, обнять, вдохнуть сладкий запах… Но не стал. Девчонка скоро и от меня шугаться будет, если руки распускать стану.

— Не знаю, — полетел честный ответ.

Когда я накинул куртку, что-то в её поведении изменилось. Она словно… не хотела отпускать меня? Теребила край платья, поглядывала из-под опущенных ресниц, а в глазах — тоска.

— Не бойся, — поспешил ее заверить, пока она не накрутила себе невесть что. Наверняка боялась остаться одна. — Ты здесь в безопасности.

— Я знаю, — ошарашил меня ее ответ. И вроде не храбрилась. И не врала. Впрочем, это ж мышь! Она и врать-то толком не умела. Тогда чего такая грустная? — Герман, — сделала два шага ко мне и остановилась. Подняла голову и меня едва не сбило с ног, столько там эмоций было, — возвращайся скорей, — положила свою руку мне на щеку, а я как блаженный прижался к ней, боясь что больше она никогда не коснется меня, — я буду ждать.

Она не отступила, напротив, приблизилась. Дышать стало тяжело. Казалось, весь мир сузился до ее губ. Манящих, сахарных, бархатных и незабываемых. Эти губы коснулись моей щеки. Легко, как дуновение ветерка, но мне хватило чтобы опьянеть и потерять себя.

— Не скучай, — сипло прошептал первое, что пришло на ум. Рука магнитом потянулись к ее щеке, скользнула на шею, притягивая к себе. — Тут приставка вроде есть, можешь поиграть. Там еще осталась пицца, не забудь покушать, — нахмурился, — телевизор посмотри, — задумался. И как всегда рядом с ней, захотелось немного пошалить. Заставить засмущаться и увидеть скромную улыбку, — плохие фильмы не смотри, — прошептал ей на ухо, отстранился и, подмигнув, ляпнул, — без меня.

— Б-белов! — ударила меня по плечу, а я разразился хохотом.

Пошел у эмоций на поводу, послал на хрен здравый смысл и хотел оставить поцелуй на ее щеке, но она повернула голову и я угодил прямо в губы. Не смог сдержаться, прошелся по ним языком. Дуня задрожала в моих руках и прикрыла глаза.

— Мне опять накостыляют? — прошептал в губы.

Думал оттолкнет, обидится, но она внезапно смело прижалась своими губами к моим. Все рухнуло. Тормоза отказали. Наклонил ее голову, раскрыл губы, но она будто хотела, но не знала как.

— Расслабься, — шепнул и проскользнул языком в рот.

Пару секунд робела, но после несмело откликнулась. Её язык нерешительно прошелся по небу.

Я чуть в штаны не кончил! Как мальчик, ей богу! Но главное… Ей понравилось. Понравилось сталкиваться губами, зубами, сплетаться в страсти. Вошла во вкус, моя девочка.

— Вот так, — оттянул нежно ее губу, — и вот так, — поцеловал глубоко, — и вот так, — прошелся языком по губе. — Повтори, — хрипло потребовал.