Сердце пацана (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie". Страница 61

Целоваться при бабуле не стали, лишь обменялись улыбками. Но бабуля как-то быстро и весьма тактично смотала удочки к Семеновне. Оперативно так, что мы и не заметили, только с коридора крикнула, что ушла.

— Ну, теперь-то мы можем пошалить? — наклонился ко мне Герман, плутовски улыбаясь.

Ему отказать я бы не нашла в себе сил, да и сама его желала до коликов в животе.

Вещи полетели на пол, где-то взрывались салюты, играли новогодние песни из телевизора, а мы друг друга любили. Любили откровенно и чувственно, как это могут делать близкие друг другу люди, когда между двумя полная гармония, когда человек просто «твой», и ты не стесняешься, когда вы одно целое и на весь мир наплевать.

Эпилог

Герман

— Мамуль, а ты мой галстук не видела? — крикнул из комнаты.

— Галстук? — удивилась мама, даже в комнату зашла, потрогала мой лоб, подозрительно покосившись.

— Да! Галстук или бабочку.

— Сынок, ты не заболел?

В общем-то, мамино замешательство можно понять, последний раз, когда меня заставили надевать галстук, был выпускной. С тех пор я зарекся. Зарекся до сегодняшнего дня. Уж больно мне хотелось порадовать своего ненаглядного мышонка. День влюбленных, как-никак! Никогда прежде его не отмечал… Что я, баба сопливая, думал я, а сейчас перерыл пол шкафа в поисках галстука, пиджака и рубашки.

— Нет, я просто ресторан хороший заказал, — не стал говорить, что на неделе Дунька призналась, что на выпускном я был чудо как хорош и мне идут галстуки.

— В нижнем ящике, сынок, — ответила.

Точно! Хлопнул себя по лицу. Я нервничал, потому туго соображал. Это наше с Дуней первое серьезное свидание. Достав бабочку, бросил к рубашке и джинсам. Ну, не мог я заставить себя напялить брюки. Увольте!

— Давай, поглажу, — взяла мама в руки рубашку и ускакала.

Пока мама гладила, я метался по комнате, как неприкаянный. И на кровати не лежалось, и на стуле не сиделось, и даже в телефоне ничего интересного не было. Мама вернулась, положила выглаженную рубашку, рядом тонкий галстук, а сама счастливо улыбалась.

— Ты когда Дунечку к нам в гости приведешь?

— Потом приведу, ма, — застегивая пуговицы, пробормотал.

— Ты мне уже месяц обещаешь, — выставила руки в боки.

— Времени нет, мамуль! — застегнул последнюю пуговицу. Повертел галстук в руках, попытался завязать, не получилось. — Тренировки сейчас по три часа, у Дуньки работа, у тебя, в конце концов, — мама подошла ко мне, отдернула мои руки, парой ловких движений завязала галстук.

Совсем недавно Костя дал «добро» на трени, выписал справку, как полагается, и теперь приходилось отрабатывать. Тренер заметил, что теперь тренировкам я отдаюсь полностью. Даже удостоился его похвалы на днях. Контракт стал заметнее выше, пусть не миллионы, а Дуньку сводить в приличное место мог, да и продуктов домой купить. На деньги Мурчика нанял адвоката Алине, правда, та думала, что тот делает все по доброй воле, а на то что осталось купил все тот же бумер у Сиплого. Тому он оказался не нужен, когда я приехал возвращать отжатую тачку. Вот, и выкупил у него. Оформил все документы, и обзавелся еще одной малышкой.

— Красавец, — сделала мама комплимент, когда я накинул на себя пиджак. Зыркнул на часы, и поспешил к двери. Еще не хватало опоздать!

— Уходишь, пионер? — вышел Костя из кухни, приобняв маму за плечи. — Еще жениться не собрался?

— А вы? — усмехнулся, глянув на эту новоиспеченную парочку.

— Так я всегда готов! Это Анька ни в какую!

— Скажешь тоже, Костик, — нервно хмыкнула мама. — Ну, куда мне замуж?! Старая я уже для таких дел. Молодым у нас дорога!

— Мамуль, ты у нас самая красивая и ничего не старая! — заговорчески подмигнул Косте.

Тот уже неделю ей намекал, что пора бы узаконить их отношения, но мама не в какую. Но это пока… Костя от своего не отступит. Он, как я заметил, мужик настойчивый, да и маму любил. Баловал и уважал. Она рядом с ним расцвела, помолодела, даже работать меньше стала. Я сперва к нему приглядывался, а после того как он батю с лестницы спустил, когда тот опять приперся, зауважал. Батя, кстати, к нам больше не таскался. И хрен с ним. Свой шанс он давно упустил, а мама заслуживала любить и быть любимой.

— Ох, иди уже дамский угодник! — потрепала меня по голове, поправила воротник пальто и улыбнулась. — А Дуньку мне все же приведи!

— Обязательно!

Аида

Четырнадцатое февраля тот самый праздник влюбленных, который я привыкла проводить в одиночестве, как неудачница пролистывая фото Белова в соцсетях. Больше в этом нужды не было. У меня был настоящий Герман, которого можно было потрогать, пощупать и даже заставить мурчать, если… Опустим интимные подробности!

Я не могла дождаться конца рабочего дня. Герман обещал мне свидание. Не то чтобы это что-то поменяло, но было приятно. Девки, конечно, мягко говоря были в шоке, когда я им сообщила о наших отношениях. Даже подумывали, что я на фоне своей безответной любви с шариков слетела, но наши совместные фотки и смс доказали обратное. Фролова, безусловно, порадовалась, что мой «цветочек» наконец-то сорван, и теперь я перестану краснеть. Краснеть я, конечно же, не перестала. В частности, потому что Фролова, почувствовав свободу в выражениях, перестала их вообще подбирать и лишилась последнего стеснения, если таковое вообще у нее имелось.

К слову, у меня появилась еще одна хорошая, если не подруга, то приятельница точно. Алина. Первый раз она позвонила мне после новогодних праздников, сказать, что подала заявление. Ей нужна была обычная человеческая поддержка, и я не могла отказать этой девушке. Белов даже нанял ей адвоката, сказал, что его хороший знакомый. Парень свое дело знал, хоть был и молод.

Дело завели, подняли прессу на уши и по сей день вся область судачила об этом возмутительном происшествии и его безнаказанности. Кощею светил реальный срок, и даже папенька с его деньгами тут ему не помощник. Суд назначили на март, но уже и без того понятно, что дело заведомо проиграно. Гад был наказан, а Алина хоть и самую малость, но поверила в справедливость, постепенно возвращаясь к жизни. Безусловно, на ней это оставило отпечаток, но она выкарабкается. Такие, как она не пропадают. Алина удивительно смелая, сильная духом девушка у которой обязательно будет все хорошо…

Когда за последним посетителем закрылась дверь, я счастливо откинулась на кресло. Белов должен подъехать с минуты на минуту. Поднявшись, накинула пальто, прихватила сумочку и обернулась, услышав как открылась дверь.

— Любовь моя, — пропел Герман, — ты где?

— Тут, — вышла из кладовки, застегивая пальто, но отчего-то пуговицы не поддавались.

— Давай я, — прошептал, нежно накрывая мои ладони своими. — Честно говоря, когда ты раздеваешься мне нравится больше, — тоном искусителя проворковал.

— Дурак, — закатила глаза.

— Знаешь, в библиотеке у нас еще не было, — прикусил губу, — может, ну его этот ресторан?

Заманчивое предложение…

— Нет, Белов! — едва ли увернулась от его блудливых ручонок. — Ты мне обещал свидание.

— Эх, ну раз обещал, — вздохнул.

Дорога до ресторана прошла в шутках, поползновениях Белова, что я стойко выдерживала и отвергала, и волнительном предвкушении.

Сам ресторан был в классическом стиле с живыми музыкантами и неприлично большими ценами. Мне даже захотелось уйти, но Герман не позволил. Я была в приличном платье, но Белов, что вырядился в рубашку и галстук, заставил меня оторопеть, а женщин — завистливо на меня коситься.

— Может, все-таки…

— Мышь, не выдумывай, — буркнул, подвел к столику, отодвинул стул и тут я заметила шикарный букет цветов, а в них валентинку.

Герман, заметив куда устремлены мои глаза, лишь улыбнулся и сказал:

— Что за день святого Валентина без валентинки?

Трясущимися руками, достала ее, открыла, а там…

«Улыбайся, тебе к лицу.»