Темный орден (СИ) - Хай Алекс. Страница 31

Да понятно, что по бабкам начинали ходить не от хорошей жизни. Но мне казалось, что именно привороты и прочие магические войны с разлучницами — это ну вообще за гранью добра и зла. Раз уж решил человек уйти, то смысл возвращать его насильно? Да, больно осознавать, что выбрали не тебя, но… Ведь это давало возможность прожить жизнь как-то иначе, построить другое будущее, хотя для этого и требовалось пройти через боль расставания. Но как по мне, какой-нибудь грамотный психолог мог бы помочь в такой ситуации гораздо эффективнее.

Была у мамы подруга, тетя Наташа. Еще с училища дружили. Так вот теть Наташа всегда была, как это говорится, образцовой женой старой закалки. Жила по принципу: «чтобы стать женой генерала, выходи замуж за лейтенанта». Щи-борщи горячие мужу на обед, дети всегда умыты, причесаны и в чистеньких распашонках. Рубашка мужа — лицо жены и так далее… Короче, семью поставила превыше всего. Казалось бы, всем от этого было хорошо. Какое-то время.

Прошло двадцать лет. Дети выросли — кто в техникум, кто даже на бюджет в вуз смог поступить. Муж все это время занимался карьерой — стал большим человеком на «Электросиле». А тетя Наташа… Все отдала мужу, детям и стареющим родителям. Хотела после декрета получать высшее образование — зачем тебе, спрашивал муж. «Я зарабатываю, лучше детьми занимайся». Один ребенок, второй, потом первого в школу вести… Подросли? «Нет, у меня тут повышение квалификации, надо бы тебе, Наташа, за пацанами приглядеть, пока буду на учебе». Так незаметно годы и пролетели. Ни образования, ни профессии — зато дом всегда чист, пироги — лучшие в микрорайоне, да и вообще все тылы прикрыты.

И вот, когда младшему стукнуло восемнадцать, как гром средь ясного неба: «ухожу от тебя, Наташа». Как выяснилось, у мужика уже лет пять как была вторая семья. Там и дама вдвое моложе, и не такая замученная бытом, и прическа, и фигура…

Вот и осталась теть Наташа одна. Дети разлетелись, с мужем развелась. Ну хоть квартиру ей отписал. А уже пятьдесят лет, не девочка. Работать надо, себя кормить. Могла бы отчаяться, впасть в депрессию, а то и к бутылке начать прикладываться. Но тетя Наташа сделала то, за что я ее всегда буду уважать.

Она не сдалась. Возраст? Ну да, уже здоровье не то, но еще руки-ноги-голова работают. Образования высшего нет — ничего, в крайнем случае можно и в продуктовый на кассу сесть. Труд есть труд, и всякий важен. Но Наташа решила сперва все же рискнуть.

Старший сын уже встал на ноги, с девушкой съехался. Помогал деньгами потихоньку. Наташа все копила. И решила в кои-то веки потратить не на полотенца с вышивкой и не на кастрюлю новую, а на себя. Записалась в спортзал, наняла тренера — чтобы помогал вникнуть в первое время. Посетила салон красоты — стрижку сделала, седину закрасила, посвежела. Да там с девчонками и разговорилась… Им как раз администратор был нужен. Наташа предложила свою кандидатуру.

Подумали-подумали, и согласились. Так, за год тетя Наташа подтянулась, посвежела, в компании молодых девиц и сама духом воспрянула. Потом посмотрела — и пошла учиться, брови-ресницы делать. И так ее это увлекло, что еще через год она сама уже стала востребованным мастером в этом салоне. Телефон крутой купила, инстаграм завела, научилась рекламировать свои услуги в соцсетях. Деньги появились, спорт не забрасывала, обросла новыми знакомствами, да и в ухажерах недостатка не было.

Вот так у человека уже за пятьдесят совсем другая жизнь появилась. И когда я в последний раз видел тетю Наташу, то со спины и вовсе не узнал. Подумал, у мамы какая-то новая молодая подруга появилась.

«Ну ты же понимаешь, что этой Наташе просто повезло?» — ухмыльнулась Тьма.

— Ей повезло только в том, что не нужно было искать жилье и платить за него аренду. Ну и дети не совсем забыли — старались помогать. Но в остальном сама тетка — кремень. С характером ей повезло.

«А у многих в ее положении ни помощи от детей, ни квартиры», — продолжала Тьма.

— Тогда откуда они берут деньги на колдунов и бабок-шептуний, а? Кредиты? Так это надо совсем бедовую голову иметь, чтобы брать кредит, который никогда не сможешь отдать.

«Люди глупы», — задумчиво ответила Тьма. — «Но порой отчаяние заставляет ошибаться даже мудрецов».

— Ты мне другое скажи. Вот соберешь ты нужное количество силы, сможешь начать упорядочивать. Куда колдунов денешь?

«Никуда. Сами вымрут за ненадобностью», — отозвалась Тьма. — «Приворотов, порч и проклятий больше не будет, и они не будут работать. Сила уйдет на другое».

— На что?

«В двух словах не объяснить. Потом я тебе покажу. Сила нужна, чтобы упорядочить устройство мира. Сделать так, чтобы все эти ритуалы и воздействия больше не понадобились. И для этого придется изменить и мир, и человека в нем. Потому ее нужно так много. Можно сказать, таких теть Наташ должно стать гораздо больше».

— И тебе это по силам?

«Пока нет. Но с твоей помощью я смогу все упорядочить».

Интересно. Да уж, я бы поглядел на этот проект, хотя бы на уровне макета. Потому что единственное, что все еще заставляло меня продолжать двигаться по этому пути — это вера в то, что изменения должны быть к лучшему. Выходит, Тьма собиралась не просто изменить какие-то внешние обстоятельства вокруг человека. Нет, она собиралась изменить самого человека. Лишь бы наше с ней представление о том, что есть хорошо, совпадали…

Обглодав последнюю косточку, я собрал пустые тарелки и отнес на стол. По телу тут же разлилась приятная нега, а мозг настойчиво требовал перезагрузки хотя бы в виде пары часов сна.

Ну уж нет, спасть с Дашковой в одних апартаментах я не собирался. По крайней мере, пока что.

Плотнее завязав халат, я направился к спальне.

— Алтай, — обратился я к собаке, — будь начеку. Но кусать никого не нужно. Почуешь неладное — подай голос.

Пес отреагировал коротким «Уф!» и положил мохнатую морду на лапы. Я же осторожно, словно вор, приоткрыл дверь в собственные покои. Знал же, что Дашкова не должна была проснуться без моей воли, и все равно словно боялся ее разбудить.

Девушка лежала ровно в той же позе, в какой я ее оставил. На боку, накрытая одеялом. В спальне было прохладно, и я заметил, что ее тонкие бледные руки покрылись «гусиной кожей». Даже не задумываясь, я взмахнул рукой, и сложенные в камине дрова вспыхнули.

«Ты можешь делать это и без огня», — подсказала Тьма. — «Просто сосредоточься на том, чтобы нагреть воздух».

А хорошая мысль, и деревьям на пользу. Кажется, я все же начинал привыкать жить с этой активной силой. Но все равно пока что действовал по привычке.

Я подошел к изголовью кровати и застыл в нерешительности. Погруженная в колдовской сон, Дашкова спала без задних ног. Ну прямо Спящая красавица из одноименной сказки. Она дышала медленно, размеренно, казалась такой хрупкой и беззащитной — ну сущий ангелочек во плоти. Если забыть о том, что она с завидным упрямством пыталась меня прикончить. Та еще шипастая розочка.

«Чего ты ждешь?»

— Любуюсь, — тихо сказал я, но все же провел ладонью вдоль ее лица, убирая сонное заклинание.

Дашкова мгновенно распахнула глаза, и впервые за все время с нашего знакомства она улыбнулась так, словно действительно была рада меня видеть.

— Оболенский…

— Ага. Привет.

— А ты мне снился, — девушка сладко потянулась, уперевшись кулачками в массивное изголовье кровати. — И сон был такой, что очень хочется претворить его в жизнь…

Черт, а она действительно изменилась. Трудно было поверить, что эти перемены произошли в ней всего за какой-то час! Я помнил Юлию холодной, отстраненной и даже отрешенной от мира и окружающих. Всегда погруженная в свои мысли, подозрительная и «колючая» — и даже ее красота не смягчала этого отталкивающего впечатления. Признаться, именно потому она мне и запомнилась еще с острова: неприступных красоток всегда хочется завоевать.

Но сила колдовства действительно была велика. Сейчас я видел в ее глазах не вечный надменный холод, а… желание. Нет, не влюбленность. Даже под воздействием ворожбы ее глаза оставались холодными, но теперь в них плясало ледяное пламя безрассудной страсти. Дашкова буквально пожирала меня глазами.