Книжный мотылек. Гордость (СИ) - Смайлер Ольга "Улыбающаяся". Страница 15

— Вы так думаете, Милочка? — Отозвался Рауль.

— Не смейте называть меня так, — возмутилась я, — Вы не имеете на это никакого права!

— Почему же? — Лениво возразил мой спутник. — Мы же с вами знакомы с самого детства, и тогда вы не были против подобного обращения.

— Знакомы? — Я не удержалась в рамках приличия и фыркнула, произнося это слово. — Да вы никогда не могли отличить нас с кузиной Соней друг от друга. Впрочем, возможно я и не права. Назовите мне имя моей любимой куклы — и я прощу вам эту вольность.

Мой собеседник ненадолго замолк, но я ошиблась, решив, что он оставит свою идею.

— Золотоволосая Мари? — Рауль с победной улыбкой повернулся ко мне.

— Я вообще не любила кукол, — отрезала я, — а Мари была любимой куклой Сони.

— Вот как? Возможно, я запамятовал за прошедшие года.

— Невозможно запамятовать о том, о чем никогда не знал, — я добавила иронии в голос, — из вас двоих той зимой интересоваться подобными мелочами мог только Николя. Наверное, поэтому он уже давно и счастливо женат.

У ворот парка наш разговор сам собой прекратился.

Мы неспешно шли по мощеным дорожкам, среди ухоженных газонов и затейливо постриженных кустарников и деревьев, раскланивались со знакомыми баронессы и Рауля, и только теперь я поняла, о чем собственно спрашивала меня тетушка Фике во флайбусе. Меньше всего это напоминало прогулку — мы передвигались от одной группы знакомых, которым баронесса представляла меня, к другой. Сперва мне было смешно, потом я стала нервничать, а через некоторое время я поняла, почему юные девушки держали глаза опущенными — видимо, чтобы никто не заметил их ярости. Рауль, кажется, почувствовал, что я приближаюсь к точке кипения, потому что уверенно свернул на дорожку, уходящую в сторону, и окликнул баронессу:

— Мадам, я собираюсь показать мисс Дюбо Каскад Латоны. Мне кажется, мы утомили её знакомствами.

— Замечательная идея, — подхватила баронесса, снова решительно устраиваясь в авангарде нашей маленькой процессии.

Чем дальше мы уходили от центральной аллеи, тем более естественным становился ландшафт. Все чаще вместо взрослых компаний стали встречаться гувернантки и гувернеры, сопровождающие детвору постарше, няни в белых передниках, катящих вполне современные детские коляски, бонны, придерживающие буксировочные ленты игрушечных флайбусов или уверенно управляющие разнообразным транспортом для тех, кто еще маловат для долгих самостоятельных прогулок. Белые платьица, разноцветные матроски, короткие штанишки и кружево панталон, соломенные шляпки и капоры, локоны и чистые личики — я невольно ежилась, глядя на этих маленьких взрослых, пока мы не прошли мимо детской площадки, спрятанной за зеленой изгородью. Лишь увидев, как выбежавшую оттуда растрепанную и смешливую девочку заводят в кабинку, похожую на пляжную раздевалку, а из другой, такой же, выпархивает отмытая, причесанная девочка, за которой следовала гувернантка с вместительным ридикюлем, держащая в руках капор воспитанницы, я вздохнула. Все-таки некоторые традиции стоит оставить ушедшим векам.

Бонна, на попечении которой было трое очень похожих внешне малышек, замешкалась, и одна из девочек пустилась в самостоятельное путешествие к нам навстречу, забавно переваливаясь на своих пухленьких ножках. Я улыбнулась, глядя на нее, и тут же услышала тихий вопрос:

— Мисс Дюбо, Вы любите детей?

— Не знаю, — пожала плечами в ответ я, — до приезда на Мейфер я всегда была окружена кузинами и кузенами. Пожалуй, только сейчас я поняла, как мне не хватает того шума и беспорядка, который они производят, хотя я всегда мечтала сбежать от них.

Рауль в ответ промолчал, и я была благодарна ему за это. Мне совсем не хотелось пикироваться с ним в такой прекрасный день.

Каскад был расположен в более естественной части парка — мощеные тропинки сменили посыпанные песком дорожки, деревья и кустарники были практически не тронуты садовыми инструментами, и вместо аккуратно стриженных газонов тут царило разнотравье. Нижний пруд был красивым, но особого восторга не вызвал — обычный рукотворный водоем, берега которого были отделаны искусственным камнем. Вокруг пруда, традиционно, вела пешеходная дорожка, под навесами стояли изящные, кованные лавочки с деревянными сиденьями и спинками, то тут, то там были установлены вазоны с цветочными композициями, а самое главное — на воде неспешно покачивались лебеди, чьи аккуратные домики виднелись на нескольких островках, организованных в пруду.

Рауль устроил нас с тетушкой на лавочке, и отошел к передвижному лотку, чтобы вернуться с узнаваемым бумажным пакетом птичьего корма

— Не желают ли дамы покормить птичек? — Осведомился он, остановившись у нашей лавочки.

— Прости, милый, — вздохнула баронесса, — несмотря на всю мою браваду — я все же не та юная девушка, которой себя считаю, и сейчас мне будет лучше посидеть в тишине.

Рауль перевел взгляд на меня, и я пожала плечами в ответ.

— Пожалуй, я составлю Вам компанию. Не могу же я оставить Вас в одиночестве, на съедение этим белокрылым хищникам?

Рауль снова подал мне руку, помогая встать, и повел по тропинке к небольшой площадке, вдающейся в пруд. Видимо, это была площадка, с которой обычно и кормили лебедей, потому что птицы забеспокоились и двинулись в нашу сторону.

— Вы не любите лебедей? — Осведомился Рауль, протягивая мне ладонь, на которую он высыпал немного корма, чтобы мне было удобней его брать.

— Почему Вы так подумали?

— Вы назвали этих романтичных, прекрасных птиц «хищниками». Неужели Вас не трогает их беззащитный вид?

— О! Это была просто констатация факта — эти романтичные птички вполне способны за себя постоять. Впрочем, люди часто ошибаются, когда пытаются судить о чем-либо только исходя из внешнего вида, — я не удержалась от шпильки, однако, мой собеседник её просто не заметил, так что я продолжила — что же касается Вашего вопроса… Я не могу сказать, что не люблю лебедей, но и признаться им в любви тоже не смогла бы. Парковый пруд с лебедями — это настолько… не могу подобрать слова — стандартно? — шаблонно? ожидаемо? — что теряет всякую новизну и привлекательность. Это как… Например, как стандартные букеты, которые профессионалы составляют на любой случай жизни. В них нет души, нет чего-то особенного, какой-то изюминки — кажется, что их делают и дарят только для галочки, чтобы сделать пометку «выполнено» и забыть.

Рауль в ответ чуть заметно нахмурился, но и только — я же принялась крошить корм лебедям.

— Кстати, название Каскад Латоны, наверное, имеет свое объяснение? — Прервала я затянувшееся молчание.

— Да, — чуть помедлив, отозвался мой спутник. — Его назвали так в честь матери первого императора.

— Но почему не её именем? Почему именно Латона, ведь, насколько я помню, её звали Элоизой?

— Увы… Официального объяснения этому факту нет, есть только исторический анекдот. Говорят, что мать императора и его жена вели нескончаемую войну за его внимание, и любой знак внимания одной из них воспринимался другой, как оскорбление. Когда в строящемся Веллингтоне появилась улица имени Жозефины, её свекровь потребовала у сына ответных шагов. Тогда-то и был заложен каскад. Императрица пришла в ярость, и император, опасаясь её гнева, придумал изящный выход из положения. С одной стороны — всем было понятно, в чью честь были разбиты пруды, с другой — формально у императрицы не было повода для недовольства.

— О, император настоящий политик — улыбнулась я. — Не боитесь оказаться в похожей ситуации?

— Боюсь, что у нас с моей матерью несколько другие отношения, — холодно отозвался Рауль, отступил на шаг и красивым жестом отправил в пруд остатки птичьего угощения.

После, отряхнув перчатки от крошек, он снова предложил опереться на его руку.

— Мне кажется, мисс Дюбо, что мадам Фредерика уже вполне бодра, и буквально изнывает от желания отправиться дальше.

«Странный какой-то», — решила я, опираясь на подставленную руку и отправляясь в недлинный путь к лавочке баронессы.