Столичный мажор (СИ) - Найденов Дмитрий. Страница 22

Несколько секунд тишины и из зала, кто-то сказал:

— Ничего не делать, ведь вы могли им навредить.

— Я тоже склонялся к этой мысли, только застава в осаде, помощь может не успеть прийти, так что делать? — повторил вопрос я.

— Попробовать использовать живу и провести диагностику, — сказал другой голос.

— Вот и пришёл к такому же мнению. Не имея вообще никакого опыта, я над одним из раненых, стал водить рукой со слабым наполнением живы, стараясь почувствовать отклик на болезнь, и то, что я почувствовал, мне не понравилось. Если основное тело реагировало стандартно, то гниющая часть отторгала живу, что меня очень озадачило. Сорвав свежую ветку, я соскрёб немного гнили, после чего направил мощный поток, как обычно это делают для лечения заражений, но вместо гибели добился ускоренного роста плесени, но что хуже, вся ветка почернела и превратилась в прах. Лечить стандартными методами больных было нельзя, но не лечить то же было для меня недопустимо. Тут мне сообщили, что есть пленные эльфы, одного из которых я решил использовать в качестве подопытного… — тут меня прервал выкрик из зала.

— Но ведь он — пленный, с ними нельзя так обращаться, даже пытать.

Судя по голосу, говорила девушка.

— Сударыня, я полностью с вами согласен, пытать пленных, которые ведут себя по-человечески, воинов, которые достойно сражаются и не убивают мирное население, пытать и ставить над ними опыты нельзя. Но сейчас мы говорим о тех, кто сам стал причиной заражения солдат. Эльфы знали, что за отрава нанесена на их стрелы и что это за Серая плесень. Когда я нанёс немного плесени на его кожу, он практически не прореагировал, а вот, когда я сделал небольшой надрез на ноге и попробовал поместить туда крупицы плесени, пленный начал дёргаться и заговорил на нашем языке, умоляя меня не делать этого. Он прекрасно знал, что это такое, а я просто использовал его же оружие против него. К сожалению, ничего толкового он не смог мне рассказать, кроме того, что замораживание крови снижает распространение заразы.

Подав живу на заражённый участок раны, добился её моментального роста, что подтвердило, отрицательное лечение стандартными методами. Зная, что зразу можно выжечь, я использовал магию огня для лечения… — тут меня опять прервали.

— А где вы взяли мага огня?

— Элементарно, я, вообще-то, маг, а владение живой — это уже побочный эффект моего тела, — сказал я, формируя на одной руке шар живы, а на другом фаербол, после чего понял, что магия вернулась ко мне. Не откладывая, начал гонять живу, стимулируя работу внутренних органов, выводя из организма накопленные токсины.

— Ну так вот, на огонь скверна показала нужную реакцию. Она выгорала, и, когда отклика на живу от раны больше не поступало, спокойно залечил рану. Минус такой процедуры, невозможность обезболить рану в процессе лечения. Зная, что серебро обладает противомикробным действием, расщепил серебряную монету и, сделав повторное заражение пленного, проверил реакцию на серебряную пыль. Таким методом выяснил, что если обработать рану сразу, то можно предотвратить заражение, а на уже разросшуюся плесень она оказывает сдерживающий эффект. Даже без возможности прижечь рану можно использовать серебряную пыль.

Но как вы понимаете, если легкораненых ещё можно лечить таким методом, то вот с тяжелобольными такой метод не пройдёт. Поэтому используя своё видение, я смог разглядеть, что скверна живёт в ране своей жизнью, формируя магическое поле, а по сути, является своеобразной магией, которая паразитирует на живе и жизненных силах жертвы. Раз это магия, то она должна подчиняться магии, решил я и попытался перекачать её в пустой кристалл. Делал это довольно долго, пока не смог отделить скверну самостоятельно и перелить её в кристалл, полностью очистив рану. После чего залечил её живой. Метод лечения подтвердил себя, и все двадцать раненых смогли выздороветь. Затем с обозом перебрался в Крепость при разломе. Где с трудом, но смог научить лекарей, как нужно лечить. Сам, конечно, от работы не отлынивал, поэтому в обороне Крепости практически не участвовал. Вот собственно и всё, — сказал я.

— Можно вопрос, — спросил сидящий рядом с ректором старичок.

— Да, конечно, я для этого сюда и пришёл.

— Кто вас надоумил использовать запретную магию и как вы смогли увидеть то, как ведёт себя гниль в ране?

— Ну, про запретную магию я и сейчас ничего не знаю, просто увидел магическую энергию, антипод живы, и, воздействуя на неё, вывел в пустой кристалл. Ну а ко всему прочему я — видящий, которому не нужно заклинание, чтобы разглядеть потоки магической энергии рядом с собой, — ответил я.

— Допустим, а почему вы в военное время вздумали лечить гражданское лицо в первую очередь, ведь по закону первая помощь оказывается военным, а то, что вы сделали, попахивает трибуналом? — спросил дед, который явно меня пытался показать с невыгодной стороны.

— А вы ответьте на вопрос, для чего нужны солдаты и армия? — спросил я, начиная выходить из себя.

— Для защиты Княжества.

— А что есть Княжество? Разве не люди, живущие в нём? Что будет стоить это княжество, когда в нём не будет ни женщин, ни детей, а одни только солдаты? Да оно выродится через одно поколение. Ради них солдаты сражаются, ради своих матерей, дочерей, детей, ради них, а не ради куска земли, — резко высказался я.

— Не нужно столько эмоций, я просто пытаюсь выяснить, что вами двигало в тот момент. Личная симпатия к девушке, которая потом стала вашей наложницей или что-то другое, — проговорил мерзкий старикашка.

— До нашей встречи в госпитале мы ни разу не встречались, а в том гниющем куске мяса, что лежал передо мной, понять, что это молодая девушка, было практически невозможно. Случай, приведший к нашим отношениям, случился намного позже того случая, и к сегодняшнему рассказу не имеет никакого отношения. К тому же она оказалась слабым лекарем, что и привело к быстрому распространению заразы по её телу, — сказал я, с трудом себя сдерживая. После похмелья контролировать эмоции было очень трудно.

— У меня больше вопросов нет, могу добавить, что считаю ваш поступок достойным уважения, и меня радует, что вы ответили на мои вопросы очень честно. А теперь можете задать свои вопросы нашему гостю, — сказал старик, источник которого был невероятно мощным.

— Тогда свой вопрос задам я, — сказал ректор, повернувшись ко мне: — Скажите, что вы бы посоветовали нашим студентам, возможно, вы сможете дать им дельный совет, опираясь на свой необычный опыт?

— Могу сказать, что никогда не стоит торопиться, даже когда пациент перед вами имеет понятную вам картину лечения, ничто не мешает перестраховаться и провести диагностику, а не бросаться вперёд с лечением. Не бойтесь экспериментировать, отбросив все знания и взглянув на проблему с другой стороны. Иногда зашоренность мышления может даже помешать. Не все труды по магии полны, мы для того и учимся, чтобы подтвердить или опровергнуть многие из уже написанных учений или дополнить их. Вспомните, что было сто лет назад, этот мир не знал даже парового двигателя, и технический процесс серьёзно отставал, но нашлись люди, которые смогли заглянуть за грань возможного и поверить, что невозможное возможно. Вы только учитесь, и у вас есть все основания, чтобы изменить этот мир под себя, отбросить стандартные шаблоны мышления и пойти по своему собственному пути. Всё в ваших руках, и вы должны не слепо верить в то, что говорят вам преподаватели, а стараться подвергнуть их учения сомнению, не в том плане, что всё, что они говорят не правильно, а в том, что у вас может быть свой взгляд на эти знания, найти доводы и попробовать доказать, что они неправы. Скажу сразу, что большинству из вас это не удастся, но уверен, что среди присутствующих здесь студентов найдутся те, кто смогут создать своё учение по магии , основываясь на совершенно другом виденье, восприятии магического мира. Вы можете спросить, почему я в этом уверен, да потом, что технический прогресс уже шагнул непросто на следующую ступень, а перескочил сразу через несколько из них, а магические знания пока опираются на законы, разработанные не одно столетие назад. В ваших руках стать первопроходцами в этом, и, возможно, кто-то будет удостоен чести в будущем преподавать в данной академии, обучая другие поколения, как нужно познавать окружающий мир, — сказал я довольно длинную речь.