Крестные дети - Колридж Николас. Страница 27

Восхитительная жизнь Чарли в Гонконге омрачалась только тем, что ему постоянно не хватало денег.

Будучи стажером отдела вин и крепких алкогольных напитков, он находился в самом визу тарифной сетки Корпорации Брэнда. Кроме этого, каждый месяц бухгалтерия вычитала из его заработка стоимость организованных им мероприятий и зарплату для горничной. Считалось, что каждый месяц он получал щедрую помощь от родителей, но на самом деле это было не так. Поместье Арднейсаг продолжало борьбу за выживание, год от года становившуюся все труднее. В последнем письме Алистар Криф сообщал о том, что собирается продать Инверкерн — ферму на окраине имения. Он очень сильно зависел от событий, происходивших в Лондоне, но сообщал, что до него доходили обнадеживающие слухи об успехах «Гремерси-Парк» — проекта Зубина, в котором он стал одним из инвесторов. Зубина Шварцмана он называл не иначе как «тот умный американский еврей, с которым я познакомился на танцах у твоего крестного».

Вскоре Чарли понял, что, живя в Гонконге, тратил существенно больше, чем зарабатывал. Он вовсе не был экстравагантным щеголем или мотом, просто считал, что его жизнь должна соответствовать — хотя бы внешне — неким минимальным стандартам. Все были уверены, что дела у него идут хорошо, и Чарли не видел смысла разочаровывать общественность. Он заказывал рубашки, костюмы и пижамы у портного из «Мирамар-отеля» или у Хинг Ченга из «Мандарина». В обеденный перерыв или после работы он выпивал в баре «Бык и медведь» или в «Годауне». Ему быстро наскучила еда, которую готовила Бетти Ву, — чаще всего это была жареная курица, овощи-фри или пиявки в сиропе — поэтому по вечерам он ужинал в ресторане. В конце семидесятых годов Гонконг был переполнен странствующими английскими девушками, направлявшимися в Таиланд или на Бали. Они останавливались в городе на недельку-другую, чтобы купить фотоаппарат, перед тем как отправиться дальше, в Чанг-Май или в Чанг-Рай. (Чарли так и не узнал, где находятся эти экзотические места, но зато отлично усвоил, что, пока эти симпатичные девушки в обтягивающих розовых брюках гостили в Гонконге, они были не прочь переночевать в его гостиной, поужинать в ресторане, а потом отблагодарить его за щедрость.)

Однажды вечером он собирался пойти в ресторан, как вдруг зазвонил телефон. Чарли поднял трубку:

— Алло? Это Чальи Клиф? Я хотсю заказать два четвейтых номера с жаленным лисом, яйтсами и кливетками…

Обладатель голоса старательно пародировал китайский акцент.

— Кто говорит? — Чарли страдал от похмелья и был не в настроении.

— Моя — китайский лабочий. Ваша хочеть, чтобы моя научили его китайским любовным плиемам?

— Слушайте, мне это уже порядком надоело, это совсем не так забавно, как вам кажется.

— Господи, Чарли, остынь. Что стряслось? Неужели ты и вправду стал напыщенным ничтожеством?

— Джеми? Черт, я должен был догадаться! Ты где сейчас?

— В аэропорту.

— Здесь? Ты в Кай-Так?

— А где же еще, мерзавец ты эдакий? В Москве, что ли? На самом деле я только что был там. Прилетел рейсом «Аэрофлота».

— Но что ты забыл в Гонконге?

— Это сложная история. Объясню тебе все за ужином. Ты ведь заберешь меня отсюда? Если ты еще не понял, я собираюсь остановиться у тебя.

Чарли был невероятно рад видеть Джеми. До этого момента он даже не представлял, как сильно соскучился по своему лучшему другу. Они поужинали в монгольской шашлычной в Ванчай и никак не могли наговориться. Они вспомнили все свои старые шутки, и Чарли словно на несколько часов вернулся в Лондон.

Молоденькая китаянка, принявшая их заказ, выглядела просто великолепно. Пока она разводила огонь и поливала мясо. Джеми несколько раз щупал ее за зад, и каждый раз она в ужасе подпрыгивала. Когда девушка принесла их заказ, он спросил:

— У вас в меню нет клубнички?

— Клубнички? — нервно переспросила она.

— Ну да, клубнички. Китайцы любят клубничку? — И он озарил ее своей фирменной заигрывающей улыбкой.

— Пойду узнаю, — ответила официанта и спешно скрылась за дверями кухни.

Через минуту возле их столика появилась огромная китайская матрона, которую Господь наградил мускулатурой и черными подмышечными волосами, как у профессионального борца.

— Да?

— Господи, Чарли, почему ты не предупредил меня, что здесь работает твоя сестра, — Чарли невинно улыбнулся подошедшей официантке. — Два жареных цыпленка, пожалуйста. Два больших пива. И чтобы ваша дочка потом пришла за грязной посудой…

Когда они устали хохотать, Чарли сказал:

— Ну так чем ты занимаешься в Гонконге?

— Сматываюсь от властей. — Джеми устало закатил глаза. — Ничего серьезного, в смысле, меня не ловит полиция. Ничего страшного. Мне просто посоветовали покинуть родину на несколько недель.

— Но почему? Чем ты занимаешься?

— Всякими глупостями. Все дело в моих соседях по квартире. Ты с ними не знаком. Иногда они балуются дурью — только сами, но до них все равно добрались легавые.

— Ты говоришь о наркотиках? Ты поосторожней, Джеми.

— Если честно, Чарли, то сам я не увлекаюсь этим делом, во всяком случае не часто. И уж точно не принимаю ничего серьезного. Это все мои соседи. Даже если бы я захотел попробовать, то не смог бы себе этого позволить. Я на мели.

Они заказали еще по пиву, и Чарли пошутил:

— Только ради бога, не покупай ничего здесь. В Гонконге вешают наркоторговцев. Ты видел объявления в аэропорту?

— Здесь я ни за что не буду заниматься этим. Особенно если остановлюсь у тебя. Ты ведь теперь почти заправляешь всем гонконгским филиалом, верно? Так мне рассказывали.

— Это не совсем так, — ответил Чарли, которому тем не менее было приятно узнать о таких слухах. — От кого ты слышал эти глупости?

— Как-то раз отец повстречал Маркуса, и тот рассказал ему, что твои дела идут отлично.

— Это сказал Маркус?

— Ты его любимый крестный сын. Так сказал отец.

Чарли почувствовал, как волна удовлетворения захлестнула его с головой. И так, в конце концов его усилия были оценены по достоинству. В каком-то смысле это не удивило его — он заставил весь склад ходить по струнке и все время чувствовал, что справляется со своими обязанностями лучше, чем другие стажеры.

К тому моменту, когда молодые люди закончили ужин и сели в такси. Чарли окончательно уверился в том, что вскоре его ждет увеличение зарплаты и повышение в должности. Чем больше он думал об этом, тем четче представлял себе, каким быстрым будет его путь наверх.

Просто невероятно, скольких людей знал Джеми. Проведя всего несколько дней в Гонконге, он выяснил, что половина туристок из Лондона — его подруги. У него были школьные товарищи, которые теперь работали в «Жардин Мэтсон» и у Свира, и они тоже были очень рады видеть его. Весь день, пока Чарли работал, Джеми звонил друзьям и строил планы. Бетти Ву, которую до того времени ни разу не видели улыбающейся, мгновенно попала под влияние Джеми, по собственной инициативе взяла у него грязное белье и, краснея, вернула его постиранным и отутюженным.

Каждый вечер они устраивали праздники на шестнадцать и более человек. Казалось, что всем постоянно хотелось общаться с Джеми, но, когда приносили счета, он всякий раз просил Чарли позаботиться об этом, обещая ему вернуть потом все сполна.

Однажды вечером Чарли сказал:

— Так не может продолжаться. Я плачу за все. Я почти разорен.

— Позволь мне сегодня решить эту проблему, — загадочно ответил ему Джеми. — Я покажу тебе один трюк.

Тем же вечером очень большой компанией они пошли в ресторан «Цечуань» на Натан-стрит. Всего их было больше двадцати человек, и они заняли весь стол. Джеми в окружении шести самых сексуальных и популярных девушек Гонконга правил бал. Чарли наблюдал за другом с завистливым восхищением и пытался понять, что же женщины находили в нем.

Джеми не рассказывал ничего интересного или увлекательного. Он просто много смеялся и периодически поправлял челку. Он мог прикасаться к девушкам так, что те не видели в этом ничего зазорного. Одна рука Джеми покоилась на запястье Джорджи, а вторая обвивалась вокруг плеч Рейчел; и ни одна из них не возражала.