Крестные дети - Колридж Николас. Страница 77

Он приезжал ко мне в Нассау — но все это строго конфиденциально. Мы с ним очень хорошо поладили. Владимир показался мне в достаточной степени реально мыслящим, он отдает себе отчет в том, какие проблемы нужно решать в первую очередь. Кроме того, он раньше работал в КГБ. Когда мы встречались с ним в последний раз, я спросил: «Владимир, вы не возражаете, если я задам прямой вопрос? Вам не хуже моего известно, что вы не можете содержать полноценную армию. Это уже в прошлом. Половина ваших солдат не видела денег уже полгода. Шестьдесят процентов ваших танков не проедут по дороге и мили. А что до ваших знаменитых подводных лодок, то я не сел бы ни в одну из них, даже если бы мне заплатили. Так, спрашивается, зачем вам все это барахло? Продайте его на металлолом». Я даже предложил ему купить непригодные системы вооружения, а на вырученные деньги он смог бы построить приличные дороги. «Когда вы последний раз отъезжали от Москвы на пятьдесят миль? — спросил я его. — Вы в курсе, в каком ужасном состоянии содержатся все ваши основные автомагистрали?» И знаете, что он мне ответил? «Дорогой мистер Брэнд, после того как я стал членом правительства, я никуда не езжу на машине. Мне гораздо больше нравится летать на истребителе». И я сказал ему, что он имеет все шансы стать следующим президентом России: «А когда вы в новом качестве прилетите ко мне в Вайоминг, то сможете приземлиться на моем личном аэродроме». Узнав, что к ним на собственном «МИГе» летит Владимир Путин, местные авиадиспетчеры призадумаются.

Когда Маркус закончил, внимательно слушавшие его мужчины разразились одобрительным гоготом.

Даже сэр Майкл Уайтроуз, привыкший считать себя неотъемлемой частью лондонского истеблишмента, кивнул в знак уважения. Все присутствовавшие в комнате чувствовали, как от одного того факта, что они слушали рассказ Маркуса Брэнда, повышается их собственный статус. Глядя на своих почтенных гостей в смокингах, попыхивающих сигарами и уже почти всего достигших в жизни, Чарли испытывал гордость: ни один из крестных детей Маркуса не смог бы собрать у себя дома такой же влиятельной группы людей.

— Значит, вы советуете всем нам оставаться в России? — спросил сэр Майкл Уайтроуз, который подумывал о покупке сети продовольственных магазинов в Восточной Европе.

— Если сделать соответствующую поправку на то, что в один прекрасный момент там все может полететь ко всем чертям, конечно да. Любой руководитель, не задумывающийся в наши дни о российском рынке, заслуживает основательного пинка под зад. Что же касается до моей собственной компании, то мы пока занимаем выжидательную позицию. Со следующего месяца в Москве начинается вещание спутникового телеканала «Музыка Брэнда». Наш замечательный вице-президент по новым рынкам Флора Хуанг сейчас как раз там, она подписывает договор с правительством на выделение нам диапазона рабочих частот.

Глава 41. Ноябрь 1997 года

Больше всего на свете Чарли ненавидел ездить куда-либо вместе с детьми, в особенности на своем новом «мерседесе». В обычные дни Пелхема и Мари ну не пускали в «мерседес», для семейных поездок Крифы держали «тойоту-лэндкрузер».

Чарли разрешал своим разбойникам безнаказанно засыпать пол в ее салоне пакетиками из-под чипсов, батарейками от плееров, игрушками и старыми магнитофонными пленками, ему было все равно — «тойота» считалась машиной Миранды. Но в «мерседесе» все это было строжайше запрещено. За пятнадцать минут после отъезда из Олд-Тестбери-Холла Пелхем успел рассыпать пакет леденцов по кожаному сиденью, а Марина сделала что-то невообразимое, отчего ремень безопасности заклинило.

Если бы не приглашение от Маркуса в Вест-Кандовер-Парк, он никогда не позволил бы детям сесть в свою машину. Теперь же у него просто не было выбора.

— Немедленно прекратите это отвратительное нытье! — рычал он через плечо. — Пелхем, немедленно замолчи, иначе пойдешь домой пешком. Это и тебя касается, Марина, я не могу вести машину, когда вы постоянно шумите.

Миранда, которая решила, что песни детей были приятнее ее уху, чем рассказы мужа о надвигавшемся на него богатстве, сказала:

— Не стоит так волноваться, Чарли. Они просто поют. Это же дети! — Затем, повернувшись к заднему сиденью, она добавила: — Только убавьте немного громкость, пожалуйста. У папочки похмелье — он вчера выпил слишком много красного вина.

Чарли вел машину в гневном молчании, обгонял грузовики перед поворотами и бил по тормозам всего за несколько секунд до остановки. Он ненавидел опаздывать, в особенности к Маркусу. Он не мог понять, почему на то, чтобы обуться и сесть в машину, его детям нужно было полчаса?

И откуда в Хэмпшире в ноябре столько автофургонов? Их владельцам давно пора запретить выезжать на шоссе.

Чарли все сильнее сжимал руль. Перед встречами с Маркусом он всегда чувствовал себя немного напряженным. Его интересовало, кто еще из крестных детей будет сегодня на ужине. Наверняка он знал только про Джеми и Абигейль, которые привезут с собой Поппи — последнее было на руку Чарли, ведь Поппи непременно станет безобразничать. Он надеялся, что его дети покажут себя с лучшей стороны.

Оказавшись в Вест-Кандовер-Парке впервые с памятного вечера, когда в их честь там был устроен бал, Чарли удивился: усадьба совсем не изменилась, во всяком случае снаружи. Даже зимой лужайки содержались в идеальном порядке, вокруг развалин древнего римского храма, которые Маркус перевез туда из Ливии, прогуливались декоративные пятнистые овцы. По гладкой поверхности пруда скользили лебеди. На последнем повороте, когда старинный замок должен был предстать во всей красе, Чарли немного притормозил, чтобы Миранда и дети смогли прочувствовать атмосферу этого места.

— Многие думают, что это самое красивое поместье во всей Англии, — заявил он, переполняясь сыновней гордостью. — Пелхем, Марина, здесь ваш папа праздновал свой двадцать первый день рождения. Владелец этого дома — мой крестный отец, он очень важный человек, поэтому я хочу, чтобы вы очень, очень хорошо вели себя сегодня. Ясно?

Охранник у ворот приказал им остановиться и сверился со своим списком приглашенных. Читая этот список вверх ногами, Чарли увидел, что напротив имен Темплов уже стояли галочки. Мэри Гор со своей больной дочерью и Стюарт тоже уже приехали. Имени Сэффрон в списке не было, и Чарли не сразу понял почему. Ему вспомнился их вечер здесь же, в Вест-Кандовер-Парке, и он представил, что могло бы произойти между ними, если бы тупой Стюарт не вмешался и не испортил все.

Маркус, Флора и другие крестные дети сидели возле камина с бокалами в руках. Вокруг них курсировал Бартоломью с бутылкой шампанского в льняной салфетке.

— Господи! — сказал Чарли, пожимая руку Маркусу. — Куда подевались ваши прежние картины? Вы их все поменяли.

— Как это похоже на тебя, Чарли, ты всегда был таким наблюдательным. Мы действительно поменяли все старые картины. Флора решила, что эти лошади и наездники больше не подходят нам — они слишком скучны, не тот Zeitgeist^[27]. Надеюсь, ты одобришь наш новый выбор.

Чарли бегло осмотрел картины Поллока, Шнабеля и Де Кунинга, напомнившие ему рисунки, которые Марина приносила из школы, а Маха прикрепляла к холодильнику на магнит.

— Да, они… современные, — только и нашелся что сказать Чарли. — Но что сталось с Констеблем и Стаббзом? — Он так надеялся, что хотя бы небольшая их доля окажется в завещании Маркуса.

— Я отдал их в «Кристис», и они были проданы в два раза дороже оценочной стоимости. — Повернувшись к Абигейль, он притворно вздохнул: — Боюсь, Абби, Чарли не одобрил мои новые картины. Мне кажется, он немного старомоден, он все еще не стал гражданином Прикольнобритании, как все мы.

— Не поймите меня превратно, Маркус, — поспешил с оправданиями Чарли. — Мне очень нравится современное искусство. Мы даже планировали купить пару работ для Тсстбери-Холла.