Крестные дети - Колридж Николас. Страница 83

После она молча ушла в ванную, приняла душ и через пять минут вернулась оттуда уже с макияжем.

— Немедленно вставай, Джеми, и расправь покрывало, — приказала она. — Теперь ты должен заняться работами Генри Картье-Брессона.

Письмо от Маркуса Брэнда, отпечатанное одной из его четырех секретарш под диктовку Барбары Майлс и доставленное шофером Мейкписом к дверям «Монпелье-гарденс, 60», где Джеми и нашел его в тот же день, было сдержанным и деловым.

«Мистер Брэнд благодарит Вас за предложение инвестировать средства в Ваш проект в области современной фотографии. Он внимательно ознакомился с финансовым планом, которое Вы отправили ему, но с сожалением вынужден сообщить, что Ваш проект более не соответствует его инвестиционной стратегии. Мистер Брэнд выражает надежду, что Вы сможете изыскать иные источники финансирования».

Вечером того же дня Джеми позвонил Чарли, чтобы пожаловаться:

— Я отказываюсь верить своим глазам. Я был уверен, что все уже решено… И что мне теперь делать? Маркус просто пустил меня по миру — и все из-за каких-то жалких денег, которые ничего для него не значат.

Чарли в глубине души обрадовался, что Джеми получил отказ, ведь этот проект все равно был обречен на провал, а деньги, которые в один прекрасный день должны были бы стать его, Чарли, деньгами, оказались бы пущенными на ветер.

— Это действительно неожиданно, — сказал он. — Мне тоже казалось, что такое дело как раз для Маркуса. Ты ничем не обидел его?

Джеми задумался. Возможно, Маркус каким-то образом узнал про него и Флору. Вряд ли она сама рассказала бы ему, а кроме них в квартире никого не было.

— Нет, ничего такого не припомню.

— Ты ведь не пробовал развлечься с миссис Сьюзи Вонг? — хихикнул Чарли.

Джеми покрылся холодным потом и неуверенно засмеялся в ответ:

— А почему бы и нет?

Его временным прибежищем стала меблированная квартира на первом этаже здания на Неверн-сквер, рядом с тем местом, где когда-то жили Мэри, Сара Уитли и Ниплз Эртон-Филлипс. Он даже не пытался как-то обустроить новое жилище. Все его пожитки уместились в пару чемоданов, куда он побросал первое, что попалось под руку на старой квартире. Не имея ни работы, ни желания искать ее, большую часть дня он проводил лежа в постели. На улицу он выходил, только когда было нужно купить еды или отнести одежду в прачечную на Требовир-роуд. Бессонница доводила его до исступления, он смотрел телевизор до самого утра и пил пиво с водкой, пока не забывался тревожным сном.

Спустя примерно неделю после получения письма от Маркуса он возвращался домой из пивного ларька, где только что купил ящик «Карлсберга». Подойдя к двери, он поставил свою ношу на ступени и стал рыться по карманам в поисках ключа.

Вдруг словно из ниоткуда возникли двое крепких ребят. Джеми почувствовал, как чья-то сильная рука схватила его предплечье и тотчас что-то острое уперлось ему в грудь. Он взглянул вниз и увидел небольшой, но очень острый кухонный нож.

— Сейчас, мистер, мы вместе войдем к тебе домой. Пошевеливайся, а то завалю тебя прямо здесь!

Джеми подумал, не закричать ли ему, но на Неверн-сквер постоянно кто-нибудь кричит, поэтому никто не обратил бы на него внимания. К тому же той январской ночью улицы Лондона были пустынны.

Он сделал все в точности так, как ему приказывали: медленно открыл дверь в подъезд, затем — в квартиру. Теперь он мог рассмотреть своих сопровождающих: один из них был белым, второй — негром. Они были одеты в почти одинаковые черные кепки, черные джинсы, черные синтепоновые куртки и тяжелые черные ботинки. Пока он ковырялся с ключом, пытаясь выиграть время, грабители потеряли терпение, и, когда дверь наконец открылась, Джеми ощутил сильнейший удар по голове.

Он лежал на полу своей квартиры, плотно прижатый к ковру ботинком огромных размеров. Один из двух грабителей — очевидно, главарь — прошелся по квартире, задернул шторы, запер входную дверь и сказал:

— Слушай меня, ублюдок. Сейчас мы будем учить тебя уму-разуму. Ты очень глупый мальчик. Уверен, ты понимаешь, о чем я, ты, придурок чертов!

Слово «учить» не обещало ничего хорошего. Джеми чувствовал себя персонажем из фильма Тарантино. В ту же секунду нож вошел в его бедро по самую рукоять. От боли Джеми стало тошнить. — Послушайте, возьмите все, что хотите, но оставьте меня в покое, — умолял он. Но он и сам понимал всю нелепость подобного предложения — у него нечего было брать, кроме плеера и мобильного телефона.

— Заткни пасть! — прикрикнул на него грабитель с ножом.

После этого они принялись за Джеми с утроенной силой. Его руки связали за спиной и примотали электрическим кабелем к ногам.

Лицо обмотали строительной лентой, после чего начали методично бить по голове, почкам и животу.

— Возьмешься за старое — вообще порешим тебя. Ты крупно насолил одному дяде. Он очень тобой недоволен.

Джеми ничего не мог им ответить и принимал удары один за другим. Мало-помалу он начинал догадываться, что эти люди выполняют поручение Маркуса. Ужасное предположение. Ведь его крестный отец никогда не дал бы согласия на такое.

Погруженный во тьму, он лежал на полу и ждал новых пинков. После одного особенно сильного удара, пришедшегося по щеке, он почувствовал, как скуловая кость хрустнула, и едва не потерял сознание от боли.

Наконец они отодрали ленту, закрывавшую его рот, и потребовали назвать пин-код его кредитной карты. Джеми с радостью выполнил приказ, надеясь, что его мучения окончены. Несколько часов назад он сам пробовал получить из банкомата пятьдесят фунтов, и у него ничего не получилось, поэтому он знал, что от его кредитки грабителям будет мало толку. Липкая лента вновь закрыла его рот, а на голову ему нацепили какое-то подобие маски. Дверь хлопнула, и грабители вышли на улицу. В тишине ночного Лондона их тяжелые шаги слышались еще очень долго.

Джеми лежал на ковре и корчился от боли. Перед своим уходом ночные посетители просунули ему в нос какой-то острый предмет, скорее всего, нож. Образовавшееся при этом отверстие обеспечивало теперь доступ кислорода и поддерживало жизнь Джеми. Для того чтобы дышать через единственную кровоточащую ноздрю, требовался определенный навык: когда нос заполнялся кровью, Джеми выдувал ее наружу, затем делал глубокий вдох и повторял процедуру.

Со связанными за спиной руками он добрался до кухонного стола, на котором стоял телефон. Стянув его на пол, Джеми трижды нажал цифру девять^[29].

Когда полицейские и медики вошли в квартиру, он был без сознания. На голове у него были белые женские трусики с надписью «Сделано в Китае».

Глава 45. Январь 1998 года

Мэри опаздывала, перед самым ее выходом из дома раздался телефонный звонок:

— Мэри? Это Стюарт. Я знаю, что ты торопишься. Мне только что звонили из отделения экстренной помощи больницы Святой Марии. Нашего Джеми избили.

Еще до происшествия на Неверн-сквер Мэри и Стюарт были в курсе, что брак Абби и Джеми рушится. Будучи единственной английской подругой Абби, Мэри знала о почти патологической враждебности, которую та питала в отношении мужа…

Мэри надеялась, что по прошествии времени Джеми и Абигейль получат второй шанс. Но всякий раз ее оптимизм разбивался о камни яростного гнева Абигейль, и через несколько недель Мэри решила, что ее друзьям не стоит пытаться сохранить брак.

Последние известия о Джеми, дела у которого шли хуже некуда и до жестокого нападения, потрясли Мэри и Стюарта до глубины души. Когда они приехали к нему в больницу в первый раз, его травмы шокировали их — все оказалось гораздо хуже, чем они ожидали. Лицо Джеми представляло собой сплошной синяк, они едва узнали старого знакомого. Левая скула была прикрыта повязкой. Он неподвижно лежал в углу общей палаты и едва смог приподнять руку, чтобы поприветствовать пришедших. Медсестра сказала им, что, когда Джеми доставили на отделение, у докторов были сомнения, выживет ли он вообще.