Заложница Ада (СИ) - Лали Та. Страница 17

Зажмуриваюсь и едва сдерживаю слезы недавно пережитого шока. Его голос разлетается по пространству, сверлами проедая мозг. Впивается, заставляя бояться этого гнева до дрожи в пальцах.

Зверь на полу быстро кивает. У него трясется подбородок, и он выглядит напуганным до смерти. Я вся содрогаюсь, но не чувствую радости от падения своего мучителя.

— Умница, — Мулцибер расплывается в безумной улыбке. — А теперь иди в бордель и развлеки себя шлюхами.

Демон поднимается на ноги, и мне хватает одного его тяжелого взгляда, чтобы вскочить и броситься за спину Мулцибера.

Я в аду. Понимаю это безусловно. Но самый страшный и жестокий дьявол считает меня своей собственностью. И то, что он не дал мне стать куском мяса для своего подданного внушает мне хоть какую-то надежду.

Он идет вперед, и я следом, не отставая ни на шаг. Едва ли не впечатываюсь в мощную спину, когда Мулцибер резко тормозит.

— Зверь, — окликает он, чуть поворачивая голову, но не оборачиваясь, — еще раз тронешь мое, и я похороню тебя.

Зверь, до сих пор скорчившийся на мостике, что-то мычит.

— Ты понял, что именно я сказал? — Мулцибер оборачивает голову полностью. — Я похороню тебя здесь.

И в этот момент я вижу, как на лице Зверя вспыхивает настоящий ужас. Он знает, что Эм не пугает. Прекрасно это понял. И тем лучше. Для меня.

Глава 8

Полтора месяца назад

— Не любишь мясо?

— Предпочитаю растительную пищу, — стараюсь не кривиться, видя стейк минимальной прожарки в своей тарелке.

Как представлю, что там кровь сочится, и видны связки мышц несчастного животного в разрезе, аж подташнивать начинает.

— Думал, это прерогатива алияд, — хмыкает Константин, отрезая небольшой кусок.

Он явно прикладывает усилия, пиля шмат плоти, и я вижу, как алая кровь действительно вытекает на белую тарелку. В горле происходит спазм, и я делаю вид что закашлялась, прикладывая ко рту салфетку.

— Вся нормально? — он чуть хмурится, и я отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он будет жевать это.

— Вполне.

— Ты побледнела.

— Правда? Думаю, я немного нервничаю.

Это вранье только отчасти.

Потому что я и правда волнуюсь. Чертовски. Свиданий и тесного контакта с мужчиной у меня не было с того… Опыта в частном самолете.

И сейчас я почти жалела, что поддалась на уговоры Тесс и пришла в этот роскошный двухуровневый стейк хаус с хрустальными люстрами, свисающими массивами прямо до пола.

Я чувствую себя здесь чужой.

Все эти смеющиеся мужчины и женщины, на которых надеты камни общей сложностью стоимостью самого этого многоэтажного здания… Они не мои люди. Я никогда не хотела стать их частью. А после того, что я сама стала «живым товаром» для кого-то подобного, это понимание укрепилось во мне окончательно.

Все они выглядели пресыщенными жизнью, и за широкими улыбками прятали духовное опустошение. Их глаза не горели без алкоголя и изрядной порции запрещенных официально препаратов. Но мы ведь знаем, что законы распространяются только на тех, кто не участвует в их принятии.

Огляделась кругом, ощущая, как к голове приливает состояние панической атаки. А что, если мой незнакомец сейчас сидит здесь, за соседним столом? Вокруг несколько мужчин бросают на меня заинтересованные взгляды, и я чувствую, как начинают неметь кончики пальцев.

— С тобой точно все в порядке? — Константин накрывает мои пальцы своей теплой ладонью, и я вздрагиваю. Он хмурится и чуть сжимает губы.

Ну, разумеется, он недоволен!

Я должна бы прыгать от счастья, что такой как он вообще обратил на меня внимание, а вместо этого оглядываюсь по сторонам, словно подыскиваю новую жертву в сети.

— Все отлично, — надеваю на себя улыбку, заставляя забыть про блики света, слепящие глаза и горечь тошноты в горле.

— Надо было предупредить тебя про мясной ресторан, — его лицо слегка светлеет, а в глазах появляются искорки. Константин все еще держит мою руку, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони. Внезапно, эта ласка не вызывает во мне отвращение, как мысль о любом мужском касании с тех пор.

— Я не презираю мясоедов, — улыбаюсь, и теперь уже вполне искренне. — Я вообще спокойно отношусь к чужому рациону. Просто сама не могу, понимаешь, — проглатываю ком в горле. — Что-то протестует во мне, когда я понимаю, что ем что-то живое, вполне полноценно рожденное.

Константин заходится громким грудным смехом, откидываясь на спинку стула. Он чертовски привлекателен, надо сказать. Этот блеск светло-карих глаз и темно-медовые волосы очень сочетаются с легким загаром и его белозубой улыбкой. Константин и правда принц с картинки. Даже коронованный, можно сказать.

— С такими разговорами и я стану вегетарианцем. Никогда не задумывался об этой стороне вопроса. Но мне нравится, что ты привносишь в мою жизнь что-то новое, — он смотрит на меня мягко, покровительственно, и впервые за долгое время, я и правда расслабляюсь при разговоре с мужчиной.

Он рассказывал мне про Колдор. Про те годы, когда Аркануум еще не был расколот на две части, и люди могли свободно перемещаться с солнечной стороны на темную.

Пока не появился Мулцибер. Дьявол знает откуда.

Он оккупировал Острог и возвел границы. И все же, этой власти ему было недостаточно. Демон требовал капитуляции и солнечной стороны — Колдора. На это Константин, разумеется, пойти не мог. До него Колдором управлял его отец, и эти земли были его родной землей. Сейчас Константин курсировал между Аркануумом и Землей почти каждый день. Благо, скорость звездолетов это позволяла. На Земле располагалась штаб-квартира Альянса Пяти Планет, и его главы каждый день разбирались с ущербом, нанесенным Мулцибером.

— Удивительно, как только он успевает, — зло хмыкает Константин. — Каждый день новая атака. При чем, в самых непредсказуемых местах. Судя по всему, у него неограниченный запас ресурсов. Я уже не говорю о его шпионах и агентах по всем галактикам. Он запустил свои клещи так глубоко, что даже совет Альянса боится атаковать. Те попытки, которые мы прилагали, были жестоко оборваны. А месть Мулцибера… — Константин недобро ухмыляется. — О, да, месть — это его конек. Он бьет в самые чувствительные места, всегда точно зная, как наказать противника. Были случаи, когда люди налагали себя руки просто опасаясь того, что он может с ними сделать.

— Он так ужасен? — я откусываю лист салата.

Константин нагибается ко мне ближе, и в его глазах какое-то лихорадочное пламя:

— Он сам дьявол, Диана.

Мурашки прокатились у меня по спине от того, каким тоном он это сказал. Мне словно передавался страх Константина перед Мулцибером.

— Находиться рядом с ним — это все равно, что заглядывать в глаза смерти. Там нет жалости, нет ничего святого. Он рискует собой так же безрассудно, как и своими людьми. Единственная власть, которую он признает — это полное подчинение.

— Его люди такие же, как и он? — произношу я, осипшим голосом. От этого разговора мне становится не по себе.

— Все до единого, — хмыкает Константин. — Они преданы ему безраздельно, словно этот демон опоил их каким-то наркотиком, и теперь они готовы отдать жизнь за одну только дозу этого кайфа.

Я промолчала, разглядывая салфетку на коленях.

Но разве можно так слепо идти за тем, кто является настоящим монстром? И если Мулцибер и правда как-то контролирует своих людей, то чем? Разве есть в мире хоть что-то, что может отдать душу в полное подчинение? И особенно самому дьяволу?

— Я бы хотел вернуть ночь, — Константин мечтательно смотрит в окно, — Колдор является солнечной стороной, а потому, у нас всегда царит день.

— Но ведь тем, кто живет в Остроге приходится хуже, разве не так? Без солнечного света невозможен синтез растений, и в Адских Землях, должно быть, только голая почва.

— Осторожнее, Диана, — Константин улыбается, но я вижу, что он резко напрягся. — Иначе я подумаю, что ты на стороне Мулцибера.