Конец света для одной души (СИ) - Побалакту Флабес. Страница 37

Озверел?

Боковым зрением улавливаю движение. Невдалеке, лицом вниз лежит худощавая фигура и безрезультатно пытается сбросить с себя Тома. Похоже щуплая женщина, либо подросток. Том, положив морду с приоткрытой пастью доходяге на шею, навалился ему сверху на спину, придавил своим немалым весом и не дает подняться. Мне кажется, что есть ещё третий.

Возможно я ошибаюсь, вероятно только мерещится, потому как поддатая, полупьяненькая нейрохимия затуманивается, начинает мрачнеть и припухать. Уши заложило, всё словно в немой ретро киноленте, только без титров и игры тапера. Все стремительно-вскипающие действия в полной, расслабленной тишине.

Небольшое замешательство, синеглазый на короткий миг повернул голову в сторону затянувшейся таскотни, отвлекся совсем ненадолго. Я приподняла ногу и вытащила нож. Узкое, длинное лезвие, из Лялиных коллекционных запасов. Это я раньше в дерево не могла вонзить, а сейчас острие вошло легко, точно в теплый, размягченный пластилин. Ткнула наобум и тычок пришелся ему в шею. Повалились вместе.

В придачу, завалилась со сладостной и празднично-веселой на вкус улыбочкой.

Ничего себе ощущения!!!

Больше ничего не помню…

Очнулась часов через пять, было ещё довольно светло. Чувствую, что продолжаю счастливо и широко улыбаться. Значит инъецировали не яд кураре, впрыснули странный транквилизатор в небольшой дозе. Тот, убиенный в лесу мужик с косичкой тоже был в блаженном восторге от своей разделки и наказания с насилием. Только с другой развязкой и в непрекращающимся, вечном эмоциональном упоении.

Какую такую светозарную, разудалую и неунывающую смесь нам вкатили? Противопоказания имеются?

Я полёживаю, густо политая невысохшим соусом из крови, моё одеяние всосало часть тёмно-гранатовой жижицы. На мне "отдыхает" мой инквизитор, мертвый и стылый. Так быстро, без напряга поверженный, лишенный жизни.

Это сделала я.

Всего лишь один небольшой взмах и поспешный, непредсказуемый конец. Голова ликвидатора по-свойски рядом с моей, щека к щеке, нос к носу. Черная прядь волос со лба закрывает его пол-лица, одна рука крепко, судорожно сжимает мне плечо. Чем не эксцентричный пикник с любовной негой на лоне порушенного заводика? Тело палача не забрали, но нож из шеи вынули.

Приглянулся судьбоносный, исторический клинок?

Поблизости больше никого нет и Тома тоже не вижу. Еле разжала цепкие, надежно пристроившиеся на своем теле неизвестные, пронырливые пальцы и встала на ноги. У меня сильный ушиб рёбер. Только бы не перелом. Шла, как будто дрын проглотила, не нарушая центровку. Зрительно обозначила себе пунктирную линию, отступление от которой не могла допустить, потому что пошатывание из стороны в сторону и любой скос моего опорно-двигательного аппарата вызывали рези и колики в грудной клетке и копчике. Дыша через раз, добрела до машины, сделала себя медикаментозную блокаду и наложила бандаж из разрезанных бриджей.

Том так и не объявился.

Автомобиль, на котором приехала, с целью безопасности, решила оставить, втемяшив в ушибленную башку всякую чушь о маячках, чипах и минировании. Болевой шквал немного притупился, примитивный экзоскелет тоже внёс свою лепту для пешеходства и я успешно приплелась к следующей своей легковушки.

До жилища приколесила быстро, торопилась. Не спала всю ночь, ждала собакина. Сама себя успокаивала: он в безопасности, он выпутается. Повторяла снова и снова, внушала, вдалбливала в голову стимулирующую установку, надеясь, что заученная аффирмация поможет ему и мне.

Томыч пришел под утро. Главный, великий спаситель, совершивший ловкий финт!

Меня никогда раньше не колошматили. Приложили со знанием дела. Рукодельный винегрет смазливого визажиста был профессионален: опухло лицо, заплыл глаз, рассечена кожа внизу подбородка, на скуле синяк и большая гематома на ребрах. Процедуры мейкапа, хайлайтера с консилерами и даже боди-арт битому циферблату не помогут. Ещё отломилась половинка коренного зуба.

Поздравляю ортопеда с победой! Законное первое место! Он, таки, всех обставил из своего землячества.

Любое движение причиняет боль, однако дискомфортный недуг с оттеночными каляками-маляками сейчас меня мало волнует, вернее, не волнует совсем. Прокручиваю в уме данное событие, все свои действия.

Я благодарна синеглазому брюнету, устранителю самозвано-неугодных, что он мне безжалостно наподдал и грубо отметелил. Если бы не его сокрушительные тумаки, моё полудохлое тело просто крепко заснуло бы ещё в полете свободного падения, не коснувшись земли. А так, я очухалась на важное мгновенье. Внезапное оживление на несколько секунд обеспечило небольшую переменку для входа в империю Морфея, и дало мне главный козырь, который я пустила в ход и смогла отыграться. Ошибочный просчёт и недосмотр форварда стоил ему всего. Всего!

Страйк!

Выбиты все кегли с первого удара.

Душегуб-мокрушник-теперь по моей части.

Дожилась.

Я убила человека, только раскаяния от содеянного совсем нет. Я не ужаснулась от натворенного. Меня не мучают угрызения совести, я не нуждаюсь в отпущении и искуплении грехов.

Правда, маленькая гусеничка специфической формы стыда продолжает ещё жить в ничем не опороченной зелёной поросли, но она уже подъедала добрую репутацию, дохрумкивая остатки чувства ответственности и долга.

И что ж, я, как всегда, сейчас сама не своя? Ни коем образом. Я нынче сама своя.

У меня свербит и чешется внутри только от одного: на что ещё способна и как я, будучи совершенно невзыскательной, мягкой, вечно "беззубой", решилась на бесславный поступок, смогла нейтрализовать и обезвредить весомого противника.

Вынужденная самооборона, самозащита-эти слова мое оправдание, аргумент в пользу своей правоты.

Это моя абсолюция.

Впервые в жизни не камертоню и не муссирую случившееся. Впервые из африканского слона сделала мушку дрозофилу, тут же её прихлопнула и сдула в новую величину. Я посадила под арест свои инквизиционные, изматывающие охи-вздохи и бессонницу. Гнобить себя и самоедством заниматься больше не буду.

Если бы такое повторилось, поступила аналогичным образом, не раздумывая и не вымаливая прощение. Опять бы вытащила, взмахнула, вонзила. И не важно куда удар придется, главное чтобы достиг врага.

Только один вопрос к нему и другим соглядатаям остался без ответа:

— Зачем???

Глава 23: Только так

После психофизиологического, "потрясного" дартса с результативной дозой яркой радости, зубодробительного пикирования и жесткой посадки на неровную местность, я долго, глубокомысленно и назидательно отходила.

Еще Варька пропала. Она отсутствует почти две недели.

Разыскивали ворону с Томом продолжительно. Облазали и осмотрели всю округу, все близстоящие дома и постройки, однако никаких следов не выявили. Какие особые отпечатки могут быть на травяной земле с опавшими листьями? Одиночные перья, да малозаметные пятнышки помёта. Мне не подвластны экспертное дознание и сыск высоко летательных, неусидчивых пернатых.

— Том, сверли! Фотографируй! Опознавай!

Мой единственный, сохранившийся друг не понимает, чего я от него требую, что мы делаем и чьи запахи должны усиленно втягивать и вдыхать. Для него очевидно ясно и безошибочно вестимо, в отличие от меня, что наша птичка с оранжевой отметиной давно испарилась, упорхнула в неведомые, васильковые дали легким, воздушным облачком.

— Пошли отсюда, страждущий человек современный. Нет здесь никого и не будет. По пацански цыкни сквозь зубы и разотри штиблетами. Поскрипывай и не тужи.

Очень обеспокоена, расстроена, привыкла к птахе-переростку иссиня-черного цвета, привязалась к вороней цапельке всем сердцем. Думы о плохом, неладном отклонила, выбраковала и освистала за недоказанностью. Надеюсь, и буду так себе представлять, что Варвара просто взмыла и унеслась на новое место гнездовья, которое, наверняка, получше, чем у нас. Это малое, никчемное утешение. Но оно подкупает мои предположения с фантазией и усыпляет домыслы.