Сеятели ветра (СИ) - Наль Лие. Страница 10

Лисица приглушённо зарычала от нетерпения. Звериный запах её акурэ смешался с мускусным, сливаясь в дикий аромат, который сводил с ума. Алис дрожала и выгибалась в его руках, мягкая и податливая, будто свечной воск. На соломенных циновках плясали две тени, искажённые, неразделимые, как и существа, которым они принадлежали.

Тяжело дыша, Алис насела сверху и упёрлась ладонями ему в грудь.

— К чёрту Казу, — выдохнула лисица.

— К чёрту их всех, — согласился Ханэ и притянул её к себе.

Ханэ вернулся в усадьбу далеко за полночь. Казу объявил, что останется в квартале удовольствий до самого утра, так что под ворота он пришёл один. В голове до сих пор звенело от женского смеха, выпивки и переливов сямисэна, но всё-таки он смог расслышать срывающийся от волнения голос:

— Стой, кто идёт?!

Ханэ неохотно поднял голову. С деревянной вышки на него глазел долговязый часовой, чьи алые доспехи и рогатый шлем должны были вселять ужас, но его голос испортил всё впечатление.

Ханэ рассмеялся. Наверху обиженно засопели.

— Эй! Вот возьму и не пущу тебя за ворота!

— Ты забыл, что у меня есть это, — всё ещё посмеиваясь, Ханэ развёл руки и помахал ими, изображая крылья.

— Ага, а ты взлететь-то хоть сможешь? — съязвил Шиёки.

— Давай попробуем?

Шиёки глубоко вздохнул. Пока он не разразился целой тирадой о том, почему этого лучше не делать, Ханэ развернул акурэ. От него по коже пробежал привычный холодок, и тело покрылось чёрными перьями, наполняясь силой, которая не снилась ни обычным воронам, ни смертным людям.

Полуворон тяжело захлопал крыльями. Шиёки вскрикнул, когда он, не рассчитав высоту, врезался в ребро площадки, за которую мгновением позже зацепился руками. Подтянувшись, Ханэ закатился на площадку, где сразу свернул акурэ. С наслаждением вдохнув ароматы древесины, воска и фруктов, старший вранолюд покосился на блюдо, которое стояло на столе.

— Даже не думай, — пригрозил Шиёки, нависая над ним. — Куда ты дел Казу? Вы же ушли вместе.

Ханэ махнул рукой.

— Не отмахивайся мне! — возмутился наследник.

— Он там, — поморщился от крика Ханэ, — в квартале, в который тебе пока не-ельзя.

Фыркнув, Шиёки подошёл к столу и с хрустом вгрызся в грушу. Ханэ наблюдал за ним с добродушным любопытством, устроившись в глухом уголке, где можно было растянуться и лежать в своё удовольствие.

— Как у вас с Хиной? Помирились?

Шиёки медленно повернулся к брату. Старший вранолюд слишком поздно заметил в его руке ещё один фрукт. Наследник швырнул грушу так, что она ударила прямо в лоб, затем отскочила на пол и укатилась в другой угол.

— Значит, нет? — потерев лоб, предположил Ханэ.

— Помирились, просто хотел тебе врезать.

Вранолюд не удержался от ехидного вопроса:

— А почему грушей-то?

Хмыкнув, Шиёки опустился рядом. В доспехах он передвигался немного неуклюже, напоминая перекормленного слётка, который ещё не обвыкся с крыльями.

— Иди отсюда, а? Ты меня отвлекаешь.

— От поедания груш? — ухмыльнулся Ханэ, вытянувшись так, чтобы достать до упавшего фрукта. Подцепив его ногой, вранолюд подкатил грушу к себе, небрежно обтёр и откусил верхушку. На доски закапал сок, медово-сладкий и липкий, как смола.

— От караула, дурак. Я и так провинился, что опоздал.

Шиёки тяжело вздохнул, перебирая завязки на шлеме. Глядя на смешного, долговязого воронёнка, Ханэ вдруг ощутил прилив нежности и лёгкой жалости.

— Что, сильно досталось? — приподнявшись, он потрепал мальчишку по плечу. Шиёки нахохлился, но не отодвинулся.

— Нет, — буркнул Шиёки. По его лицу читалось обратное. — Ну, может немного…

Мальчишка смотрел вдаль, подперев кулаком щёку. Из-за багровых доспехов казалось, что он весь в крови, и Ханэ не мог отделаться от наваждения, что перед ним сидит другой ребёнок — тот, которого здесь больше никогда не будет, который больше никогда не пристанет с глупыми вопросами и не разбудит посреди ночи, чтобы примоститься рядом.

Ханэ содрогнулся от внезапного холода и, повертев в руках сразу опротивевшую грушу, сдавил в ладони. Груша хрустнула, и тихий хруст напомнил звук ломающихся костей. Он вздрогнул от этого звука, но не остановился. Ханэ сжимал фрукт до тех пор, пока тот не превратился в светло-жёлтое месиво, покрытое прозрачным, как слеза, соком.

Остатки груши полетели вниз. Спустя несколько секунд оттуда раздался возмущённый крик. Ханэ перегнулся через перила и приметил вранолюда, который остервенело ерошил волосы, выпутывая из них кусочки фрукта.

— Какая зараза додумалась бросаться едой?!

— Извини, но это был я, — без капли раскаяния усмехнулся Ханэ. — Ты был слишком соблазнительной мишенью.

Вранолюд задрал голову. Встретившись взглядом с Ханэ, он воинственно фыркнул. На плечах его кимоно золотились вытканные знаки отличия — хризантемы в обрамлении изогнутых перьев. Похоже, вранолюд служил Казу либо кому-то ещё из его ветви и обладал высоким рангом. Он сверлил Ханэ взглядом, то ли жаждя драки, то ли выискивая такие же знаки отличия.

— Я из второй ветви Ёмори, — прервал тишину Ханэ.

— Ханэ мой брат, — встрял Шиёки, выглянув из-за плеча.

Этих слов оказалось достаточно. Незнакомый вранолюд тут же убавил пыл и, пробормотав под нос забористое ругательство, ловко забрался к ним по лестнице. На Ханэ глянул молодой ворон, чьё лицо сейчас напоминало демоническую маску из театра Кабуки.

— Да, я слышал о тебе от моего хозяина, — медленно произнёс незнакомец и криво улыбнулся. — Ты ворон, проигравший свою удачу безымянному богу. Правда, мне неведомо, на что вы играли.

Лицо-маска вмиг оживилось, в глубоко посаженных глазах незнакомца вспыхнуло белое пламя. Ханэ на миг замер. Он понял, кто это. Мгновенно вскочив на ноги, Ханэ развернул акурэ.

Искоса глянув на него, посланец лишь усмехнулся и тихо спросил:

— Скажи, Ханэ из Ёмори, не желаешь ли ты отыграть её обратно?

Глава 4

Незваный гость вальяжно развалился на стуле, поигрывая грушей. Он хорошо замаскировался, даже вблизи выглядел, как обычный вранолюд, а не выходец с четвёртого Ёмона — земель, которые принадлежали богине смерти Изанами и множеству её безымянных собратьев. Ханэ никогда там не был и в ближайшее время не собирался, но посланец безымянного бога, похоже, был другого мнения.

Шиёки с любопытством разглядывал незнакомого ему ёкая. Ханэ так и стоял в обличье полуворона. На всякий случай, если этому демону Фукоу придёт в голову напасть. Вряд ли получится удержать его надолго, но Шиёки хотя бы успеет скрыться с глаз. За ним посланец не погонится, мальчишка не был его целью.

— Ну, что ты такой негостеприимный, — вздохнул незваный гость. Он подбрасывал на руке грушу, словно та была мячом для представлений, и ловил фрукт, даже не глядя на него. — Даже не представил меня своему родственнику, а нам, между прочим, может придётся сотрудничать в будущем.

— Не придётся, — процедил Ханэ. Он не собирался любезничать с этим отродьем. — Новой игры твой хозяин не дождётся, так что проваливай.

Гость выразительно вскинул брови.

— Как грубо, — поджал губы собеседник. В очередной раз подбросив грушу, он лениво пошевелил пальцами. Фрукт повис в воздухе. — А мы, между прочим, с тобой родственники. Я ведь тоже тэнгу, просто немного другого… вида.

— А ты откуда? — выпалил Шиёки.

Взгляд гостя задержался на нём. Тонкие губы тронула улыбка.

— Оттуда, — он показал на землю.

Шиёки послушно глянул, куда он показывал, и нахмурился. У Ханэ кровь застыла в жилах, когда брат снова раскрыл свой клюв.

— Ты торговец с Нижнего Рынка?

Для их гостя подобные слова были равносильны бранному слову “этани”. Такие, как он, служили богам, безымянным или тем, у кого было столько имён, что они сами забыли настоящее. Ханэ ни за что бы не осмелился сравнивать его с обычным торговцем, но Шиёки, как всегда, отличился.