Пекарь-некромант 3 (СИ) - Федин Андрей. Страница 27
Я кивнул на стеклянную конструкцию.
«…какой-то аппарат МРТ, не иначе. Сканирует что-то, светится. Никакой тебе мрачной таинственности и пугающей кровавости. Словно и не некромантией занимаюсь. Мы точно мертвеца поднимаем, мэтр? Или это прибор для изучения анатомии?»
«Прибор» обиделся на мои слова — возмущённо крякнул. Свечение внутри него прекратилось. Вибрация тоже исчезла (во всяком случае, я её больше не ощущал).
Но мертвец глаза не открыл. Даже не пошевелил конечностями.
«Примто-камеры пригодны и для изучения строения человеческого тела, — сказал профессор Рогов. — Но главным их предназначением является запись стандартного набора команд для поднятия нежити с четвёртого по седьмой уровень. А ритуалы с жертвоприношениями, юноша, действительно стояли у истоков некромантии. Именно они, а точнее, их результаты подстегнули интерес магов к изучению преобразования мёртвой ткани, примто-материи и постэнтической энергии».
«Так значит, головы петухам всё же рубили?» — спросил я.
«Случалось и такое. Чего только не делали первопроходцы. Со временем это направление исследований выделилось в отдельную ветку магической науки — некромантию. Когда-то она была очень популярна среди учёных».
«Сейчас бы для них нашлось масса материалов для исследования. За стенами городов ступить некуда, чтобы не наткнуться на эти самые материалы. Похоже, что Семеро проигнорировали развитие этого направления магии. А иначе их ученики давно бы повывели все эти бродящие в темноте образцы. Тут уж поневоле поверишь в существование чудодейственных мохнатых глистов. А иначе получается, что маги и не чешутся, чтобы повывести всю эту нежить и нечисть. Почему сейчас не используют некромантию, мэтр?»
«Ещё до рождения Лотора Рогова, — сказал Мясник, — интерес к некромантии со стороны крельского учёного сообщества значительно снизился — если не сказать: почти исчез. Некроманты уже тысячу лет назад стали редкостью. Их считали едва ли не забавными чудаками: надобности в специалистах этого направления науки общество не испытывало — тогда. С вероятностью в восемьдесят четыре процента большая часть тех знаний, связанных с некромантией, что хранятся в вашей голове, юноша, в нынешние времена утеряны».
«А как же Семеро? — спросил я. — Ты предположил, что им тоже досталась память учёных прошлого. Да не абы кого — преподавателей Норвичской академии магии. Хочешь сказать, что все они были профанами в некромантии? Что-то мне в это слабо верится. Ведь ты сам упоминал, что с мертвецами возились даже студенты лекари. Да и у тебя немало знаний не по твоему профилю».
«Знания профессора Рогова в области лекарского искусства ограничены умением работать с целительскими и диагностическими камерами. И простейшими заклинаниями из упрощённого курса по магическому целительству. Половина из которых — разного рода «регенерации». Необходимый для любого мага минимум. Так же у Лотора обстояли дела и с плетениями большинства других направлений. Примерно на таком же уровне владели некромантией прочие преподаватели Норвичской академии, не имевшие отношения к кафедре некромантии».
«Странно».
«Ничего странного, юноша. Истинный учёный не станет распылять усилия. Если хочет добиться успеха. Но волей-неволей всё же накопит и знаний не по своему основному профилю. Возьмите те же плетения для отпугивания нечисти, встроенные в современные городские стены — что-то Семеро вспомнить всё же сумели. А что касается общеобразовательной части академических знаний — тех же лекарей тысячу лет назад обучали пользоваться простейшими примто-камерами. Но без наличия самих камер такие знания становятся бесполезными».
Я указал на мертвеца.
«Как понимаю, мэтр, твоя чудо машина признала его годным для работы?»
«Остаток постэнтической энергии в этом образце не превышает норму — чуть больше двух процентов. Не идеальный результат. Всё потому что обработка велась спустя сутки после прекращения жизнедеятельности организма. Но материал пригоден для программирования. Оптимальный вариант для данной оболочки — нежить шестого уровня. Для седьмого уровня остаток постэнтической энергии всё же великоват, что грозит сбоями в цепочке управления».
Я пожал плечами.
«Шестой, так шестой. Сойдёт. Лишь бы чётко выполнял простейшие приказы. А мертвец с продвинутым интеллектом мне и не нужен. Я же с ним не в шахматы буду играть. Действуй, мэтр».
С четверть часа я стоял рядом с упрятанным под стекло трупом — молча, неподвижно. Внутри аппарата светился голубоватый туман. Но вибрацию я больше не ощущал. Скрестил на груди руки, невидящим взглядом касался лица мёртвого мужчины. Мысленным же взором я изучал совсем иные картины, на удивление, почти не имевшие отношения к женщинам.
Не прислушивался к ворчанию кружившего по Девятой лаборатории старого пекаря, глубоко погрузился в обдумывание ближайших планов. Не заметил, как выпал из реальности. На землю меня вернуло изобретение древних магов-учёных. Примто-камера издала громкий щелчок — словно сломалась сухая ветка. Стеклянная крышка приподнялась.
Я вздрогнул. Невольно попятился. Вспомнил, где нахожусь. Заморгал, прогоняя влажную пелену. Вновь услышал в голове скрипучий голос старого пекаря, понял, что тот и не умолкал — но мне удавалось его не замечать. Увидел, что глаза мертвеца открыты. Мужчина лежал неподвижно. Не мигая, пялился в потолок лаборатории. И даже не жмурился от яркого света.
«Получилось?»
«Разумеется, юноша. Материал принял плетения: примто-камера не отметила отклонений от нормы. Якорное заклинание чётко соединилось с основной конструкцией. Осталось проверить функционирование цепочки управления. Контрольный сигнал показал, что она задействована: объект управления исполнил первичный приказ — открыл глаза».
«Дальше что?»
«Действуйте согласно схеме подчинения «хозяин-раб», — сказал профессор Рогов. — Мы с вами разбирали её подробно. Или повторить для вас её основные правила?»
«Не нужно. Я их помню. Он знает своё имя?»
«Позывной «Первый» встроен в схему управления. Не забывайте ключевые слова и команды, юноша. Но помните, что нежить шестого уровня не способна выполнять усложнённые задания».
«Ясно».
Прокашлялся.
— Добро пожаловать в пекарню мастера-кулинара Карпа Марева, Первый, — сказал я. — Поздравляю. Вы приняты на работу.
Мужчина словно не услышал меня — даже не шелохнулся.
Я пощёлкал пальцем у него перед лицом — никакой реакции.
— Ладно. «Хозяин-раб». Помню.
Заметил, что призрак мастера Потуса внимательно наблюдал за моими потугами поднять мертвеца. Во взгляде призрака мне почудилась насмешка.
«Что, старый, не похоже на работу в пекарне?» — спросил я.
«Ну ты и заявил, парень, етить тебя, — сказал призрак. — Как можно сравнивать благородную выпечку хлеба с энтой колдунской вознёй? Тесто — это не мертвяки. Выпекать караваи — настоящее искусство. А не работа колдуна-падальщика».
«Много ты понимаешь в искусстве…»
Я вновь повернулся к мертвецу.
Сказал:
— Первый, приподними голову.
Сопроводил слова мыслеобразом, как и учил профессор Рогов.
Это дало желаемый результат. Мёртвое тело пошевелилось. Проделало действия, согласно нарисованной моим воображением схеме.
«Ну и чем не искусство, старик? Я это сделал, что бы ты ни говорил: вот она сила разума и магии. Взгляни на этого красавца. Ещё один кирпич лёг в основу моего предприятия. И всё-таки она вертится!»
«Ха! — проскрипел голос мастера Потуса. — Сравнил, етить тебя, ароматный хлебушек с вонючим мертвяком! Искусство… Смех один».
«Смех продлевает жизнь, старый. Если бы ты чаще смеялся, то не мерцал бы сейчас в виде голубого облака — всё ещё выпекал бы медовые батоны в своей семейной пекарне. Так что я не против того, чтобы в очередной раз посмеяться. Нет, ну согласись, старик, что я молодец. Вон, какого красавца поднял. С такими помощниками мы горы свернём. Вот увидишь. Магия поможет мне жить хорошо. Жить, а не существовать».