Пекарь-некромант 3 (СИ) - Федин Андрей. Страница 37

Путь оказался неблизким. Искал я его, полагаясь на удачу и на подсказки профессора, который сканировал заросли заклинаниями. Чтобы найти места обитания нужных мне энергетических тварей я отмахал по чащобам с десяток километров — снова пригодились полученные в прошлой жизни навыки хождения по лесу (пусть на охоту я ходил и не так часто, как на рыбалку). На это место у реки явился во второй половине дня, хотя из городских ворот вышел на рассвете.

Со слов местных жителей, леса вокруг Норвича кишели нечистью. Нежить в окрестностях столицы царства княжеские кланы и служители Чистой силы почти истребили. Княжеские отряды каждую декаду прочёсывали леса вокруг Норвича в поисках дневных убежищ мертвяков (но я не сомневался, что свеженькие мертвецы появлялись постоянно — рядом с большим городом иначе и быть не могло). А вот методы эффективной борьбы с нечистью местные маги и жрецы за сотни лет так и не придумали.

Борцы со «слугами Нечистого» изобрели много способов отпугивать нечисть, преграждать той путь в человеческие поселения. В трактирах Норвича я наслушался о том, как клановые проводили мудрёные очистительные ритуалы, забрызгивая несчастных призраков дорогущей алхимией. Мне рассказывали, как маги пытались обезопасить поселения всё новыми колдовскими чарами. И как служители Чистой силы сжигали целые деревни, чтобы избавиться от поселившихся там агрессивных привидений.

Вот только со слов мэтра Рогова все эти действия были едва ли не напрасными. Профессор называл их «полумерами», призванными показать «иллюзию борьбы»: не развеять энергетические создания, а избавить призраков от мест привязки путём уничтожения тех самых «мест». Единственным надёжным способом уничтожения задержавшихся в этом мире энергетических сгустков профессор считал некромантию — ту её часть, что отвечала за работу с постэнтической энергией.

А так как со специалистами по некромантии в этом мире дело обстояло на удивление плохо (никак), нечисти за стенами городов и деревень расплодилось без счёта. Вот только не той, которую сегодня искал я. Призраки девятого уровня даже в Крельском царстве оказались штучным товаром. Для того чтобы отыскать их скопление, мне пришлось побегать. Да не по Царскому тракту — по лесу. Как оказалось, дневать нурии предпочитали подальше от дорог. Словно в этом мире им было чего бояться… до моего появления.

На водной глади реки позади меня только-только погасли отблески заката. На небе в прорехах между облаками появились звёзды. Стебли трав кланялись ветру, хлестали меня по ногам. Поленился косить траву на всём участке между лесом и рекой — ограничился окружностью семь шагов в диаметре. На ней выровнял землю — сделал гладкую тропку шириной в полметра, магией приспособил её поверхность для рисования. Ползая на четвереньках, начертил на окружности зелёные узоры рунного защитного круга Гедеса.

Пламя костра, что горел за моей спиной, освещало поляну на берегу реки — вплоть до ближайших деревьев. Я вглядывался в пространство за деревьями, боролся с зевотой. Мэтр Рогов не ошибся и в этот раз. Скучал я около костра примерно полчаса, прежде чем заметил в лесу движение. Бросил в огонь охапку сухих веток. Хворост тут же вспыхнул. Пламя разгорелось ярче. Его свет проник между стволами, и я увидел неторопливо бредущую в мою сторону человеческую фигуру. Узнал походку, одежду (фартук и поварскую шапку).

Двигалась фигура медленно, будто нехотя. И совершенно беззвучно. В направлении расстеленных на траве, в двух шагах от защитного круга, кожаных листов с рунными ловушками (я сумел активировать семь из десяти). Ни одна ветка не треснула под её ногами (потрескивания доносились лишь со стороны костра, да плескались о высокий берег волны). Лицо ночного гостя я рассмотрел, когда тот вышел на поляну и замер — разглядывал он меня с нескрываемым удивлением. Знакомые пухлые щёки; открытый, наивный взгляд; белозубая улыбка…

Полуша.

В сторону моего костра неторопливо брёл знакомый мне по Персилю молодой пекарь.

Так мне казалось.

— Можно было догадаться, — пробормотал я. — Ну а кого ещё я мог тут увидеть?

Как только мне не описывали нурий! Одни рассказчики изображали эту нечисть в своих враках похожей на гигантских медведей-мутантов. Другие приписывали им черты нежити. Были и такие, чья фантазия превращала постэнтические слепки личности девятого уровня в прекрасных бледных, обязательно обнажённых девиц, норовивших «выпить жизнь» из засмотревшихся на них мужчин. Глаза моих собеседников при этом не темнели (ну, почти): рассказчики верили в правдивость своих слов.

Нурии отнимали у жертв энергию и жизнь, а ещё рвали их тела в клочья, подобно хищникам. Отличались нурии от прочих призраков и тем, что их мог видеть не только я. Они не были невидимками, как призраки низких уровней. Об этом мне на постоялых дворах прожужжали все уши. Вот только постоянного облика эта нечисть не имела. Каждому она являлась в виде его собственного ожившего кошмара. Ну, или принимала тот облик, которым люди хотели её наградить.

Я пришёл в лес не в поисках медведей-оборотней, не поглазеть на ходячих мертвецов, не за бледнолицыми красавицами (не в этот раз). Страха не испытывал — только раздражение от того, что пришлось тащиться так далеко от города. Пришёл в лес не пугаться. Мне нужны были пекари — умелые, выносливые и послушные. Как работник моей сгоревшей персильской пекарни. Как Полуша. Почти не удивился факту, что нурия выудила у меня из головы именно этот образ: приняла облик молодого, крепкого, слегка неуклюжего парня — оправдала мои ожидания.

Попала в точку: при виде бредущей по траве коренастой фигуры мне захотелось молодым козликов перепрыгнуть защитный рунный круг и броситься лже-Полуше навстречу. Заключить того в объятия, сжать по-приятельски крепко — так, чтобы услышать треск костей. Хоть я и ни на миг не обманывался по поводу того, кого именно встретил. Обнять я хотел не Полушу, а своего будущего работника. Наконец-то я его отыскал. Мне не придётся, ругаясь и спотыкаясь о кочки, перебираться для поисков в другой участок леса.

Не представляю, как отреагировала бы нурия, если бы я не сумел сдержать свой порыв. Часто ли её пытались тискать в объятиях? Много ли народу мчалось ей навстречу вместо того, чтобы в страхе улепётывать прочь, сверкая пятками? Какими бы безжалостными убийцами ни считали призраков девятого уровня, но я уверен: глубоко внутри их энергетических сущностей ещё тлела способность удивляться. Мой поступок наверняка бы её пробудил. Кто знает, возможно, нурия при этом сумела бы припомнить и пару ругательств.

Я вовремя напомнил себе о том, что хороший работодатель сдерживает эмоции при подчинённых… ну, или при будущих подчинённых. Его задача — показать себя гарантом стабильности и уверенности в завтрашнем дне (чтобы не спугнуть жертву). Это значит: ему положен серьёзный вид и уверенный взгляд (и на работника, и «в будущее»). Я приподнял подбородок, едва удержался от того, чтобы принять позу вождя революции (вместо того, чтобы указать рукой в светлое будущее, вцепился в края жакета). И наблюдал, как нурия приближалась к ловушке.

Треск сучьев в костре подпевал стрёкоту насекомых. Пламя костра дрожало — граница освещаемого им пространства менялась: то подползала ко мне ближе, то вновь уходила в лес. Лже-Полуша сверлил меня взглядом — без угрозы, по-приятельски, словно ему передалась моя радость от нашей встречи. Как бы местные ни величали нурий (оборотнями или злыми духами), но я-то понимал, что призраки — не больше чем энергетические сгустки. Которые могли быть и опасными, и полезными — в зависимости от того, в какую позу их поставишь.

Я же собирался поставить их в правильное положение.

И вручить им скалки для раскатки теста.

На клочках кожи поблёскивали в свете костра руны. Будто посыпанные малахитовой крошкой. Лже-Полуша на них не смотрел: воображение льстило мне — заставляло нурию буравить взглядом моё лицо. Но магия рун работала — это я понял, отметив, что траектория движения моего будущего пекаря смещалась в направлении ближайшей «семь-крипта» ловушки. Клочки кожи я разбросал в шахматном порядке — между рунным защитным кругом и ближайшими деревьями; примял кожаными ковриками траву.