Ангрон: Раб Нуцерии (ЛП) - Сент-Мартин Иэн. Страница 9

Магон с трудом удержался, чтобы в ярости не сплюнуть себе под ноги. Гир никогда бы такого не допустил. Увидев столь недостойное поведение, последний магистр легиона велел бы высечь ротных командиров на глазах у всего легиона и разжаловать в рядовые, а после с позором изгнать в резервные соединения. Неужели долг забыт? Неужели забыто братство? У центуриона ныли сердца от той легкости, с какой воины отдались слепой ярости, отринув основополагающую черту легиона, делавшую его уникальным, — отношение к войне как к ремеслу, — которая скрепляла их воинское братство со времен основания на Терре. Но такое поведение легионеров легко объяснялось.

Именно так сражался примарх. Безрассудно, бездумно и без оглядки на последствия. Будучи существом из плоти и крови лишь отчасти, Ангрон казался вихрем концентрированной агрессии, доведенной до крайней степени имплантатами, терзающими его разум. В бою примарх являл собою устрашающее зрелище, но здесь и сейчас отцовский метод войны нес Пожирателям Миров только гибель. Шквальный огонь из болтеров подарил Несломленным пару лишних секунд и больше ничего. В очередной раз визоры Пожирателей Миров заполнились блаженными лицами. Геннцы с добродушными улыбками ступали по ковру из собственных изувеченных родичей, взывая тихими голосами к захватчикам, настаивая на бессмысленности войны. Они протискивались сквозь порядки легионеров, как лианы в растрескавшийся утес, висли на руках и ногах Пожирателей Миров, пока те не падали на землю, и наваливались сверху, своим весом раскалывая керамит и сокрушая внутренние органы легионеров.

Геннцы флегматично разрывали герметичный уплотнитель шлемов, стаскивали их с голов и вдавливали свои тонкие пальцы воинам в глаза, ломая стенки глазниц и пронзая мозг.

— Это безумие! — выпалил Ганнон. Он потерял в бою щит и теперь рубил и резал своими фалаксами всякого, кто оказывался достаточно близко. — Нам нужно уходить отсюда, и пусть флот расплавит этот мир в стекло.

— Нет! — ответил Магон, испепеляя очередную группу геннцев из серпенты.

Он спешно вложил пистолет в кобуру и продолжил сражаться цепным топором. Взмахнув оружием понизу, центурион перерубил бешено вращающимися зубцами еще троих врагов.

— Он не согласится. Ты и сам прекрасно знаешь.

— А все это, думаешь, придется ему по нраву? — спросил Оронт. Первый топор озвучил вопрос, который донимал каждого воина роты.

— Да, когда мы победим, — ответил Магон. — Число их велико, но не бесконечно. Пока бьются наши сердца, мы будем сражаться и убивать. Призовите свой гнев, родичи. Первыми сломаются они, а не мы.

С новым воодушевлением воины Восемнадцатой сплотились вокруг центуриона, превозмогая навязчивое жжение мышц после многочасовой рукопашной схватки. Плечо сомкнулось с плечом. Пока один брат врубался в гущу геннцев цепным топором и гладием, другой прикрывал ему спину и фланги громоподобными раскатами болтерного огня.

Впервые с начала боевых действий рота Магона начала отвоевывать утерянные позиции. Легионеры оказались в тени врат Малкойи, столь притягательно близких, что, казалось, еще одно усилие, и они падут. Нужно всего лишь реализовать полученное преимущество и опрокинуть геннцев. Тогда столица окажется полностью беззащитной перед Несломленными.

Где-то на правом фланге грянул прерывистый сигнал. Этот стандартный вокс-импульс служил оповещением о чрезвычайной опасности или призывом о помощи. С упавшими сердцами Магон осознал, что сигнал исходил не от центуриона, что могло означать только одно — рота лишилась своего командира.

— Сорок четвертая, — воксировал Астакос.

Он поднял знамя и повернул его в правую сторону. Магон тихо выругался и ненадолго вышел из боя, чтобы изучить обстановку на фланге. Эйдетическая память мгновенно выдала ему номер роты, приписанной Несломленным в резерв.

Ситуация была хуже некуда. Следуя примеру многих других командиров, центурион слепо бросил Сорок четвертую в атаку, и теперь ее ряды неумолимо таяли, легионеры гибли один за другим. От роты осталось одно название — лишь изолированные друг от друга группки воинов в сине-белых доспехах. Братья, стоя спина к спине, до последнего отбивались от наседающих врагов, пока не тонули в людском море.

Если Восемнадцатая не вмешается, дружественную роту задавят числом.

— Они пробились слишком далеко за линию соприкосновения — им не выйти, — доложил знаменосец. — Все остальные роты связаны боем — только мы можем их выручить. Иначе Сорок четвертая погибнет.

— О чем только думал Барка? — произнес Магон, разрубая геннца цепным топором на две половины.

— Похоже, их центурион вообще не думал, — ответил Астакос. — Барка со своей Сорок четвертой должен был оставаться в арьергарде и прикрывать нам тылы.

— Магон, до ворот рукой подать, — заметил Оронт между размашистыми взмахами своего топора. — Продолжим натиск, и у нас появится шанс опрокинуть их. Если сейчас отступим, то в срок никак не уложимся.

Мимо Магона сверкнула молния, испепелившая добрый десяток геннцев.

— Время работает против нас, капитан, — сказал Тетис. — Либо помогаем Сорок четвертой, либо наступаем. Третьего не дано.

— Мы не можем их бросить, — настаивал Магон.

— Посмотри на отсчет! — Оронт стряхнул с наплечников пару укутанных в мантии тел. — Между нами и Сорок четвертой — целая орда этих ублюдков. Они должны были прикрывать нас, а не идти в атаку. Барка знал свою задачу, но все равно полез на рожон, как глупец, и получил по заслугам. Если покинем бой, чтобы прийти им на выручку, то упустим инициативу, ради которой пролили столько крови. А за поражение сам знаешь кто пустит нам еще больше крови.

— Нет! — взревел центурион. — Мы не разменяем жизни братьев на победу. Я не собираюсь поворачиваться спиной к своим родичам и бросать их на верную смерть, когда у нас есть возможность спасти их.

— Но примарх приказал…

— В бездну его отсчет! — не выдержал Магон, уже утвердившись в решении. — Мы были братьями друг другу задолго до того, как стали его сынами.

6

На поле битвы опустилась ночь. От шпилей Малкойи на равнину, где резня продолжалась уже двадцать четыре часа, протянулись продолговатые тени. Чем больше проходило времени, тем отчаяннее становились атаки Пожирателей Миров — целые подразделения бросались на бесконечные массы искусственных людей в надежде пробиться к городу. Космодесантники скользили по ковру из мертвецов, доходившему им до колена, и каждую секунду обрывали чью-то жизнь, но ничто из этого не убавляло многие миллионы лжелюдей, стоявших между легионом и победой.

— Построение — копье! — крикнул Магон.

Те Несломленные, кто все еще нес щиты, выступили вперед и образовали клинообразный строй вокруг остальных легионеров роты. Ориентируясь на штандарт Астакоса, Пожиратели Миров разворачивали клин до тех пор, пока острие не указало на попавшую в беду Сорок четвертую. Магон подталкивал своих воинов в наплечники, чтобы поскорее вывести их на позицию, когда заметил, что у него за спиной ротный чемпион продолжает яростно рубить толпу.

— Первый топор!

Оронт сбил одного из геннцев с ног и опустил визжащий сдвоенный клинок топора, разорвав врага на части. С рыком досады воин прыгнул за стену щитов и проложил себе дорогу к центуриону.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал по закрытому вокс-каналу Оронт. — У нас был шанс одолеть их, хороший шанс.

— Мы сражаемся как братья, — ответил Магон. — Братство, Оронт! Без него мы ничто.

— Истинно так. Вспомни об этом, когда наши братья предстанут перед отцом.

Мигнув, центурион отключил связь. Он не желал тратить время на гневные отповеди Оронта. Вторжение застопорилось, и, чтобы сохранить хотя бы малую надежду на победу, командиру следовало собрать и спасти как можно больше соратников.

Клин медленно прогрызался сквозь людскую массу. Впервые за много часов главной целью Несломленных стало не убийство, а скорость. Воины со всей возможной поспешностью расталкивали врагов щитами и не останавливались, чтобы добить их. Только на то, чтобы добраться до первых воинов Сорок четвертой, ушло больше часа. Больше часа напряженного, мучительного продвижения, когда каждый шаг по топкой земле, заваленной мертвецами, давался с огромным трудом. Тем Пожирателям Миров, кто поскальзывался и терял равновесие, тут же подставляли плечо стоящие рядом товарищи, которые подталкивали их вперед. Астартес продолжали толкать, задние ряды наваливались на спины идущих впереди, и вот наконец показались первые легионеры братской роты.