Доля ангелов (СИ) - Брай Марьяна. Страница 63

— О! У нас гости! — Карл двинулся навстречу Люке и пригласил к столу.

— Я схожу за хлебом к Лимаре, вы пока раздевайтесь, проходите. Вот там у нас есть домашние тапочки, я заметила, что он хотел пройти в обуви, на которой прилипли снежные лепешки.

Дома у Лимары было теперь намного веселее. Бабушка стала более активной с выпечкой, Люсита помогала ей с большим удовольствием.

— Проходи, девочка, у нас готов хлеб, — Лимара вышла мне на встречу, и я успела прошептать ей:

— У вас все хорошо? Прижились?

— У нас все очень хорошо, детка. Мы, словно, всю жизнь жили вместе, спасибо тебе за таких соседей — мы как одна семья, правда Калерия? — она обернулась к лекарке, которая сидела возле печи, и наздевала ягоды на нитку. У печи уже висели гирлянды — они сушили ягоды для пирогов. Зимой их распаривали в печи, добавляли мед и с такой начинкой были настоящие праздничные пироги.

— А почему в сковородах не сушите. В печь бы остывающую ставили, и все…

— Не лезь не в свои дела, девочка, ты и так слишком много всего знаешь и делаешь. Надо же мне руки свои тренировать, иначе, никакой мелкой работы не смогу сделать, и зашить никого не смогу, — она посмотрела на меня и продолжила: — не держи ее, Лимара, ее дома судьба ждет, иди.

— Какая судьба? — я сначала и не поняла, что она имеет в виду.

— Твоя судьба, деточка, не сиди с нами.

— Вы видели это во сне?

— Нет, я на улицу выходила — снег смотрела, и видела, как он к вам пришел, — она смеялась, и даже Лимара с Люситой сейчас ее поддерживали и тоже хохотали. — «Во сне видела», ага…

— Я взяла каравай хлеба и убежала в дом. Там уже сидел не только Дюбар, но и Дин с Шатиль, которую он с самого утра приводил к нам, или помогал им по дому. Ребят было не разделить.

— Карл, а Лора тебе как кто?

— Как дочь, — Карл даже ложку не успел засунуть в рот, и долго вот так сидел, ответив.

— Я хочу просить руки Лоры. Вы ей как родные, я понимаю…

— Люка, зачем ты начал об этом? — я была не довольна.

— Затем, что, если мы этого не сделаем, ты перестанешь относиться к этим землям как к своим. Люди, что здесь живут, должны получить документы королевства Альдербан, иначе, их всех могут выгнать. Даже Валенторн! Если Дети Гасиро решат вам мстить, они используют все свои связи и наговорят на вас.

— Чем я им помешала?

— Это только вы знаете, потому что вчера поздно вечером мы еле нагнали двоих всадников, что ждали прихода ночи, чтобы проехать в эту деревню.

— Правда?

— Правда, — Люка продолжал спокойно есть и почти не смотрел на меня.

— Лора будет хозяйкой всех этих земель…

— Как это хозяйкой? — у Дина отвалилась челюсть, а Шатиль взяла меня за руку.

— Так, она будет Герцогиней.

— Но у меня нет сейчас никакого статуса и титула. Вы не можете жениться на безродной.

— Альбербан не признает то, что делают Дети Гасиро. Достаточно троих свидетелей с титулами, которые подтвердят, что вы были Лорой Гросарио.

Карл сидел и молча ковырялся в тарелке, потом принес на стол котелок, разложил всем добавку, отнес его к печи и залил кипятком из чайника:

— Решать только тебе, девочка, но я не советую страдать ради людей, потому что они этого не оценят. Если он тебе противен, не соглашайся, — он доел, налил в кружку чай и вышел на улицу.

Я обернулась и посмотрела на Дюбара. Он смотрел на меня:

— Я обещаю, что не принесу тебе вреда. Если я тебе не приятен, мы будем жить отдельно. Мало того, можешь не говорить всем людям о своем статусе, — он показал на Дина и Шатиль. — Этим то ты доверяешь?

Глава 53

Мне тысячу раз обещали, что не принесут вреда и били в спину. Сейчас я боялась чувств, и даже своей привязанности к Дину и Карлу. Они были мне как сын и отец. Шатиль я считала своей сестрой — эта честная и мудрая девочка тысячу раз доказала, что ей можно доверять. И я доверяла им, натягивала свои нити недоверия, рвала их фактами.

Но Дюбар был прав. Выбора не было, и ему тоже нет смысла жениться на мне — он ничего не получит, женившись. Он мог просто выгнать нас с земель, на которых сейчас уже понятно — что можно сделать. Людей могли оставить и назначить своих управляющих, не зная, что они все еще бедны, обложить их налогами. Если я останусь с ними, я смогу дать им шанс на то, что они станут, наконец, чуть богаче и счастливее.

— Лора, быстро, выйди сюда, — с улицы кричал Карл.

Я выскочила, и увидела, что он несет в сторону дома женщину. За ним идет Дюбар и ведет лошадь. Он занес ее в дом, а я зажгла все масляные горелки, что были в комнатах, вытащив их в кухню. Он столкнул со стола кружки и положил ее. От нее пахло дымом, на ней была запекшаяся кровь.

— Срочно, Карл, приведите Калерию, ту старуху — лекарку, что мы привезли к Лимаре, — Карл выбежал, столкнувшись на пороге с Дюбаром.

— Лошадь занесла ее в нашу деревню, и она уже была без сознания. Мы с трудом ее догнали и остановили. Женщина свалилась прямо в наши руки. Кто она?

— Я не знаю, Люка. Она одета как крестьянка, но одежда хорошая. На ней нет верхней одежды, и руки обожжены. Ставь котлы на очаг, разжигай огонь, — я налила в чашку воду, разорвала полотенце и протерла ее лицо. Оно было не обожжено, но руки все были в порезах и ожогах. — Кто же тебя так, дорогая?

— Это Калла, — с порога сказала Калерия, — осмотрела ее и крикнула за спину пришедшей с ней Люсите: — Неси мою корзину, накрытую белой тряпкой, срочно.

— Они опять подожгли ее дом.

— Кто она?

— Она хорошая ведунья, девочка, она долго училась у моей сестры, они вместе жили в лесу за Валенторном, моя сестра ее вырастила и всему научила. Я вышла замуж, и моя сестра сказала не знаться с ней, потому что мой муж не примет меня с такой историей. Я тайком встречалась с ней. Моя сестра приняла ребенка у одной дамы, а та заплатила денег, чтобы она от нее избавилась. Моя сестра не смогла, и оставила ее себе. — Калерия разрезала ее платье, отмачивала прилипшие и пригоревшие к телу кусочки ткани.

— Она выживет?

— Конечно, деточка, она знаешь какая сильная? — старуха протирала ее водой, а как пришла Люсита, вынула из корзины несколько склянок, выложила из них мази и смешала вместе, добавив жир.

— Давай перенесем ее на мою кровать. Сейчас я ее накрою и позову мужчин, и на месте мы ее обработаем, — я принесла новую простыню, накрыла ее и позвала Карла и Дюбара с улицы. Там же стояли Дин и Шатиль.

— Лора, там собираются люди, и начинают шептаться, что ку нам приехала ведьма, которую хотели сжечь, но она не сгорела. Говорят, мол, она все несчастья принесла в нашу деревню, — Шати схватила меня за руку и на ухо рассказала все, что творится на улице.

Я не стала входить.

— Шати, возьми мать и иди помоги Калерии обработать раны. Я сейчас вернусь.

Я дождалась Дюбара и Карла, и взяв их за руки пошла к дороге, где уже собралась большая толпа людей. Я была очень зла на всех, и понимала, что для этих людей вряд ли когда-нибудь станут знакомыми такие понятия как человечность и взаимопомощь. Они легко принимают помощь, считают ее обычной, будто так быть должно.

— Кто сейчас говорил о том, что она колдунья? Женщины вы или мужчины, я хочу, чтобы вы знали, что я доберусь до вас, и вы останетесь без какой-либо помощи зимой. Уогда вы подыхали с голоду, я делилась с вами всем, хоть мне и приходилось работать здесь день и ночь: копать землю, ловить рыбу. Ни один из вас не пришел и не предложил нам помощь, когда мы пришли с Дином сюда оборванные и голодные, — я говорила громко, и не стеснялась своих эмоций.

— Она принесет нам беду, — кто-то выкрикнул из толпы.

— Вы сами принесли себе беду, и я больше не стану заступаться за вас, когда за вами придут Дети Гасиро, когда за вами придут разбойники, что скоро потянутся от стен Валенторна. Вы не стеснялись брать мою помощь, не стесняетесь брать мясо из рук охотников, которым я плачу, поэтому, вы больше не мои люди. Я уже говорила вам, что это не ведьмы, я говорила, что они лекари, но вы не услышали меня. Поэтому, я больше вам не помощник, рассчитывайте сами на себя, — я развернулась и пошла в дом без сил. Карл и Дюбар остались у дороги и начали разгонять людей.