Повелитель теней. Том 1 (СИ) - Куницына Лариса. Страница 34

— Ты говоришь о самообороне?

— Мир жесток, — пожал плечами Фарок, — и в космошколе нас учили обращаться с оружием. Это тоже оружие, которое всегда со мной. И, как видишь, я умею применять его во благо.

— Было не слишком приятно… — пробормотал Антон, коснувшись рукой лба.

— Просто нужно поработать над техникой, — усмехнулся Фарок, — если найду подходящего специалиста по биоэнергетике.

— Есть такой на примете, — произнёс Антон. — Я вас познакомлю. Он поможет.

— Договорились, — согласился тот. — А сейчас давай подумаем, как они до тебя добрались.

— Они?

— Маги альдора. Это была магическая атака.

— Ты уверен?

— Я не только умею вытягивать энергию из чужих тел, я умею её распознавать. Это порча, болезнь, которую на тебя наслали. Но чтоб сделать это, им нужен какой-то контакт с тобой. Их перстень мы выбросили. Ты ещё что-то прихватил из луара? Подарок, случайная вещь? Может, что-то оставил? Из личных вещей, которыми долго пользовался.

— Не припомню.

— Расчёсывался чужим гребнем, на котором мог остаться волос? Может, поцарапался, обрезал руку, где-то осталась твоя кровь?

— Не было ничего такого!

— Одежда! — прозвучало от входа, и из темноты выступил Сёрмон.

— Подслушиваешь? — зло прошипел Фарок.

— Конечно! Ты же знаешь, что я никому не доверяю, а потому принимаю меры предосторожности.

Он подошёл ближе и присел рядом с Антоном.

— Есть идеи? — мрачно посмотрев на него, спросил ормиец.

— Сразу видно, что ты хоть и легавый, но дальше своих приборов ничего не видишь…

— Закругляйся с прологом. Переходи к сути!

— Как скажешь, молодой господин… — алкорец улыбнулся, и его клыки жутковато блеснули в свете маленькой лампы. — Я сказал, что на нём одежда, которую носят при дворе альдора. Вряд ли он носил её на звездолёте.

— Откуда это тряпьё? — резко обернулся к Антону Фарок.

— Мне её дали, когда мы приехали в замок…

— О, я — тормоз! — воскликнул Фарок.

— Как скажешь… — тихонько повторил Сёрмон.

— Снимай всё! — приказал Фарок. — До последней нитки! И в огонь!

— Но… — смутился Антон.

— Я принесу другую, — усмехнулся Сёрмон, поднимаясь.

Он направился к выходу из шатра, когда голос Фарока остановил его.

— Спасибо, дядюшка, — ласково пропел тот ему вслед.

— Твой дядюшка не так стар, зверёныш, чтоб не помнить, как в юности хочется иметь рядом кого-то, с кем можно просто поговорить.

Он вышел из шатра.

— Он не так плох, этот старый лис, — рассмеялся Фарок. — Хотя я часто не могу понять, за что я его так люблю!

— Но там, в замке осталась моя форма, — вспомнил Антон.

— Ты долго её носил?

— Нет, у нас было тяжёлое задание, после этого я форму сменил, та пришла в негодность… Не больше недели, думаю.

— Синтетическая ткань с антибактериальной пропиткой, микроволокнами, отталкивающими грязь, и прочими наворотами, которые позволяют ей оставаться чистой. Нет, всё, что на ней осталось за неделю, непригодно для колдовства. Так что дело в этой одежде. Они наверняка чем-то пропитали её заранее, или просто отрезали какие-то части, чтоб через часть воздействовать на целое. Способов уйма. Сёрмон разбирается в этом, и если он согласился, что, уничтожив одежду, мы избавим тебя от опасности, значит, так оно и есть.

— Но то же могли проделать и с одеждой моих друзей? — забеспокоился Антон, с помощью Фарока, стаскивая с плеч камзол.

— Им придётся позаботиться о себе самим, — спокойно ответил тот.

Глава 7

Джулиан МакЛарен вышел из своей каюты и направился в командный отсек. Звездолёт, который и без того был достаточно велик, теперь казался ему ещё больше. Не было силовых лифтов и бегущих дорожек, и оттого расстояния внутри корабля казались теперь длиннее, а пролеты между уровнями и техническими этажами, связанные бесконечными металлическими лестницами, — выше. И ещё была тишина. Пусть раньше вся техника работала беззвучно, всё равно постоянно ощущался почти незаметный шумовой фон, а теперь стало совсем тихо, так тихо, что даже хлопнувшая в конце коридора дверь, заставляла насторожиться. Из-за этой тишины, тусклого аварийного освещения, из-за этих длинных коридоров и металлических лестниц на звездолёте становилось мрачно и уныло, как в пещере. И он понимал, почему люди потянулись на улицу и последовали примеру своих коллег с «Паладина», установив на берегу реки палатки. Так было проще и спокойнее, чем бродить по замершим переходам некогда живого и наполненного энергией звездолёта.

Ему самому это не мешало. Он остался в своей каюте. Для него так было даже проще, потому что можно было уходить и возвращаться в любое время. Этот странный мир манил его, и он часто улетал от звездолёта, чтоб пронестись на бреющем полёте над зелёными кронами деревьев, заглянуть в деревни, пройтись по крепостным стенам каких-то замков, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Этот мир даже у него вызывал удивление и настороженность, он был на редкость нестабилен, и при этом неожиданно откликался на людские просьбы и даже невысказанные желания. Это значит, здесь было нечто, что руководило этим запутанным движением, что-то единое и осмысленное, что-то всеведущее и всемогущее. Сверху все эти дороги, замки и деревни казались ему линиями и кружками на игровом поле, и это лишь подтверждало его догадку о том, что тут идёт какая-то игра, но её цель и смысл всё ещё были ему непонятны. С некоторым раздражением он признавал и то, что тоже является не более чем игровой фигурой, а значит, должен подчиняться правилам, которые и сам ещё не до конца понимал, и должен был учитывать вероятность проигрыша, что ему совершенно не нравилось. И всё же этот мир настойчиво манил его, что могло означать только приглашение вступить в игру, игнорировать которое было более чем неразумно.

Проходя по бесконечному коридору, ведущему из центрального сектора в командный отсек, он снова ощутил эту гулкую тишину и пустоту. Вахты были отменены. Никакого смысла сидеть за пультами, превратившимися в груду металла и композитных материалов, не было. Все потихоньку обживали пространство снаружи звездолёта, строили лагерь, исследовали ближайшие леса. Но ему было известно, что не только он, но и другие уже ощутили этот зов, потому что каждый игрок должен был вступить в игру и сделать своё количество ходов, чтоб она продолжалась.

Хока он нашёл в командном отсеке. Он слишком хорошо знал своего друга, его нетерпеливую бродяжью душу, его вечное стремление испытать судьбу, чтоб счесть его глухим к этому зову. Однако сейчас тот проводил часы в гулком командном отсеке, где даже фронтальные экраны зияли пустотой, напоминая магические чёрные зеркала, в которых можно увидеть что угодно. Ответственность за звездолёт и экипаж слишком довлела над ним, и он не решался сделать тот самый первый и главный шаг, который позволит ему начать свою партию. Поэтому он страдал, и ещё винил себя за то, что так настаивал на посадке «Пилигрима», оказавшейся для баркентины смертельной ловушкой, в то время как Дарья со свойственной ей интуицией, чувствовала её заранее. И теперь он готов был смирить свою жажду странствий, лишь бы снова не наломать дров и не подвести её и экипаж.

Хок сидел в своём кресле и задумчиво смотрел в чёрную бездну на экране, а на его коленях удобно устроился единственный, кому сложившаяся ситуация вовсе не казалась такой уж трагичной. Киса был доволен тем, что его любимый хозяин был свободен настолько, что можно было часами ходить за ним по пятам или сидеть у него на плече или на коленях. А когда это всё-таки надоедало, можно было пойти на травку и даже погоняться в кустах за полёвками и мелкими птичками, не опасаясь, что его забудут и потеряют. В любой палатке ему были рады, с удовольствием угощали чем-то вкусненьким и находили какие-то веточки, бантики и тесёмки, чтоб поиграть. После долгого полёта, когда все были так заняты и взвинчены, что ему приходилось прятаться в своём гнезде, устроенном в дальнем отсеке трюма, чтоб кто-то нечаянно не наступил на хвост или на лапу, это всеобщее внимание казалось подарком судьбы.