Где деньги, мародер? (СИ) - Фишер Саша. Страница 49

По факту, Батька был с одной стороны — главой организованной преступности всего Томска, с другой — выполнял функции полиции. Следил, чтобы его лихие ребята не беспредельничали, не трогали бедных и слабых и не наведывались раз за разом в один и тот же дом. И если случайно в городе появлялся кто-то, не входящий в батькину систему, он моментально об этом узнавал. Ну а дальше все просто — либо этот залетный каялся, приносил присягу и становился одним из бумажных солдатиков Батьки, либо его труп очень скоро находили в одной из сточных канав. Есть версия, что кто-то еще ухитрялся бежать из города, но длинные руки Батьки и его обширные связи помогали найти нарушителя традиций и потрясателя основ и прикончить его там, куда он сбежал. Скорее всего, последнее — просто байка, которую люди Батьки старательно культивируют, конечно… Но проверять пока что эту систему на прочность я не собирался.

Я задумался про Натаху, которая сломала руку рыжему губошлепу. И не находится ли она в опасности по такому случаю. Потом решил, что нет. Не то, чтобы я был спецом в подобного рода общественных отношениях, но в них всегда присутствовала некоторая доля романтичного благородства. Замахнулся на кусок больше рта и получил по щам? Значит, так тебе и надо. Не на что жаловаться.

Хотя с уверенностью делать на это ставки я бы не стал. Именно так это преподносится на публику. На практике же ущемленная гордость будет требовать мести и реванша. Так что, скорее всего, Губошлепу придется еще раз получить по щам.

Разумеется, я не стал рассказывать своим подельникам, что мне уже случилось побывать в Уржатке. И даже дважды. И во второй раз даже с боевым столкновением.

Меньше знают — крепче спят.

Когда мы добрались до мызы, я уже имел, в целом, представления о границах района, об основных принципах его патрулирования, о парочке проходных дворов и темных щелей, куда можно, в случае чего, забиться и переждать погоню.

Синклер, как я и предсказывал, сделал вид, что никакой ссоры в столовой не было. Даже отпустил пару дельных замечаний.

Я потратил некоторое время на рисование плана района. Отметил крестом тот самый дом, куда нам нужно. Стрелочкой указал на дом Батьки. Разметил, где, по мнению моих подельников, обитают самые отчаянные головорезы, и от каких мест лучше держаться подальше.

Передал лист по рукам, ожидая комментариев. Все по очереди покачали головами. Ну что ж, можно считать, что вся доступная информация собрана. Негусто, но в целом — ничего такого особенного в этой миссии нет. Всего-то, проникнуть в чересчур обитаемый дом посреди враждебного криминального квартала и забрать один предмет. Раз плюнуть.

Я подавил саркастическую ухмылку и потянулся за тетрадками.

— Никто же не против, если я зачитаю, что именно думала о письме своей беспутной матери Катенька Крюгер? — спросил я.

— Если ты сейчас скажешь, что клада там давно нет, я тебя придушу, — сказал Йован, устраиваясь на полу поудобнее.

— По косвенным свидетельствам, вроде сама Катерина их не брала, — сказал я, листая тетради. На наше счастье, Катенька Крюгер была очень педантично девочкой. Наверху каждой страницы стояла дата, почерк разборчивый, хотя и не очень аккуратный.

Вообще-то, мне было жутко интересно прочитать этот дневник весь, от корки до корки. Но сейчас, когда не меня в ожидании уставилось несколько пар глаз, хозяева которых уже мысленно подсчитывали, куда они потратят свою часть добычи, отвлекаться на несущественные детали не стоило.

Я листал страницы, выхватывая иногда слова без всякого контекста. «Тварь перекрестка не может…», «…если под порог закопать красный камень с позолоченой стороной…», «…обыкновенно ворованы…», «универсальная формула проклятия жуков…» Охренеть, конечно, что там в голове у этой странной барышни. Даже хорошо, что пообщаться мне с ней сегодня не дали. Ага. Вот это место!

— «…что до пресловутых этих Золотых Соболей… — начал я читать вслух, — то это даже хорошо, что у меня в тот раз не получилось проникнуть в дом моего так называемого папеньки. Тогда я не знала того, что знаю сейчас, и по восторженности юной мечтала завладеть золотом и стать баснословно богатой. Но даже если бы там были обычные украшения, то вряд ли я дожила бы до скупщика. Стукнули по голове бы и за милую душу в сточную канаву выкинули. С Соболями же мне было бы и сейчас не совладать».

Я закрыл тетрадь и еще раз оглядел всех пятерых. Они как будто ждали продолжения, но к Золотым Соболям Катерина более не возвращалась. По крайней мере, если просто быстро пролистывать, а не вчитываться в каждую строчку.

— В общем, по этому поводу у меня два вопроса, — сказал я. — Первый. Слышал ли кто-нибудь что-то плохое про эти самые Золотые Соболя. И второе — как мы собираемся сбыть нашу добычу?

— Это бы у Бабки-Ёжки надо спросить… — Йован задумчиво почесал в затылке.

— Не знаю, насколько это вообще относится конкретно к Золотым Соболям, конечно… — задумчиво протянул Борис. — Вроде бы как, это вообще про золото. Сказка была, про телеутского шамана, который, когда пришли русские, на смертном одре проклял половину всего золота. Чтобы человеку, который получит хотя бы частичку, всегда хотелось вдвое больше. И что в недрах осталось как нормальное золото, так и вот такое… А вдвое больше — это не только про золото, а вообще про все.

— Древние проклятия — такое дело… — сказал Синклер, ни на кого не глядя.

— Но золото, кстати, у нас не сильно в ходу, его в основном в Империю или Китай продают, — сказал Саранча.

— Да ладно тебе! — хмыкнул Йован. — А цацки всякие золотые?

— Ну может я и не прав, — стушевался Саранча. — Только в ювелирных лавках только сплошь серебро и бронза. А золота почти и нет совсем. Или вообще нет. Я ни разу не видел, чтобы в ювелирной лавке что-то золотое продавалось.

— Ага, — я поднял вверх палец. — Из этой информации плавно вытекает второй вопрос — как мы будем эти самые Золотые Соболя реализовывать? Мы можем, конечно, сложить их здесь и любоваться на досуге загадочным блеском монет, но изначально цель была другая.

— Может, Крюгеру и предложим? — нерешительно проговорил Борис. — Это уже, конечно, другой Крюгер, не тот, которого Пепеляев отшил за прусское подданство. Но вдруг он хотел бы эти монеты тоже?

— Это нужен кто-то очень богатый и влиятельный, — я поднялся и прошелся по комнате из угла в угол. — Примерно как те люди, которые соберутся завтра на собрание… Хм. Кажется, знаю, как нам надо поступить, когда я вернусь из Уржатки и принесу эти сакральные монеты.

— Ты вернешься? — Синклер тоже поднялся. — Почему ты вдруг решил, что ты отправишься туда один? С чего бы нам тебе верить? А вдруг ты просто растворишься где-то хрен знает где вместе с добычей, и ищи тебя потом?

— Если пробираться в Уржатку толпой, мы точно спалимся, — возразил я. Уже без всяких кривляний. Реально же, если придется еще тащить на прицепе какого-нибудь неопытного пентюха, это в разы усложняет все дело.

— Давай, свисти, Лебовский, — Синклер усмехнулся. — Смотрите, как он хитро нас развел? Вытянул всю информацию, а теперь явно собирается захапать все себе! Если не хочешь просто подчиняться моему авторитету, то давайте проведем голосование. Кто за то, чтобы отпустить Лебовского в Уржатку одного?

Глава 28. В разведку с чудаками

Логично, черт.

Синклера мародеры знают уже давно, а вот со мной только недавно познакомились. На лицах отражались самые разные эмоции. Йован хмурился и смотрел на Сикнлера исподлобья. Борис и Саранча смотрели на Йована, явно готовые в случае чего поддержать его решение. Витек смотрел в пол. А Синклер смотрел на меня. И улыбался почти победно.

— Да как скажете, ребят, — я примирительно развел руками. — Я просто думал, что если я пойду один, то меньше шансов, что нас отловят, а потом еще и охоту объявят.

— Кстати, я слышал, что в тебя стреляли в холле, — нейтральным тоном, глядя куда-то в сторону, сказал Синклер. — Не подскажешь, за что?