Слишком много блондинок - Холина Арина. Страница 36
Миновав два бульвара, мы рухнули на лавку и попытались отдышаться.
— Ох! — задыхалась я, сидя на скамейке.
— А ты чего так сиганула? — полюбопытствовал мой дружок.
— Надоело, — сказала я, тяжело всхлипывая. — Не могу…
— Что будем делать?
Почувствовав, что хочу в полном одиночестве прямо сейчас вернуться домой, забыть обо всех этих странных личностях, выпить чаю и посмотреть комедию со Стивом Мартином, я устало посмотрела на Юру.
— Расходиться, — полувопросительно предложила я.
— Я не против, — согласился он, и мы медленно поплелись по бульвару к Чистым прудам.
— Слушай, — поинтересовалась я. — А вот все эти Ларисы, Алисы… Они — ужас или это мне мерещится?
— Они — ужас, но ты не видела худших… — хмыкнул Юра. — Жаль, ты не знакома с Ликой — она на четвертом моду ведет…
Глава 25
С Ликой я познакомилась в четверг. Наконец-то должен был состояться наш исторический прямой эфир — «самые стильные, модные и красивые люди в шоу-бизнесе». Лика была одной «особой» гостьей.
Я смотрела на нее и не понимала, как она даже смеет думать о моде, не то чтобы вещать о ней для огромной аудитории. На ней были скромные джинсы и белая футболка. Ничего выдающегося. Жидкие рыжие волосы свисают до плеч, личико простенькое, без косметики, с узкими морщинистыми губами…
Я невинно курила на лестничной клетке, когда там появилась Лариса с высокой худосочной девушкой. Я к ним присоединилась — то есть встала рядом и слушала, о чем они говорят. Лариса бросила небрежно: «это мол, Вера, вместе работаем», но толком нас не познакомила.
— Я не очень хорошо получаюсь на экране, — заявила девушка. — В жизни-то я очаровашка, а снимать меня надо справа и чуть сверху. Пойди предупреди операторов, — бросила она мне.
Вообще-то мне было не сложно передать ее просьбу, но я не поняла, отчего незнакомая женщина мне «тыкает» — это раз, а во-вторых, я с особенным трепетом отношусь к слову «пожалуйста». Поэтому я посмотрела на Ларису и спросила:
— Это кто?
— Это Лика, — ответила она восхищенно. — Вера — ведущая «Женской линии», — представила она меня таким тоном, словно была уверена, что Лике смотреть всякие там «линии» — западло.
Я показала зубы — улыбнулась. Лика сменила тон — она уже не говорила со мной нагло, но все же общалась свысока.
— Значит так, — постановила она. — Я тут составила список вопросов. Вот, возьмите. Лариса, отведи меня к стилисту — мне надо дать ему указания.
Заглянув в бумажку, я чуть не сползла по стене. «Секрет вашего успеха не только в том, что вы — самая стильная ведущая на ТВ, но и в том, что вы выглядите на девятнадцать. Как вам это удается? Правда ли, что из-за Жана Рено вы уехали из Франции и бросили работу в ателье Кастельбажака? Вам легко найти мужчину, достойного вас?»
Несмотря на то что отношения с Алисой были, нежно говоря, натянутые, я опрометью бросилась к ней — похвастаться этим шедевром.
Алиса в это время преспокойно обедала в пресс-баре и чуть не подавилась, бедняга, кулебякой. Она сказала, что Лика — чудище, и сказала, что мы просто обязаны накопать на нее какой-нибудь шокирующий компромат — желательно такой, чтобы Лику из студии увели в наручниках.
До самого эфира Лика где-то скрывалась. Но когда начали снимать, я поняла почему.
В студию, под грохот аплодисментов, вышла «швабра», украшенная искусственными цветами. Внизу у «швабры» были брюки галифе — красные, сверху — вышитый корсет, белый, а на ногах — расписные алые сапожки. «Швабра» — это на самом деле была прическа. Красно-желтые пучки торчали во все стороны, свисали до плеч и падали отдельными локонами. Все это, вместе взятое, было Ликой, изуродованной до неузнаваемости. До того я ни разу не видела ее знаменитую передачу по четвертому каналу и теперь очень этому факту обрадовалась — если бы я заранее знала, что такое Лика, я бы не рискнула выступить с ней в одной программе.
Силы распределялись следующим образом: со стороны Алисы — Лика, за Ликой — певица в трехметровой шляпе с вуалью, в платье с огромным бантом сзади и в перчатках — ее, по непонятной мне причине, считают самой элегантной женщиной на эстраде. А также ведущий, у которого была «ужасная» репутация — пару месяцев назад он с экрана произнес слово «хуй», и теперь его считают прямо-таки революционером. Они должны были представлять общепризнанный хороший вкус.
Моя половина выступала в качестве неформалов: в активе были популярный рэппер — весь в «эвису», «адидасе» и «авирексе», главная редакторша французского модного журнала — блондинка в чем-то восточном от Готье, и бизнесмен, одетый в байкерскую куртку, подвернутые джинсы и белую майку, — он фанат Джеймса Дина.
Лика влезала во все разговоры и пыталась научить рэппера одеваться. Рэппер же смело заявил, что она, Лика, похожа на икебану, а еще сказал: «Все, что на вас надето, — гиперантисексуально». На что Лика призналась, что на мужчин, одетых вот так — как рэппер, она внимания не обращает. Алиса спросила, на каких мужчин она обращает внимание.
— На тех, которые тратят на одежду время и деньги, — смутно объяснилась Лика.
А рэппер завопил, что вот эту кожаную куртку «Авирекс» он ждал из Америки полгода, а стоит она три косаря. Лика недоверчиво на него уставилась, а я сообщила ей, что «Авирекс» — одна из самых дорогих фирм, производящих вещи из кожи, и не знают у нас ее только потому, что всю коллекцию «Авирекс» раскупают звезды Голливуда. Алиса ехидно добавила, что Лике-то положено знать о таких вещах — как ведущей модной передачи. Тут на передовую вырвался ведущий с «хуем». Он вскочил, вырвал у соседки микрофон и наорал на рэппера, обозвав того негритянским недоумком, отсосом и дешевым пижоном. Рэппер сбросил «авирекс», закатал рукава и спросил, где ведущий хочет потерять все зубы — здесь или за кадром. Ведущий как бы нечаянно забежал за диван и оттуда сообщил, что все рэпперы — гомики. Рэппер в свою очередь заявил, что гомиком быть лучше, чем проституткой, как ведущий.
Тут уж не сдержалась охрана. Мужчин успокоили — не без труда, всех усадили на места, и наконец объявилась Лариса. Она должна была, как независимый эксперт, сказать все, что — чисто профессионально — думает о внешнем виде наших гостей. Если остальных она оценила более-менее точно, то как только речь дошла до Лики, даже нашему непридирчивому залу стало ясно: приторные речи Ларисы — явный подхалимаж. Лариса, как я понимала, пыталась примазаться к Лике и выйти через нее на полезных людей — вот она и расстаралась, умасливая соперницу. Она так восхищалась стилем, вкусом, цветом, что я не выдержала и добавила в огонь бензина.
— Лариса, ты же мне вчера говорила, что Лика похожа на похоронный венок: «От солнцевской братвы — питерскому авторитету»…
Самое смешное, что она действительно мне это сказала. Несмотря на то, что к Лике Лариса подлизывалась, она ей завидовала — как более известной и раскрученной ведущей. Но сейчас лицо Ларисы вытянулось, как пружина. Она растерялась. Лика же открыла рот и замерла, а через секунду завопила:
— Безобразие! Чтоб я… когда-нибудь… еще… — И устремилась за кулисы.
После эфира нас с Алисой чуть не убило руководство, рэппер подрался-таки с ведущим, который «хуй», а Лариса устроила мне скандал, Алиса обозвала Ларису «крысой», позвонил Ликин пиарщик и пригрозил судом — без оснований… Я думала меня, нас всех не то чтобы уволят, а выбросят с последнего этажа телебашни, но так как наш рейтинг в итоге поднялся на полтора пункта, в результате чего устроили очередное собрание и попросили нас продолжать в том же духе, только без скандалов и выражений. Я почувствовала себя Говардом Штерном, раздулась от самодовольства и отправилась домой, представляя, как где-нибудь на NBC услышат обо мне и предложат эксклюзивный контракт.
Глава 26
Часы показывали десять, на улице светило солнце, у соседей играл Эминем — они фанаты, от этих же соседей или от других оглушительно пахло жареной картошкой, и я вспомнила, что проснулась, в общем-то, потому, что мне снилось, как я ем. Мне хотелось съесть все: омлет с ветчиной, обжаренным луком, помидорами и желтым перцем, подогретые слоеные булочки с вареньем — и маслом, маслом! бутерброд с… икрой? — да! с икрой, лимонные дольки, крепкий чай, потом кофе — с трубочкой со взбитым белком…