Повелитель теней. Том 2 (СИ) - Куницына Лариса. Страница 1

Повелитель теней. Том 2

Глава 1

Ещё ночью Эрик забрался на плоскую крышу загона для животных, сел в позу лотоса и закрыл глаза. Ему было удобно и спокойно. Он ощущал умиротворение, свободу и лёгкое дуновение ветра. Звуки медленно обступили его, создав ровный фон, в котором он мог сосредоточиться на своих воспоминаниях. Отказавшись от форсированного штурма памяти, он сначала вспомнил самое приятное: как сидел с дедом на такой же крыше и смотрел на луну. То ощущение было схоже с этим, тот же покой, та же свобода. Луна смотрела со звёздных небес так же ласково, как и дед, высокий, стройный, без единой морщинки на лице, без единой седой нити в волосах. Он тогда сказал, что теперь им уже не нужно изощряться, пряча от обычных людей свою затянувшуюся молодость. Теперь все такие, и то, что теперь это не было исключительным даром их расы, очень радовало его. А Эрик любил просто сидеть рядом с ним и слушать его рассказы о вампирах, где сказки переплетались с былями. Дед много знал, он был учителем истории и тренером по кунг-фу, он был тесно связан с современностью и абсолютно погружён в мифологию и философию Китая. Он совмещал несовместимое и был образцом гармонии во всём. Именно он вдохновил Эрика на то, чтоб следовать своим путём, не выбирая между космосом и изучением истории искусств: поступить сначала в Лицей Искусств в Париже, потом прослушать полный курс археологии и истории древнего мира в Гарварде, а затем окончить Пекинскую академию космоплавания. Но это было потом, и Эрик мягко вернулся к воспоминаниям о той ночи, потому что тогда дед рассказывал ему о китайских вампирах чиан-ши. Истории были жутковатыми и совсем не похожими на правду, но такими загадочными и увлекательными, что он мог слушать их до рассвета.

Потом он уже не направлял свои мысли, а мягко плыл по волнам воспоминаний. Подсознание вело его от одного факта к другому, находя странные, только ему понятные связи. Он вспоминал своё путешествие в Трансильванию, долгие часы бдений над старинными фолиантами в старых библиотеках Европы, визг девчонок в общежитии, когда они с друзьями, устроившись вшестером на одном диване, смотрели фильмы ужасов на Хэллоуин. Вслед за этим всплывали странные слова: ракшасы, лугары, нахтцереры, вурдалаки, которыми называли вампиров разные народы. Разум тут же отметил, что, по сути, эти сущности были слишком разными, чтоб их можно было счесть чем-то единым, но он решил оставить анализ информации на потом, направив память по другому пути: отчего они появлялись, как действовали, и как их можно остановить.

Всё новые и новые факты всплывали перед ним с шелестом пожелтевших страниц рукописей, старых книг, бледного свечения экрана монитора. Потом над головой закружились объективы, и он услышал негромкий приятный голос профессора Джордана, такого же генетического вампира, посвятившего свою жизнь помощи своим собратьям. Нити мыслей постепенно сплетались в плотную сеть, и он уже начал ощущать что-то общее во всех этих противоречивых и разрозненных сведениях.

Уже рассвело, сквозь прикрытые веки он видел неяркий свет утра. К ночным звукам кузнечиков и сонного блеяния в загоне добавился крик петуха, гомон проснувшихся птиц в лесу. Потом послышались голоса. Амэ прошла по двору, и ведро, в котором она несла воду, поскрипывало металлической скобой ручки. В доме заплакал маленький Мурад, разбудив других детей, затеявших возню, которую остановил повелительный голос Селима.

Отвлёкшись от наблюдения за просыпающимся селением, он снова вернулся к своим воспоминаниям. Массив информации был велик, но он уже начал чувствовать в нём некую стройную систему, разветвляющуюся на несколько потоков: народные поверья, научные исследования, литературная традиция.

Селим куда-то ушёл, позвав с собой старших мальчиков и собак. Младшие дети играли во дворе. К низкому забору подходили люди, он чувствовал их взгляды, но выходить из этого спокойного созерцания не хотелось. Неподвижность была приятной и мысли всё так же плавно текли, цепляясь одна за другую. Кто-то шикнул на детей, и они смолкли, потянувшись к дверям дома. Вокруг слышались шепотки и тихий звон оружия. Потом он почувствовал запах крови. На его губах появилась едва заметная усмешка, и он открыл глаза. Внизу на земле сидел тот самый белокурый парень в меховой безрукавке и с интересом рассматривал порезанный палец. Его меча было не видно, наверно он лежал за его спиной на земле, в полной готовности к применению.

Эрик поднялся на ноги и потянулся, осматриваясь по сторонам. Он видел ещё пару крыш, а дальше — невысокие дома, за ними лес и горы. Облака над головой истончились до обычного здесь газового слоя, значит, дождя сегодня не будет. Парень настороженно смотрел на него. Эрик присел на корточки.

— Ты выпил для храбрости слишком много пива, чтоб твоя кровь меня заинтересовала, — заметил он, потом принюхался. — И твои дружки слишком напуганы, чтоб оказать тебе помощь в случае нападения. Я чувствую запах страха.

— Они отважные воины, — обиженно возразил парень.

— Против людей — да, но не против чудовищ. Ты ведь считаешь меня чудовищем, верно?

— Оставь его в покое, Ульрих, — раздался сердитый голос Амэ. Она вышла во двор и посмотрела на крышу. — Хотите есть, Эрик? Я приготовила похлёбку.

— Спасибо, дорогая Амэ, но я не ем вашу пищу.

— Он пьёт кровь, — заявил Ульрих.

— Нет, я пью эликсир вечной жизни. Одной малой дозы мне хватает на несколько дней. А кровь я не пью, — Эрик спрыгнул вниз и приземлился на корточки.

Выпрямившись, он расправил плечи. Ульрих всё так же настороженно смотрел на него.

— Тебе хочется подраться? — усмехнулся Эрик. — Я тоже не прочь размяться. Твой меч против моей руки. Если ты отважный воин, то победишь без труда.

Ульрих выхватил из-за спины свой меч и бросился на него. Эрик легко увернулся и кувырком перекатился дальше. Вскочив на ноги, он с усмешкой посмотрел на парня. Тот снова кинулся на него, с тем же успехом. Эрик без труда уворачивался от его мощных ударов, а когда ему это надоело, перехватил руку с мечом и, вывернув её, второй рукой ударил по кисти. Меч упал на землю. Тут же из-за дома и загона выскочили ещё несколько парней с мечами. Амэ рассержено закричала, а Эрик, оттолкнув Ульриха, подхватил его меч и встал в позицию. Всё-таки Селим был, скорее, борец, чем фехтовальщик, и он не мог научить своих ребят тому, что не умел сам. Потому для Эрика было совсем несложно отбиваться от пяти нападавших. Возле забора собрались селяне, которые наблюдали за происходящим. Амэ ругала Ульриха и его приятелей за то, что те напали на гостя, что недопустимо по закону гор.

— Ладно, хватит, — крикнул Ульрих, и для пущей важности пнул одного из парней, не опустившего меч.

Наконец, они успокоились, и Эрик бросил меч хозяину. После долгой неподвижности было приятно чувствовать, как кровь снова разогналась и побежала по жилам. Амэ поднесла ему большую чашу с холодной родниковой водой.

— Ловко ты их, — заметил Ульрих, с любопытством разглядывая его чёрный десантный костюм с множеством пеналов, карманов и поясом-патронташем. — Научишь меня?

— Чему успею, — кивнул Эрик. — Я не смогу задержаться надолго. Вот разберёмся с вашими чудовищами, и я уйду обратно.

— Значит, ты не из них?

— Я не знаю, кто это. Попробуем разобраться.

— И пива ты не пьёшь?

— Даже если оно смешано со свежей кровью, — усмехнулся Эрик, блеснув длинными белыми клыками.

— Странные друзья у Селима, — заметил Ульрих, повернувшись к Амэ.

— Если у человека доброе сердце, неважно, какие у него зубы, — уверенно произнесла Амэ, повторяя слова мужа.

Вскоре вернулся Селим и сразу подошёл к Эрику. В руках он держал странный камень, большой, с острыми гранями и полосами разных оттенков серого цвета.

— Посмотри, что мы нашли на берегу реки, — сказал он, передав ему камень. — Раньше там была обычная галька, а сейчас всё словно залито бетоном, и вот такие камни, большие. Этот самый маленький.