Я люблю другого (Глубинное течение, Темный поток) - Картленд Барбара. Страница 16

– Точно не знаю, но, должно быть, уже скоро. Как обычно.

– Что ж, тогда после его отъезда… – отважился предположить Рекс.

– …мы все и обдумаем! – закончила за него Фенела.

Девушка положила ладонь к нему на колено.

– Я так счастлива! – нежно шепнула она. – Ах, если бы поделиться этим счастьем с целым миром!

– А я, напротив, чрезвычайно рад, что это все-таки невозможно, – заметил он.

И оба расхохотались: не столько из-за сказанного, сколько просто от избытка счастья.

Не успели они свернуть к Фор-Гейблз, как Фенела испуганно охнула.

– Ах, я совсем забыла! Ведь сэр Николас Коулби собирался сегодня вечером к нам на обед! Он с тобой хотел повидаться.

– Этот парень меня просто утомляет.

– А мне жаль беднягу…

– Господи! Да с чего бы это? – удивился Рэнсом и тут же спохватился: – Ах да! Его ранения… я и забыл о них совсем.

И хотя Фенела вовсе не имела в виду раны сэра Николаса, но как-то предпочла не вдаваться в утомительные объяснения и оставила все как есть. Подъезжая к парадному крыльцу, они увидели, что на ступеньках поджидает их My.

– И где это только вы пропадали?! – закричала она. – Прихожу домой – полная пустота, все куда-то подевались… С ума сойти!

– Рекс свозил меня его дом посмотреть… – объяснила Фенела.

Она тут же увидела гримасу крайнего изумления на лице сестры, так как назвала майора по имени!

– А где Нэнни и детишки? – торопливо увела разговор в сторону Фенела, стараясь замять оговорку, невольно слетевшую с языка.

– Гуляют… где же им еще быть?

– Ну а все остальные? – Девушка не смогла заставить себя выговорить имя Илейн.

– По-моему, они тоже отправились на прогулку, – ответила My. – Вроде в мастерской никого не видно, но я все-таки с трудом могу представить себе: Илейн – и вдруг гуляет по лесу! А ты?

Но Фенела уже поспешила на кухню готовить чай. My – следом, треща без умолку и буквально сгорая от нетерпения поскорее разузнать все подробности их с Рексом Рэнсомом неожиданной поездки.

– Что у него за дом? – поинтересовалась она.

– Отличный!

– А чего это он вдруг повез тебя туда, а? – не унималась My.

Фенела ничего не ответила, a My внезапно застыла как вкопанная посреди комнаты с чашкой в одной руке и блюдцем в другой.

– Фенела! – укоризненно провозгласила она. – По-моему, он в тебя влюблен!

Несмотря на отчаянные усилия воли, Фенела почувствовала, как стыдливый румянец заливает ее лицо.

– С чего ты взяла? – уклончиво пробормотала она.

– Ой, точно! – заявила My. – Ну, Фенела, уж мне-то могла бы все рассказать, слышишь?

– Не стоит делать поспешных выводов, – произнесла старшая сестра голосом, которому всячески старалась придать строгость. Но разве My проведешь!

– Фенела, Фенела, ну говори же! – нетерпеливо требовала младшая. – Ведь он влюблен, ведь правда? Да я и сама уже наполовину догадалась, когда увидела, как вы на пару подъезжаете к дому. Вы были похожи на…

– Ну-ну, так на кого же я была похожа?! – уже вконец отчаялась Фенела.

– …знаешь, вы… вы оба были словно в свежей утренней росе.

– Что-о? Какой кошмар! – рассмеялась Фенела.

Ну, если тебе не нравится, можно по-другому, – надулась My. – Вы выглядели… ну в точности как два котенка, забравшиеся в миску со сливками.

– Господи, час от часу не легче! – только и воскликнула Фенела. – Ах ты маленькая шалунья, которая вечно сует свой нос куда не следует! Ничего я тебе больше не скажу, вот так!

– Ну-у, Фенела, ну-у, пожалуйста, ну-у, скажи, скажи! – заныла Му.

– Да и рассказывать-то нечего, – пожала плечами Фенела. – Ты сама уже обо всем догадалась.

– Что он в тебя влюблен, а ты – в него?! – оживилась Му. – Так это правда, Фенела? О, потрясающе, просто потрясающе!

И вдруг девчушка замерла на месте, выражение ее лица резко изменилось, и она выкрикнула тоном, который – не выражай он совершенно искренне ее самые настоящие чувства – показался бы до смешного патетическим:

– Но, Фенела, этого никак нельзя!

– Нельзя чего? – опешила от неожиданности Фенела.

– Замуж за него нельзя.

– Но почему же? – Фенела произнесла свой вопрос сухо и отрывисто.

– Я и позабыла совсем… ну, об Илейн забыла. Знаешь, Фенела, ничего не получится, нельзя!

– Не понимаю, о чем ты? – сказала Фенела.

Но руки девушки уже дрожали, и блюдце выскользнуло из них, чтобы разлететься вдребезги на кухонном полу на тысячи крохотных осколков.

– Ну вот! Только взгляни, что ты натворила! Все из-за тебя… – сердито проворчала Фенела, нагибаясь за осколками.

Но My не обратила ни малейшего внимания на ее упреки, а вместо этого стояла, по-прежнему уставившись на старшую сестру как на фамильное привидение.

– Фенела, но послушай же, ты только пойми! – умоляла My. – Ведь Илейн и папа – а тут еще ты и ее муж… Ты просто не сможешь так поступить, это было бы слишком чудовищно, слишком!

– Ох, да выбрось ты из головы все эти глупости! – взвилась Фенела. – Хочешь быть умницей – подай-ка мне лучше щетку и миску. Сейчас не время для дискуссий, ясно? Особенно по личным вопросам…

My молча отвернулась, и, когда она возвращалась от буфета с миской и щеткой в руках, у Фенелы вдруг сжалось сердце: губки девочки отчаянно дрожали, а в огромных детских глазах стояли слезы.

Фенела отложила в сторону собранные фарфоровые осколки и обняла сестру.

– My, миленькая моя, ну, не надо, моя хорошая, – сказала она. – Ничего страшного, честное слово: разве что-нибудь решено окончательно? Вовсе нет! Да и, наверное, вообще не будет… слышишь?

My тут же всхлипнула с облегчением.

– Ой, я знала, ты так никогда не поступишь, – пролепетала она. – Кто угодно, только не ты!

Малышка чмокнула сестру в щеку, и Фенела почувствовала, что девчушка вся дрожит.

– Ну-ну, не волнуйся, милая, – успокоила ее девушка.

Фенела старалась говорить как можно увереннее, но замечала, что и ее собственный голос невольно дрожит и срывается от волнения. В мозгу ее неумолимым вопросом билась и билась одна и та же мысль:

«Как мне быть?!»

My, успокоившаяся так же быстро, как успокаивается дитя, испугавшееся вдруг темноты, вновь повеселела, и на личике ее заиграла прежняя безмятежная улыбка. Она взялась за поднос, сервированный для вечернего чая, чтобы отнести его в мастерскую, и, уже в дверях, обернувшись и стыдливо потупившись, сказала:

– Я вела себя как дурочка. Просто слишком близко принимаю к сердцу все, что касается тебя, Фенела. В конце концов, ничего удивительного, что любой мужчина – стоит ему появиться у нас – сразу же влюбляется в тебя. Только маловато их тут бывает – вот беда!

– Господи, да что за чепуху ты несешь! – уже вслед ей крикнула Фенела.

Но как только девушка осталась одна, улыбка мгновенно исчезла с ее губ, и Фенела в отчаянии спрятала лицо в ладони.

– Как же мне быть?! – прошептала она.

Да, вот таких осложнений она никак не ожидала: My выросла слишком ранимой в отношении амурных делишек их злополучного родителя!

Разумеется, My воспримет ее поступок не иначе как предательство, если она, Фенела, хоть каким-либо образом впутается в омерзительные дела, запятнавшие жизнь их семейства и постоянно травмирующие сердечко бедной My.

Рекс и Илейн – между ними существовала связь, и нельзя было не посочувствовать девочке и, собственно говоря, не согласиться с ее точкой зрения…

«И почему только все так получилось?» – спрашивала себя Фенела, подходя к окну.

Постояла, невидящими глазами уставившись в сад и вспоминая сцену в библиотеке, когда она, захваченная властной силой притяжения мужских глаз, впервые испытала этот дикий, непреодолимый порыв страсти.

«Я люблю его! – сказала она себе. – Я не в силах его бросить… не в силах!»

Фенела судорожно сцепила пальцы и твердо знала, что отныне власть Рекса над ней безгранична. Ничего она не жаждала теперь так страстно, как прикосновения его губ и сильных рук, сжимающих ее в своих объятиях; она томилась по звукам его голоса – низкого и срывающегося, когда он зовет ее по имени…