Не грусти, Савельева! (СИ) - Райц Эмма. Страница 11
Всё это время Света цедила бокал красного сухого вина, гадая, когда случится второй тост Елисеева, чтобы она могла со спокойной совестью уехать домой.
«Я жду два селфи, Савельева!» — завибрировал её телефон рядом с тарелкой. Света перевернула его дисплеем вниз и, закатив глаза, покачала головой.
После ещё одной небольшой передышки к микрофону пригласили нового руководителя проектного отдела, и Савельева без зазрения совести открыла чат с Кэт:
— Остался один тост Елисеева.
— Это тебе ещё час минимум терпеть!
— Нет, я с ним за одним столом. Надеюсь, он брякнет что-нибудь в ближайшие минут десять.
— Читерша!
— Я не виновата. Фадеев заставил сесть с боссами.
— Фадеев??? Вы же терпеть друг друга не можете?! Или…?
— Он решил поиздеваться. Говорю же, это месть за прошлое. А ты не верила.
— Сочувствую, Свет. Держись. И делай фотки!
— …поблагодарить за самоотверженность, проявленную ею во внезапно скосившую наш коллектив эпидемию ветрянки. Если бы не Светлана и её высочайший профессионализм…
Савельева, услышав своё имя и красноречивое покашливание гендира, резко подняла взгляд на сцену. Матвей продолжал что-то говорить про ценность её отдела, желал скорейшего выздоровления заболевшим и смотрел на неё с искренней благодарностью.
«Лицемер… — Света втянула носом воздух и сжала губы. — Оскароносный лжец и интриган. А ведь я, дура, повесила на себя чувство вины. А заодно и венец безбрачия, блин! Как можно быть таким?!»
Она с подозрением глянула поверх кромки бокала на Елисеева, но тот на сладкие лживые речи Матвея отреагировал спокойно.
«Какого х… лешего?! Вы сговорились? Что происходит?» — пока мысли Савельевой хаотично метались по внутричерепному пространству, сбивая друг друга, Фадеев закончил монолог, поблагодарил коллектив за тёплый приём и поздравил всех с Новым годом.
Настал черёд развлекательной программы, а Света практически умоляюще воззрилась на гендира в надежде, что тот наконец-то скажет тост для сидящих за его столом. Но Пётр Сергеевич с большим аппетитом уплетал горячее блюдо и пялился в телефон. Вернувшийся на своё место Матвей чокнулся со всеми управленцами и под конец аккуратно коснулся своим бокалом Светиного:
— А ты не будешь выступать с речью?
— У меня выступалка ещё не выросла, — буркнула она в ответ, отодвинула стул и устремилась в дамскую комнату.
Чтобы никого не смущать, Савельева закрылась в кабинке и, прислонившись к дверце спиной, прикрыла нывшие от напряжения глаза: «Всё возвращается… Рано или поздно. Сама виновата!»
В тот вечер, узнав о всё-таки сделанном аборте, Фадеев наорал на неё по телефону. Света бросила трубку и от страха встречи с ним судорожно собирала свои скромные пожитки, лишь бы успеть убраться из квартиры до его возвращения. Матвей безостановочно названивал, застряв в самой грандиозной пробке того года, когда стояла, казалось, вся столица. Потом настрачивал:
«Света, возьми трубку!!!»
«Света, ответь!!!»
«Света!!!»
«Никуда не уходи, дождись меня!»
«Света, пожалуйста!!!»
Каждое сообщение впечатывалось в её сознание, словно выжженное клеймо. Но двадцатиоднолетняя глупышка с веснушками струсила и предпочла исчезнуть. Столица большая, вероятность столкнуться где-то — ноль целых ноль десятых. Ей было и горько, и стыдно, и жаль себя, и страшно при мысли о нём. Хотелось и дальше любить, вместе творить, путешествовать, веселиться, танцевать ночи напролёт где-нибудь на южных пляжах. Она была уверена, что избавится от беременности, и всё это снова будет им доступно. Но сразу после клиники ощутила такую чёрнющую тоску и потерянность… В итоге в слезах позвонила и призналась. А он…
Сейчас-то Света прекрасно понимала: Матвей тогда сам жутко перенервничал и кричал не потому, что возненавидел её, а потому, что с головой окунулся в непривычную форму стресса. Но тогда ей некому было поставить мозг на место. Вот и натворила дел. Полгода потом просыпалась от кошмаров, плакала, искала во сне ребёнка, Матвея, каждый раз спотыкалась, разбивала колени в кровь, раздирала ладони в мясо. И лишь однажды, через год, случайно заметила его в огромном окне ресторана. Фадеев сидел в компании шикарной, по меркам Светы, блондинки и как-то по-особенному ей улыбался.
«Наверное, забыл уже…» — подумала тогда Савельева и наконец-то взяла себя в руки, нашла стажировку, потом пару раз заключала срочные контракты для работы над конкретными проектами, сменила несколько агентств и осела в оупенспейсе чёрного бизнес-центра на Белой площади.
Света всхлипнула, вернувшись в реальность. «В понедельник напишу заявление. Месть в его исполнении вышла потрясающей. Я убила его ребёнка, а он убьёт моего. Один — один. Чудненько…»
Она вышла из кабинки, посмотрела на себя в зеркало и с кривой, совершенно неубедительной улыбкой сделала селфи для Кэт. К счастью, на фото не было видно покрасневших глаз.
В банкетном зале приглашённая кавер-группа играла популярные зажигательные песни, и добрая половина сотрудников резво отплясывала и подпевала. Матвей сидел лицом к выходу и явно ждал Свету. Та, решив покончить с энергетическими растратами для генерации колкостей, неохотно вернулась за стол.
— Я думал, ты сбежала.
— Нет, — она допила вино и впихнула в себя салатный лист.
— Жаль, ты пропустила шикарный тост от Петра Сергеевича.
«Да твою ж мать…» — Света мысленно расхохоталась на жизненной иронией.
— Надеюсь, у него осталась про запас пара слов для третьей речи. Обожаю его тосты, — хмыкнула она, подозвав официанта.
— Врёшь как дышишь, — Матвей снял пиджак и накинул его на спинку своего стула.
Между ними повисла давящая тишина. Конечно, из-за музыки и веселья никто этого не заметил. Отгрохотавшая очередная новогодняя песня внезапно сменилась медленной лиричной.
— Потанцуй со мной, — произнёс Матвей.
— Нет, — Света даже не повернулась на его голос.
— Не упрямься.
— Не лицемерь.
— Мне нужно тебе кое-что поведать.
— Поведай.
— Света, пойдём.
— Я с тобой никуда не пойду.
Тут Савельева поймала на себе взгляд одного из менеджеров отдела снабжения. Того самого, который вечно косячил с контрактами и не раз заставлял Свету понервничать и вспомнить весь свой словарный запас брани. Парень направлялся к её столу.
— Ладно, пойдём.
Матвей удивлённо вскинул брови, быстро понял причину такой внезапной перемены и с усмешкой повёл Свету танцевать.
— Из двух зол выбрала меньшее? — одна его ладонь легла на мгновенно напрягшуюся поясницу Савельевой, а вторая мягко сжала её ледяные пальцы.
— К чему весь этот цирк с рассыпанием в благодарностях? — она уставилась в чёрную пуговицу серой рубашки Фадеева.
— Но я по-настоящему благодарен.
— Мог бы сказать лично. Зачем разыгрывать комедию перед всеми, если через полгода моя супер-пупер команда всё равно будет распущена? Притворяешься няшным боссом?
Матвей вздохнул и попытался прижать Свету плотнее к себе, но та, будто однополярный с ним магнит, упрямо держала дистанцию.
— Я не распущу твою команду.
— Что?..
— Что слышала. Отдел импорта продолжит функционировать.
— Как это понимать? — Савельева остановилась.
— Легко, — Фадеев пожал плечами. — На сегодня невозможно полностью отказаться от зарубежных материалов. Я пообщался со снабженцами, с инженерами, с несколькими знакомыми из строительства и бывшими коллегами. Идея Елисеева уйти от импорта на данный момент утопична.
Света вскинулась:
— Ты издеваешься?!
— Ни в коем случае. Последние два дня я потратил на убеждение Петра Сергеевича не кромсать твой отдел. Вместо этого вам под освободившуюся мощность передадут несколько смежных вопросов, — Матвей весело вскинул брови. — Так что прекращай грустить и обижаться. Твоё детище в безопасности.
Но Савельева его восторг не разделяла. Казалось, даже веснушки на её тонком носу подскакивали от негодования. Фадеев, ожидавший от неё хотя бы саркастичной усмешки, непонимающе свёл брови: