Заговор красавиц - Картленд Барбара. Страница 23

– Право, мсье, вы мне льстите! К тому же я уже приглашена на три следующих танца.

– Тогда четвертый – за мной! – воскликнул француз и сам вписал свое имя в ее программку.

Но Лина обнаружила, что выполнить все свои обещания она просто не в состоянии.

Бал начался как положено, и поначалу все было чинно и корректно.

Но романтическая атмосфера, обстановка и, возможно, превосходное шампанское, которое разносили лакеи в пудреных париках, заставляли сердца биться чаще, в такт ускорявшейся музыке скрипок.

Воздух трепетал, все вокруг сверкало и искрилось, и Липа не могла оставаться равнодушной среди всеобщего возбуждения.

Отвечая на комплименты кавалеров, Лина казалась себе необыкновенно остроумной. Она уже не внимала диалогу из пьесы, но сама участвовала в ней.

Все мужчины, с которыми она танцевала, приглашали ее прокатиться в гондоле, но, глядя на гондолы, удалявшиеся в тень моста Вздохов, Лина чувствовала, что это было бы неблагоразумно.

Она была уверена, что, если она согласится отправиться с кем-то из этих мужчин – неважно, с кем именно, – в гондоле, он непременно захочет ее поцеловать или допустит другую вольность.

А она этого не хотела. Она не хотела, чтобы кто-то из мужчин прикасался к ней. Хотя, если быть честной, один из них…

Последняя мысль смутила Лину. Но время шло, один танец сменялся другим, а герцог и не думал приближаться к ней. И Лина ждала, томилась, тосковала и мысленно звала его.

– Я хочу поговорить с ним… Я хочу танцевать с ним! – шептала она. Было уже поздно, а они даже не обмолвились с ним словом за весь вечер.

Лина не могла понять, почему он избегает ее. Она видела, что он танцует с Китти, с Дэйзи… Следующей, должно быть, будет Эви.

Лина заметила, что блистающий зал уже не кажется ей таким прекрасным, как вначале. Разочарование давило ей на сердце тяжелым камнем.

Снова грянула музыка. Лина оставила своего предыдущего кавалера, с которым она болтала на террасе, чтобы вернуться в зал. И вдруг перед ней возник герцог.

Он не сказал ни слова – просто обвил рукой ее талию и увлек за собой.

Звучала дивная мелодия медленного вальса. Лине показалось, что она погрузилась в сказочный сон.

Все кавалеры говорили ей, что она прекрасно танцует, что она легка, как пушинка.

Но когда она танцевала с герцогом, Лине казалось, что она растаяла и слилась с ним воедино.

И в то же время она все время остро ощущала, что его рука лежит у нее на талии, а другая держит се руку.

Подняв глаза, Лина увидела, что лицо герцога серьезно, даже немного мрачно.

– Я все собиралась поблагодарить вас за чудесный вечер! – сказала она.

– Он в самом деле кажется вам чудесным? – спросил герцог. В его голосе снова послышались эти глубокие, вибрирующие нотки.

– Да, конечно! – воскликнула Лина.

– Должно быть, подбирая обстановку для бала, я уже знал, что сюда приедете вы. Нужно ли говорить вам, что в этом зале нет никого прекраснее вас?

Герцог произнес эти слова с такой искренностью, что сердце Лины встрепенулось и забилось, как пойманная птичка.

Она снова подняла глаза, ожидая увидеть на губах герцога все ту же насмешливую улыбку. Но герцог был по-прежнему серьезен, и глаза его уже не искрились смехом.

Он заглянул ей в глаза – всего лишь на миг, – потом теснее прижал ее к себе, и они снова закружились по залу, не говоря ни слова.

Танец еще не окончился, когда герцог остановился у одной из дверей, ведущих на террасу, и вывел Лину в сад.

Они спустились по ступенькам к воде. Гондола ждала их. Герцог помог Лине шагнуть на ее борт.

Они уселись на алых шелковых подушках, гондольер шевельнул веслом, и гондола медленно заскользила в глубь сада. Ее фонарики зыбко отражались в воде. Лина взглянула на герцога.

Он сосредоточенно смотрел вперед, туда, куда они плыли.

Он молчал. Лина догадалась, что это неспроста, и не стала нарушать затянувшееся молчание. Она понимала, что каждое их слово будет слышно гондольеру.

Лина видела в соседних лодках пары, которые сидели обнявшись и нежно шептались. Но ей не хотелось, чтобы то, что будет сказано между нею и герцогом, подслушал кто-то третий.

Гондола несла их прочь от дома, музыка оркестра стихала в отдалении. Теперь стали слышнее песни блуждающих по саду певцов. От этих страстных мелодий сердце Лины забилось еще быстрее.

Ей отчего-то стало трудно дышать, в горле пересохло. Она столь остро чувствовала близость герцога, что, хотя они не касались друг друга, ей казалось, что он держит ее в объятиях.

Гондола прошла под мостом Вздохов. За ним фонарей было куда меньше. Искусственное озеро уходило в более глухую часть сада.

В дальнем конце озера была пристань. Гондольер, не дожидаясь приказа, остановился у нее.

Лина вопросительно посмотрела на герцога и встала. Он протянул руку, помогая ей сойти на причал.

Ощутив прикосновение его пальцев, Лина вздрогнула.

Пока они плыли в гондоле, Лина машинально сняла свои длинные лайковые перчатки, и теперь ее руки были обнажены.

Они поднялись по ступенькам и оказались перед сплошным занавесом из зеленых ветвей и лоз. Герцог отодвинул ветви в сторону.

Лина замерла, потом в нерешительности оглянулась назад, но гондола уже уплывала, удаляясь туда, где горели огни и звучала музыка.

– Гондольер получил нужные распоряжения и вернется за нами в назначенное время, – тихо сказал герцог, как бы желая успокоить ее.

Это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как они покинули зал. Лина улыбнулась ему и шагнула под зеленый занавес, который придерживал перед ней герцог.

Оказавшись внутри, она ахнула от восхищения. В беседке было устроено нечто вроде комнаты для отдыха, но столь прекрасной и необычной, что у Лины перехватило дыхание.

Стены беседки были сделаны из цветов, вплетенных в резные решетки. Это было устроено так искусно, что беседка была точь-в-точь как цветочная корзинка.

Все это подсвечивалось снаружи искусно замаскированными фонариками, так что цветы казались прозрачными. Тут были розы, гвоздики, лилии, орхидеи – каких только цветов там не было!

Их аромат наполнял воздух благоуханием и смешивался с волнами музыки, которая теперь звучала так далеко, что казалось, будто это вовсе и не музыка, а лишь эхо музыки, застывшее в воздухе.

В беседке стояла широкая удобная тахта, по которой были разбросаны шелковые подушки. И тахта, и пол были усыпаны лепестками цветов, так что все вместе походило на домик фей.

– Какая прелесть! – ахнула Лина. – Я и не думала, что на свете бывают такие чудеса!

– Очень рад слышать, – отозвался герцог. – Ведь я устроил эту беседку специально затем, чтобы привести вас сюда и поговорить.

Лина испуганно покосилась на него из-под полуопущенных ресниц, потом сказала:

– Я… я тоже хотела с вами поговорить. Тот подарок, что вы мне прислали…

– Я надеялся, что вы наденете его на бал, – перебил ее герцог. Лина покачала головой:

– Это невозможно! И, пожалуйста… мне не хотелось бы вас обидеть, но… не надо больше таких подарков. Я не могу принять его от вас.

– Почему же?

– Потому что… видите ли… нехорошо принимать такие ценные подарки от человека, который… который не имеет права дарить мне такие вещи.

Лина подумала, что это, должно быть, звучит довольно бессвязно, но объяснить это было не так-то просто. Она боялась, что герцог сочтет ее неблагодарной и грубой.

Он ничего не сказал. Лина нервно стиснула руки.

– Поймите, я… Меня всегда учили, что леди неприлично принимать от мужчин подарки. Ну, разве что мелочь какую-нибудь – цветы или конфеты… Я знаю, что моя матушка не одобрила бы, если бы я оставила вашу звезду себе. Она, конечно, очень красивая, но…

– Вы говорите, ваша матушка этого не одобрила бы… – Герцог внимательно взглянул на нее. – Но вас, несомненно, куда больше должно волновать мнение мужа?

– Д-да, конечно! – поспешно согласилась Лина. – Он тоже… тоже был бы против…