Азраиль. Сквозь Небеса. Том 3 - Магарыч Григорий. Страница 40

После этих слов выдержка Эмилии дала трещину; слёзы покатились по её щекам, приводя тело Роберта в дрожь.

— Не говори так, будто не вернёшься, — прошептала она. — Я не знаю людей, более способных, чем ты. И твоё решение не имею права оспаривать, но... прошу тебя, Роберт... пообещай, что не позволишь им себе навредить.

Граф сдержанно кивнул, шмыгнув носом; он взял руку жены крепче, потянул её к себе, крепко обнял — и страстно прильнул к её губам.

— Хочу хорошо запомнить то, ради чего мне стоит жить, — тёплым тоном прошептал он. — Ты останешься в моих мыслях навсегда, даже если мне придётся пробыть там десятки лет.

На этот раз женщина всхлипнула — так, как никогда прежде до этого. На глазах Роберта рушился весь мир его любимой женщины.

— Я буду молиться за тебя, — одними лишь губами произнесла Эмилия. — Буду просить всех Богов о том, чтобы сберегли тебя.

Роберт натянул слабую подбадривающую улыбку. С Эмилией разговор и впрямь был спокойным. Вот только... осталось предупредить детей. И они сдерживать себя не станут.

Пятое Небо. Тхалиссия. Чёрная Крепость.

Тьма была убаюкивающей, даже успокаивающей. После того, как меня проткнули алонием, боль стала настолько невыносимой, что я попросту потерял сознание.

...надолго ли? Знает лишь Халлай. Я не наблюдал времени.

Зато отчётливо видел сны. Притом сны были настолько живыми и осязаемыми, что мне порой казалось, это и есть реальность.

Лейла держала Феликса на руках, шептала ему что-то вроде колыбельной, в то время как я сидел неподалёку от панорамного окна на кресле-качалке и, попивая вина Богов, наблюдал за развитием своего Неба.

Прекрасное чувство, нет сомнений. Возможно, я и понимал, что это лишь сон. Моё Небо и есть следствие смерти моих детей, однако... мрачные мысли витали где-то далеко, будучи притеснёнными счастьем и умиротворением.

Нежная рука неожиданно легла на моё плечо. Обернувшись, я поглядел на Лейлу.

Белые глазки моей женщины смотрели в душу — настолько проницателен был её взгляд.

— Она уснула, милый, — прошептала она с ноткой грусти в голосе. — Как себя чувствуешь?

— Чувствую себя Божественно, — я натянул искреннюю улыбку, прильнул губами к её кисти и поднялся на ноги. — И нам пора спать, милая.

Мой голос прозвучал настолько легко, что на секунду показалось, будто мне он и вовсе не принадлежит. Не было никакого давления — лишь мир и процветание на душе.

Стоило мне потянуть за руку Лейлу, как она резко — и даже внезапно — остановилась, не сдвинувшись с места ни на шаг.

— Не пора, Азраиль, — глаза её тут же остекленели, по щекам потекли слёзы. — Тебе не пора спать...

Я чуть осёкся...

— Что? — и приподнял бровь, обернувшись на Лейлу. — О чём ты? Я вымотан, хочу немного отдохнуть, Лейла.

Лейла смахнула слёзы, глядя куда-то мимо меня.

— Ты... — слёзы моей любимой отчего-то окрасились в красный. — Ты не должен спать, Азраиль.

Волнение волной охватило меня. Странно — первое, о чём я подумал, глядя на Лейлу.

— Почему я не могу поспать? — казалось, что она хочет мне выговорить то, о чём я не знаю. — Что с твоими глазами, милая?

Почему я так спокойно смотрю на это?..

— Ради Феликса... — сдержанно протянула она, продолжая буравить глазами что-то. — Ради Нейлы.

— Куда ты смо... — хотел-было я проследить за её взглядом, но тут же замер в животрепещущем ужасе. Феликс... был в крови. Лицо, шея, руки... секунду назад он засыпал на руках Лейлы, а сейчас...

Жестоко истерзан.

— Нейла! — не знаю, почему я это выкрикнул, но мной двигали инстинкты. Резкий рывок до другой комнаты — и дверь распахнулась.

Слёзы брызнули из моих глаз, а сердце буквально сжалось до невыносимой боли. Будто кто-то крепко держал его, не позволяя биться.

Та же картина, моя маленькая дочь Нейла лежала в луже собственной крови.

— Ты не можешь спать, Азраиль, — прошептала Лейла, продолжая стоять там же и проливать кровавые слёзы. — Тебе нельзя спать, милый. Прошу, не засыпай.

Резко обернувшись в сторону Лейлы, я сжал кулаки. Зубы мои застучали то ли от резко накатившего холода, то ли от животрепещущего страха. Страха потерять их...

— Я ничего не понимаю, — мотал я головой, словно пребывая в невесомости.

...почему я так спокоен?

Лейла сделала шаг навстречу, взяла меня за руку и поджала губы.

— Если ты уснёшь... — прошептала она, сжимая мою руку ещё крепче и буквально впиваясь в кожу ногтями. — Я не прощу тебя...

Я не ответил; в окне перед моими глазами, за спиной Лейлы, вспыхнуло пламя невероятных размеров. Настолько огромное, будто готово было сжечь всё моё Небо дотла.

А затем вспышка...

— Ну же, твою мать! Открывай глаза!

Крики Халлая с каждой секундой всё громче доносились до ушей; и сейчас я отчётливо их слышал, до сих пор пребывая в мрачном состоянии после увиденного во сне. Вот только... как бы сильно я не проклинал всё на свете, тела своего не ощущал, а все приказы не позволяли и брови моей дёрнуться. Поэтому я лишь лежал, распластавшись, и пялился от бессилия в потолок.

Стоп. Я вижу сквозь закрытые веки?..

Новая пощёчина...

— Проснись ты наконец, дитя кухарки!

Впрочем, чем дольше я не мог открыть глаза, тем меньше мне всё это нравилось. Ведь в голове всё ещё витало осознание того, что покинуть Тхалиссию без боя с Лейлой мне не удастся. К тому же, отголоски панических атак навевали на весьма скверные обстоятельства.

— Я не буду спать... — всё, что мне удалось выдавить из себя до того, как Халлай завизжал от восторга и принялся вытаскивать из меня стержни.

— Слава Небесам! Слава Богине-матери и Иоану Создателю! Слава...

— Заткнись...

Халлай замолк.

Не хотелось признавать, но внутри играла слабая тревожность, а противный мандраж будто обездвиживал всё тело от пят до головы.

— Ох, Азраиль. Думаю, пришло время поглядеть, что я смог учудить с твоим телом, — пробормотал Халлай под нос и протяжно выдохнул. — Заставил поволноваться, признаю.

Неопределённое движение рукой Халлая — и я в миг оказался в глубинах собственного сознания.

Сосуд, содержащий Ауру, каким я помнил его в теле Эраста, попросту исчез, полностью заменившись пространственным сосудом, который словно находился в призрачном состоянии. Признаться, я ощущал себя так, будто восьмое Небо, созданное мной, и стало моим сосудом.

Ощущение немоты тела, что зачастую возникало от перенагрузок Аурой, попросту отсутствовало. Не могу быть уверен в своём суждении, но, похоже, извечных проблем с собственной Божественной Аурой в моём теле, к которым я уже привык, более не было.

Без сомнений, концентрация силы не была сформирована до конца. Контроль и прочее так же были в подвешенном состоянии, и лишь начали принимать едва уловимые и верные очертания...

Однако этот результат вселял истинную надежду.

— Ты буквально снёс все границы своего тела, Азраиль, — голос Халлая хоть и звучал отдалённо, но явно был полон восторга. — Это первый настолько удачный исход после моих опытов. С чем я тебя и поздравляю.

Да, в прошлый раз я тоже стал первым удачным опытом у Халлая.

Наконец, я открыл глаза, оглянулся — и натянул улыбку. Зрение обострилось до нечеловеческого уровня, а мозг полностью утерял тот бесхребетный фундамент, который годами выстраивал Тельдор. Мысли буквально стояли перед глазами, меняясь с непривычно высокой скоростью и точностью.

— Что ж, вышло вполне себе неплохо, — ухмыльнулся Халлай, выдёргивая меня из внутреннего мира. — Твоё тело ведь уже было разорвано до атомов, когда ты создавал восьмое Небо?

Я кивнул.

— Да, иначе ты был бы мёртв, — хохотнул мразматик, отрывая взгляд от моих глаз. — Ты пролежал тут больше шестнадцати дней, поэтому со второй частью придётся чутка ускориться. У тебя есть пара недель, чтобы восстановить функции тела и выйти против Лейлы, поэтому валяться нет времени.