Сломленные Фейри (ЛП) - Валенти Сюзанна. Страница 10

Даже Данте не дал мне многого. Хотя он писал смс. Несколько сообщений, которые говорили мне, что его чувства не изменились, но ему нужно время, чтобы смириться с тем, что произошло. Ему нужно пространство. И я это уважала. Целый гребаный месяц я это уважала.

Я даже не могла сказать, что была здесь несчастна. Семья Леона приняла меня с распростертыми объятиями. Я влилась в рутину и ритуалы их семьи, сблизилась со всеми, наслаждалась, наблюдая, как Роари и Леон ладят друг с другом лучше, чем когда-либо, с моей помощью, подталкивая их. Но когда я оставалась одна, как сейчас, сидя в тишине между суетой и суматохой этого дома, или захватывающей работой, которую они выполняли, или потрясающими ночами, которые я проводила в объятиях Леона, я чувствовала себя… потерянной, больной, сырой и кровоточащей по другим мужчинам, которые так много делали, чтобы укрепить меня и помочь восстановить разбитые осколки моей души, которые остались после смерти моего брата.

Я пожевала губу, отбрасывая книгу в сторону и беря в руки свой Атлас, который лежал на полу.

Данте просил дать ему время, и прошел месяц. Целый месяц я скучала по нему, страдала за него и… хотела его, хотя знала, что не должна. Эта связь должна была избавить меня от этой потребности. Это должно было означать, что Леон был единственным мужчиной, по которому я когда-либо тосковала, и хотя он был более чем способен удовлетворить каждую частичку моей души, я все еще скучала по другим моим Королям. Мне казалось, что я истекаю кровью из-за них, и я не могла не хотеть исправить эту боль.

Я закусила губу, уставившись на список вызовов, в котором преобладали вращающиеся неотвеченные вызовы с их именами. Но только не Данте. Он попросил время, и я дала ему его. Но я не могла прожить и дня без того, чтобы хотя бы не попытаться поговорить с ним снова.

Сделав глубокий вдох, я нажала кнопку вызова на его номере. Мой пульс забился, когда раздался вызов. Этот чертов звук начал вызывать у меня учащенное сердцебиение. Клянусь, каждый раз, когда я пыталась позвонить кому-то из них, гулкий звук звонка заставлял мои внутренности скручиваться, а кровь стынуть в предвкушении боли, которая, как я знала, наступит, когда они откажутся отвечать.

— Что тебе нужно? — ответил не Данте, и мое сердце подпрыгнуло при звуке голоса девушки, пронзившего меня едкими тонами. — Мой кузен пытается забыть тебя, шлюха-Вампирша, так почему бы тебе просто не оставить его в покое?

Облегчение разлилось по мне, когда я поняла, что это не новая подружка или что-то в этом роде, а член семьи, которому небезразличен человек, к которому я пыталась подобраться.

— Я просто хочу поговорить с ним, — сказала я, сглотнув комок в горле. — Кто это?

— Розали Оскура, — прошипела она в ответ. — И тебе стоит запомнить это имя, потому что я та самая stronza, которая собирается выследить тебя и свернуть твою тощую шею за то, что ты заставила моего Альфу страдать так, как он страдает.

— Я не знаю, что, по-твоему, произошло между нами, но…

Розали прервала меня, обрушив на меня поток фаэтанского языка, который она выплеснула на меня с таким ядом и гневом, что на мгновение я могла только слушать, впитывая ее ярость, не зная, что сказать в ответ. Я не хотела причинять Данте боль. Это судьба решила так поступить с нами.

— Почему ты разговариваешь по моему телефону, Роза? — голос Данте рявкнул на заднем плане, и мое сердце сжалось, когда она прорычала что-то в ответ, прежде чем его голос донесся до меня через динамик. — Элис? — спросил он, его голос был напряжен, а звук захлопнувшейся двери перекрыл тираду Розали на заднем плане, так что между нами была только тишина.

— Я знаю, что ты просил дать тебе время, — медленно сказала я, прикусив нижнюю губу, пытаясь понять, к чему я вообще веду. — И я дала тебе месяц…

— Ты думаешь, месяца будет достаточно, чтобы забыть тебя, bella? — спросил он, богатый, глубокий тон его голоса послал дрожь по моему позвоночнику, такую же восхитительную, как вкус самого греха. — Месяц — это ничто, год — еще меньше, целой жизни не хватит, чтобы удалить клеймо, которое ты оставила в моем сердце. Так что нет, этого времени недостаточно, amore mio, но все равно это слишком долго.

— Черт, я скучала по тебе, — вздохнула я, чувство вины зашевелилось в моем нутре при этом признании, потому что с моей стороны было нечестно говорить это. Не ему, не Леону, возможно, даже не себе, но это была правда.

Данте долго молчал. — Как дела? — спросил он медленно. — Нашла свою идеальную пару?

— Это… он… — я хотела солгать, но это было бы нечестно по отношению к каждому из нас. — Он это все, Данте, — признала я. — Я счастлива больше, чем когда-либо думала, что смогу быть снова после всего, что было с Гаретом, но…

— Но? — спросил он, и, клянусь, мне показалось, что он затаил дыхание в ожидании моего ответа.

— Но я все еще скучаю по тебе больше, чем можно выразить словами, — призналась я. — И по остальным тоже. Я знаю, что это нечестно с моей стороны, но иногда мне хочется…

До меня донесся звук закрывающейся двери спальни в комнате за балконом, и мое сердце виновато забилось, когда шаги Леона направились ко мне. Он знал, что я буду здесь, это было мое убежище от мира, и я всегда приветствовала его здесь, но впервые я пожалела, что он не дал мне еще немного времени, чтобы поговорить с Данте, разобраться во всем.

— Маленький монстр? — позвал Леон, прежде чем шагнуть через раздувающиеся занавески, и я подняла на него глаза, Атлас все еще был прижат к моему уху, а на глаза навернулись слезы, так как я не знала, перед кем я должна была чувствовать себя виноватой больше всего.

— Все хорошо, bella, — пробормотал Данте, как будто он мог точно сказать, что я чувствую, лишь по тяжести моего молчания. — Судьба знает, что делает. Даже если это не всегда понятно остальным…

Леон откинул голову назад со стоном, когда я продолжала смотреть на него. — Наконец-то. Я уже всерьез начал думать, что ты никогда не признаешься в этом.

— Признаюсь в чем? — спросила я, а он только хмыкнул и протянул руку за моим Атласом.

Я молча передала его, наблюдая за ним, пока он проверял идентификатор звонка, ухмылка коснулась его губ, прежде чем он прижал его к уху.

— Нам нужно разобраться с этим, брат, — сказал он, его взгляд был прикован ко мне, когда он протянул руку, чтобы заправить прядь сиреневых волос мне за ухо.

Я должна была воспользоваться своими дарами, чтобы послушать ответ Данте, но мое сердце колотилось так чертовски быстро, что я не думала об этом, пока Леон не заговорил снова.

— Звучит идеально. Дай мне час, — он прервал звонок и наклонился, чтобы прижаться целомудренным поцелуем к моим губам. — Пойдем, маленький монстр, у нас сегодня свидание со Штормовым Драконом.

***

Мы подъехали к охраняемым воротам на границе оплота Оскура, где между рядами, обозначавшими границу виноградников, мгновенно появилась стая волков.

Большой серебристый волчонок выскочил на передний план стаи и превратился обратно в девушку, когда она встала перед капотом роскошного кабриолета, который Леон украл для нашей поездки, с голой задницей, и выглядящей злой, как ад.

— Гаххх, — Леон резко закрыл глаза руками, словно вид ее обнаженного тела обжег его, и я обнаружила, что яростный взгляд Розали Оскура устремлен прямо на меня.

Черт, как же она страшна для ребенка.

— Я слежу за тобой, Вампирша, — шипела она, указывая прямо на меня. — Если после этого маленького визита я увижу на лице Данте что-то кроме широкой улыбки, то ты труп. Ты поняла?

— Конечно, — легко ответила я, не желая вызывать у нее никаких проблем. Я узнала ту защитную любовь, которая горела в ее глазах. Когда-то у меня тоже был человек, ради защиты которого я готова была убить, и я могла уважать ее чувства по поводу всей этой хреновой ситуации.

— A morte e ritorno, — предупреждающе прорычала она и снова превратилась в Волка, когда ворота распахнулись, чтобы впустить нас.