Расколотый венец (ЛП) - Мартино Максим. Страница 4

Гейдж, Рэйвен и Каори стояли перед нами, возглавляя церемонию, о которой мы ничего не знали. В своих ртутных одеждах они были чем-то знакомым, за что их люди могли держаться после нападения Язмин.

— Нет слов, которые могли бы успокоить боль, которую нам причинили, — начал Гейдж, глубокий голос грохотал над толпой и заглушал тихий ропот. — На самом деле, во времена великой агонии я нахожу, что речи мало что дают, но действия дают нам цель. Действия дают нам возможность исцелиться, — он сделал паузу на мгновение, позволяя своим словам найти осмысление.

Я отчасти ожидал немедленного крика со стороны Заклинателей. Отрицание необходимости действовать, особенно если это означало вступление в войну. Но в комнате по-прежнему царила тишина. Всё ещё. На данный момент это была победа.

— И поэтому мы должны двигаться дальше. Вместе, под новой Короной, мы найдём способ справиться с трагедией, — широким жестом он привлёк всеобщее внимание к концу комнаты, где стояла Лина.

Как будто сама природа склонилась в знак признания. Ветерок пронёсся над покрытыми инеем полями, их сверкающие лезвия пылали на солнце, и приносили с собой туман от грохочущего водопада. Он окутал фигуру Лины, прежде чем опуститься на всех нас.

— Я представляю вам Лину Эденфрил, Корону Совета Заклинателей.

Она высоко подняла подбородок, но сохранила мягкую, тёплую улыбку. С распахнутым плащом её кремовое платье длиной до пола было выставлено на всеобщее обозрение. Оно волочилось за ней, когда она шла к нам. Она была более чем сногсшибательна, она была царственна. Когда она остановилась перед Гейджем, её взгляд скользнул в мою сторону и задержался на мгновение. Её решимость была ощутима, и я чуть не упал на колени в знак верности.

Рейвен схватила фиолетовую бархатную подушку с одного из ближайших тронов. В центре покоилась изящная диадема из розового золота с сотнями извивающихся ветвей и бесчисленными листьями, усеянными бриллиантами. Это была не та корона, которую Язмин взяла с собой, и каким-то образом это делало её ещё более особенной. Это была диадема, означавшая новое начало. Корона Лины.

Лина опустилась перед ней на колени, и Рэйвен прочистила горло.

— Ты защитишь нас от угроз как ближних, так и дальних?

— Да, — без колебаний ответила Лина.

Даже когда она прижала подбородок к груди и опустила глаза, её голос звучал громко и ясно.

— Будешь ли ты направлять нас во времена сомнений? Предлагать мудрость, когда она у тебя есть, и полагаться на свой Совет, когда он тебе нужен?

— Да.

Рэйвен впилась в неё взглядом.

— Будешь ли ты хранить Селесту в своём сердце и беречь жизни всех тварей?

На короткое мгновение Лина подняла голову и посмотрела мимо Рэйвен. Я проследил за её взглядом до статуи Селесты и Окнолога, вырезанной на стене за тронами. Она, казалось, следила за древними символами, выгравированными рядом с ними, как будто читала слова, которые, должно быть, знала наизусть. Через мгновение она благоговейно закрыла глаза и снова опустила подбородок, а затем ответила Рэйвен.

— Всегда.

Гейдж взял верх, осторожно подняв диадему высоко в воздух, прежде чем надеть её на голову Лины.

— Во имя нашей богини, мы принимаем тебя как нашу Корону. Теперь ты можешь обратиться к своим людям.

Поднявшись на ноги, Лина повернулась лицом к своей пастве.

— Для меня большая честь стоять сейчас перед вами. Хотя я и не просила об этой роли, я буду служить вам, — она сложила руки перед собой и глубоко вздохнула. — Как сказал Гейдж, нет слов, чтобы облегчить боль этой трагедии. Язмин не может возместить тот ущерб, который она причинила. Она оставила нам такие шрамы, о существовании которых мы никогда не думали. Но она также вызвала то, что, на мой взгляд, она не намеревалась: Смелость. Силу. Независимость.

— Я знаю, война — это то, что мы никогда не хотим пережить снова, — она сошла с помоста и пошла по проходу. — Но мы не сможем от этого убежать. Мы не можем позволить Язмин угрожать нашему дому. Если она хочет войны, мы должны дать ей её.

Тишина заполнила тронный зал, пока одна молодая девушка не заговорила:

— Ты говоришь как она. Откуда мы знаем, что можем тебе доверять?

Резкие вздохи последовали за вопросом девушки Пожилой джентльмен, возможно, её отец, крепко схватил её за руку и суровым взглядом попросил замолчать.

Лина остановилась на полпути по проходу. Нахмурив брови, она перевела взгляд с одной пары глаз на другую.

— Вы боитесь меня?

— Нет, — его отрицание было слишком быстрым. — Пожалуйста, простите мою дочь. Она не хотела обидеть.

Девушка поджала губы, но ничего не сказала.

Лина схватила бестиарий, висевший у неё на шее. Я страстно желал присоединиться к ней, предложить ей утешение перед лицом неопределённости. Но другая часть меня — принц, которым я был раньше, — понимала, что она должна была сделать это самостоятельно и вселить уверенность в свой народ без моей помощи. Она посмотрела в мою сторону, и я кивнул один раз. Правление было так невероятно ново для неё. И хотя для меня это было старым, чем-то из далёкого прошлого, мне показалось, что в тот самый момент рядом со мной был мой отец.

«Смотри своим людям в глаза, когда они говорят. Признай их озабоченность. Будь сильным, когда они в этом нуждаются».

Его слова прогремели в моём сознании, и я хотел, чтобы она их услышала. Она не могла этого сделать, но всё равно выпрямила спину, снова переводя взгляд на девушку. А затем она осторожно протянула руку вперёд. Свет розового дерева вспыхнул в воздухе, и тяжёлый стон открывающейся двери царства тварей прокатился над нами. Испуганные вздохи были быстро заглушены глубоким воем легендарной кошачьей твари. Рядом с ней появился Оникс. Гибкие мускулы бугрились и растягивались под его блестящим чёрным мехом. С выражением чистой материнской любви Лина повернулась и провела пальцами по его гриве из перьев, прежде чем снова оглядеться.

— Можно мне? — она протянула руку девушке.

Девушка нерешительно кивнула.

Взяв руки девушки в свои, Лина опустилась на колени.

— Пожалуйста, не бойся меня. Услышь мою правду, я буду защищать наш дом. Наших тварей. Наш народ. И я никого не буду заставлять присоединиться ко мне, если они этого не хотят.

Искренность в словах Лины была несомненной, но она знала, насколько важно одобрение твари для её народа. Оникс воспламенил свою силу, и хотя я не мог видеть невидимое пламя, окружающее Лину, я мог чувствовать его успокаивающее, умиротворяющее тепло. Он проник в её мысли с помощью своей магии и снова счёл её достойной. Если бы она лгала или не заслуживала доверия, Оникс превратил бы её разум в пепел. Но она осталась невредимой, в её глазах сияла решимость, и мы все знали, что она никого не предаст, как Язмин. Ни сейчас, ни когда-либо.

Взгляд девушки остекленел от непролитых слёз, и она подняла Лину на ноги.

— Я последую за тобой, — сказала она хриплым, но полным обещания голосом.

Когда она, в свою очередь, преклонила колени перед Линой, перед Короной Совета Заклинателей, остальная часть зала последовала её примеру.

Лина моргнула и прижала руку к груди. Она повернулась на месте, улыбка расплывалась с каждым вздохом, пока она окидывала взглядом своих людей. Я взглянул на своих братьев, и мы все опустились на колени. Как и Гейдж, Каори и Рэйвен.

Ни один человек в тронном зале не остался стоять.

«Найди кого-нибудь достойного стоять рядом с тобой. Кого-то, кто вдохновляет тебя, но, что более важно, вдохновляет твоих людей».

Моя грудь сжалась. Мой отец так многого хотел для меня. Всё для нашего королевства. Ему бы понравилась Лина, я в этом не сомневался. Он бы увидел её потенциал к правлению, глубину её доброты и передал бы свой трон только для того, чтобы поставить её во главе.

Это всё ещё может случиться.

Эта странная мысль чуть ли не в корне изменила меня. Не потому, что это было совершенно ново. Пока я был под влиянием клятвы, сведённый с ума желаниями Язмин, я стал жертвой видений чернильно-чёрной змеи. О Зейне. Он был известен как Гадюка Вильгейма и был наследником трона, прежде чем стал первым убийцей нежити. Его присутствие подтолкнуло меня к руинам, к возвращению моего титула. Но когда клятва была исполнена, дымка контроля Язмин исчезла вместе с ним.