Гарем-академия 4. Старшая госпожа (СИ) - Мадоши Варвара. Страница 23

А сейчас нигде ей ничего не жмет. Потому что Тарик прав, и его правота для Даари важнее любых абстрактных соображений..

Свой человек в саду: значит, никто не сможет использовать территорию дворца для каких-то левых дел неведомо для нее. Собственно, там везде видеосъемка, но мало ли способов замаскировать свою деятельность чем-то невинным? Да и никакая охрана не может бдить каждую секунду.

Шофер — тоже понятно и само собой разумеется. Горничные и экономка — от них зависит работа всей резиденции; если они будут работать на кого-то еще кроме Даари, не то что о безопасности, даже и о комфорте говорить не придется! О пользе своего человека в охране и в службе безопасности и говорить нечего... Но тут, конечно, сложнее всего. Видимо, этот момент придется провентилировать с Драконом: Даари не представляла, кому еще она могла доверять.

И если речь идет об обеспечении тыла для себя и для ее ребенка — который будет обитать в ее резиденции как минимум пока не поступит в школу, а то и после — Даари совершенно плевать на возможные обвинения в кумовстве.

Глава 10. Сбор команды (без правок)

Если хочешь набрать верных людей в свой круг, нужно вести переговоры самой. Нельзя требовать личной преданности, сваливая личное общение на личного помощника, так дела не делаются. Вот и вышло, что Даари пришлось в ближайшие пару недель провести несколько ключевых собеседований — причем это время еле удалось втиснуть в плотный график, который обозначил для нее новый императорский лекарь.

Но обо всем по порядку.

Во-первых, Гешвири. Даари встретилась с ней на следующий день после приезда братьев и начала с извинений: мол, Дракон слишком резко тогда отослал дочь Клана, а она, Даари, даже не вступилась.

— Слишком резко? — удивилась Гешвири. (Она остановилась в одном из гостевых домиков на территории резиденции, так что Даари не пришлось как-то лавировать и назначать встречу: она просто попросила Саюру уточнить, у себя ли гостья). — Да нет, очень даже вежливо. Он уделил мне внимание, поговорил, показал, что не считает отработанным ресурсом... — Гешвири улыбнулась почти мечтательно. — Если так пойдет и дальше, через год-другой он будет называть меня Эйши! Это очень серьезно, если Владыка называет тебя уменьшительно-ласкательным именем...

Даари вспомнила, что Дракон называл ее так почти с самого начала, но упоминать не стала: это прозвучало бы как хвастовство. Сама же она поставила себе лишнюю отметочку: ага, Дракон с самого начала проявлял к Даари повышенный интерес, из каприза или из каких-то своих неясных соображений... «Да конечно, каприза, — сказала себе Даари. — Он ведь практически открытым текстом об этом сказал! Что-то насчет того, что раз в одно-два поколения находит себе юную девицу, открывающую ему новый вкус к жизни... Будь у него другая причина — ну там какие-то мои сверхспособности или древнее пророчество насчет меня — это все уже бы всплыло!» И все же этот здравый довод не до конца уничтожил предательского червячка надежды. Ведь если Даари и правда каким-то боком Избранная, с какими-то одному Дракону ведомыми особыми свойствами, у нее остается шанс по-настоящему завоевать его сердце... Ну вдруг. Потому что Даари не строила иллюзий: нынешнее бережное и подчеркнуто внимательное отношение Дракона все же лишено главного — искренней любви — и долго не продлится. Даже странно. Ведь Даари знала только родительскую и братскую любовь (плюс то среднее между любовью и дружбой, что нарождалось у нее с Гешвири), а все-таки чувствовала, что того самого, о чем пишут в книгах и снимают фильмы, Дракон к ней не проявляет...

«Так, все, поплыла, — сердито сказала себе Даари. — Не нужно тебе его сердце! Тебе нужны его уважение, поддержка и любовь к твоему ребенку... По крайней мере, пока тот маленький, а дальше мы уж как-нибудь сами...»

Однако это самовнушение как-то не очень сработало.

Что хуже всего, в глазах Гешвири Дааари заметила то же самое мечтательное выражение, которое порой ловила и в зеркале. Какие бы ни были чувства Гешвири к Дракону, они, определенно, были сильнее ее чувств к Даари. И значит, очень может быть, что их союзничество все-таки временное.

«Нет, — сказала себе Даари, — когда начинаешь так думать, это становится самосбывающимся пророчеством! Как там писал кто-то из великих? Умение доверять — величайшая из наук, потребных нам в жизни. И что-то там дальше про благородную кобылицу-судьбу, которая сбросит трусливого седока...» [1].

Если решить заранее, что Гешвири непременно предаст из любви к Дракону — то так оно рано или поздно и случится (например, потому, что Гешвири будет чувствовать недоверие со стороны Даари и затаит обиду). Стоит спросить себя: а она собирается предать подругу? Нет, Даари была почти уверена, что не сделает такого (ну, за исключением всяких сложных обстоятельств: под пытками, например... Или если кого-то из ее близких возьмут в заложники). И уж точно не для того, чтобы удержать расположение Дракона! Без его расположения жить можно — прожила же Даари как-то двадцать один год на свете. Без самоуважения тоже можно, наверное, но очень трудно. Даари уже несколько раз макалась лицом в дерьмо и знала, каково это — ощущать себя паршивой идиоткой, которая всех подвела; никогда больше! Она не унизит Гешвири недоверием.

И будет работать над их отношениями, конечно же.

— Все равно, — сказала Даари, — мне, конечно, очень хотелось с ним наедине поговорить, но как-то слишком резко он тебя выставил, я бы так не поступила! И помнишь наш план? Мы хотели заманить его в постель вместе, чтобы он себя в нашем обществе чувствовал, как в драконьей стае...

— Помню, — вздохнула Гешвири, — но такое может только случайно получиться. Срежиссировать нельзя.

— Да ну, нельзя, — не поверила Даари.

— Серьезно, — настаивала Гешвири. — Это бабушка мне рассказывала. У нее есть знакомая среди жен Дракона, сиятельная госпожа Гешвири Териат, мать принца-генерала Лаора. Меня назвали в ее честь. Так вот, со слов бабушки, у Дракона колоссальный опыт и колоссальное чутье на людей, он не терпит, когда его к чему-то принуждают. Даже к постельным играм в расширенном составе. Поэтому если он назначает тебе свидание — уж иди на него одна. А вот если он как-нибудь к тебе зайдет без объявления, увидит нас в постели вдвоем и захочет присоединиться — считай, повезло. Но с тем же успехом может откланяться или меня выгнать...

— Или меня, — фыркнула Даари, хотя сердце ее екнуло при этой мысли.

— Нет, — мотнула головой Гешвири. — Если он нанесет тебе визит, то не окажет такого неуважения, чтобы выгнать тебя же из твоих покоев!

— Особенно пока я беременна?

— Да нет же, вообще никогда! Или это будет означать, что ты попала в немилость. Если я ему понравлюсь, то он, скорее, в другой раз меня адресно к себе пригласит или сам наведается... Но такое редко бывает: Дракона голой кожей или постельными умениями не впечатлить. Его внимания можно добиться либо магическими способностями, либо личными качествами. Вот разве что он любит оказывать милость победительницам Желтых дуэлей... Но я смотрела статистику: там преимущество очень небольшое, процентов десять в среднем.

«Или должно просто повезти, как мне», — подумала Даари.

— Погоди, то есть госпожа Териат тоже пыталась удержать внимание Дракона с помощью подруги? — вдруг дошло до нее.

— Понятия не имею, — пожала плечами Гешвири. — Бабушка не делилась со мною такими подробностями, даже если и знала их. Но не удивлюсь, если и пыталась. Теория о социальном устройстве драконьего общества появилась не вчера, те же выводы, что и мы с тобой, могли сделать многие... Помнишь, я тебе говорила, что Дракон имеет шанс клюнуть на такого рода предложение, только если женщины, которые предлагают ему тройничок, действительно хорошо друг к другу относятся и он это чувствует? Дракон превыше всего ценит искренность.

— Честно говоря, не помню, — сказала Даари. — Но не важно. Даже если не говорила, считай, сейчас сказала. Ну, значит, нам повезло, что мы друг к другу хорошо относимся!