Захватчица (СИ) - Кальк Салма. Страница 39

- Но твой дед не вечен?

- Увы. Но пока я об этом даже и не думаю. Дойдёт дело – там будет видно.

Рик и в самом деле не представлял себя землевладельцем – и не представлял, что будет делать, когда унаследует обширные владения на острове Устика. Ничего, как-нибудь разберёмся.

Она кивала сочувственно и пригласила прийти к ней на обед – например, в субботу. Она живёт в маленьком домике в квартале Сент-Эньян – это её наследство, то есть она унаследовала от тётушки деньги, и на эти деньги был куплен домик. Да, небольшой, обслуживать большой ей пока не по силам. Но ничего, сейчас главное – выучить мальчиков.

Рик согласился прийти как-то бездумно, и ни на что не рассчитывая. На обед – так на обед. Вообще, ему тут в последнее время и на свидания доводилось ходить… до того памятного приёма у Саважей, потом-то как отрезало. И до обеда субботы он говорил себе – ничего особенного, это просто приглашение в гости, не более. Потому что… зачем ему более?

В субботу он приехал в квартал Сент-Эньян из госпиталя – некоторые физиопроцедуры проводились каждый день. Домик и впрямь был мал – кухня и гостиная в первом этаже, три крохотные спальни во втором – но хозяйка очень обрадовалась его приходу, и приготовила пасту с рыбой – трогательный привет с родины, так и сказала – здесь это никто не ест, а я люблю, и ты, наверное, тоже.

Паста и впрямь напомнила о доме, и готовила Тереза вкусно. Правда, увивавшийся вокруг матери младший сын, мальчик семи лет, морщил нос, что это невозможно есть, но Рик спросил его – знает ли он, откуда происходит эта еда. Конечно же, юный Тонино – или Антуан – ничего такого не знал. Пришлось рассказывать ему про лазурное море, в котором ловят рыбу, и про большой вулкан, который видно с крыши самого главного собора Монте-Реале, и про золотые стены и потолки в том соборе, и ещё про звёзды, видные с морского берега, по которым можно ориентироваться в море. Мальчишка слушал, разинув рот, а потом несмело предложил показать крепость, которую построил вот только с утра. Рик согласился, крепость – дело хорошее, но сначала-то нужно поесть! И что же, он даже не попробует эту еду? А вдруг ему больше никогда не выпадет такого шанса? А вдруг его спросят, что едят на родине его матери, и что он ответит? А ответ – вот он, на тарелке лежит. Пришлось мальчишке съесть всё, что мать ему положила, и потом только пойти показывать ту самую крепость.

Крепость была выстроена из нескольких видов конструктора, её обороняли фигурки рыцарей, а осаждали дивные зелёные пластиковые чудища, Рик таких и не видел никогда. Но Тони пояснил – это из мультика. Что бы Рик знал о современных мультиках! Пришлось выяснять характеристики монстров, оказалось, что великий полководец не очень-то задумывается о том, каковы они. Разобрались, кто сильнее, рыцари или монстры, и в какой ситуации, и кто что умеет, и уже дошли было до боя, когда появился ещё один мальчик – Паскаль, старший сын Терезы. Тому на вид было лет пятнадцать, и он с удивлением уставился на то, как его младший брат ползает по полу с неизвестным материным гостем и строит дополнительную стену крепости. Правда, потом его заинтересовало, как загорелись крохотные магические огоньки на стенах, точнее – как сделать это настолько точно… и понеслось.

Из домика в квартале Сент-Эньян Рик ушёл уже под вечер, с отчётливым ощущением, что с Терезой ему и вполовину не так интересно, как с её детьми. И когда он пообещал, что постарается ещё как-нибудь заглянуть – то имел в виду в первую очередь как раз детей. Они с мальчишками обсудили вопросы обороны и осады крепостей, выяснили, кто знает больше исторических примеров, а когда заглянувшая Тереза обмолвилась, что Рик – настоящий генерал, его очки взлетели до небес. Парни искренне не понимали, откуда у их матери взялся такой знакомый.

А ему оказалось очень интересно разговаривать с детьми. Раньше Рик, прямо сказать, не особенно обращал на детей внимания – скажем, у Адриано Гвиччарди трое детей, и Рику доводилось бывать у него в гостях, но дети существовали как-то отдельно. И Саваж в ночь праздника рассказывала, что дети её брата и некоторых гостей получили полную свободу и почти весь третий этаж во владение, но – никому из гостей не пришло в голову общаться с теми детьми.

Давным-давно бабушка то и дело говорила маленькому Рику, что от него, и от других детей, одни проблемы, и он это отлично усвоил. Тут же вдруг нашёлся какой-то новый интересный опыт.

И что же, люди, у которых есть дети, находят этот опыт постоянно?

18. Родные

Вечером из своей деловой поездки домой вернулась мама и очень изумилась тому, что Тея тихо сидит в папином кабинете, с книгой по древней истории в руках и с ящерицами на плечах. Как нормальный боевой маг, мама чуяла непорядки отлично, поэтому прямо в лоб спросила – что вообще происходит. Тея столь же прямо ответила – оказывается, трудно только в первый раз, а когда говоришь одно и то же разным людям, острота ощущений изрядно притупляется.

- Отлично, - кивнула мама. – Пойдём, что ли, поговорим.

- Пойдём, - уныло кивнула Тея.

В мамином кабинете со стены над столом смотрела Теодора – та, древняя. Которая была дипломатом в семнадцатом веке – ну, насколько это вообще было возможно. Черноволосая, как Тея, зеленоглазая, и с кудряшками по обе стороны от лица. С красивым пышным бюстом и множеством ниток жемчуга, красиво разложенным в декольте. Тея глянула на себя и подумала – а что будет, если по ней столько жемчуга разложить? Неудобно ведь ходить, он же болтается, звенит и нитки перепутываются? Бусы-то есть, целая шкатулка, только вот… зачем? Понятно, что для демонстрации статуса, как его тогда понимали, но…

Всю жизнь она демонстрировала то, чем является, просто руками. И этого было достаточно. А теперь? Кто и что она теперь?

- Я думаю, отец уже сказал тебе, что всё хорошо, и что мы поддержим тебя. Если нужны слова, то я их скажу тоже: всё хорошо. Мы поддержим тебя.

- Спасибо, - совершенно искренне сказала Тея. – Только вот понимаешь, я… я не сомневаюсь в поддержке, я просто не могу понять, в чём она может выразиться.

- Папа, как я поняла, уже озадачился вопросом – чем занять твою голову.

- Угу.

- А чем бы ты хотела заняться сама? Понимаешь, Легион – это в любом случае не до старости. Придут те, кто моложе, сильнее и способнее.

- Ну да, сила же копится с возрастом?

- Магическая, - усмехнулась мама. – А физическая – увы. То, что легко давалось в тридцать, а сорок уже будет не так, а в пятьдесят – и вовсе. Но можно, конечно, не лезть самой в огонь, а заниматься стратегией и планированием. Как у тебя с этим?

- Так себе. Мне проще в огонь.

- Понимаю. Мне тоже было проще… до определённого момента. А потом, как ты догадываешься, пришлось задуматься о том, что я вообще ещё умею.

- Когда… когда ты вышла за папу?

- Не вполне. Ещё до того, когда мне было двадцать восемь, я получила магическую травму – вляпалась на задании в старое заклятье, разрушающее организм. Был шанс, что я на ноги больше не встану, о продолжении службы вообще речи не шло. Но Клодетт де ла Мотт, нынешний декан целительского факультета, а тогда ещё просто целитель, придумала, как нейтрализовать процесс, правда, это заняло время. И вот в это время я и занялась изучением вопроса – что такое на меня свалилось, и как с ним бороться. И тогдашний мой декан пришёл и предложил писать у него диссертацию. А потом меня вылечили, я вернулась на службу, и впервые задумалась – а что вообще делают те маги, которые вышли в отставку из Легиона, чем они в жизни занимаются? А спустя некоторое время я ещё и забеременела, это тоже подкинуло раздумий, - усмехнулась мама. – А потом уже вышла за папу, и я, знаешь, не предполагала, что у нас это всерьёз и надолго.

- Да ну, - Тея и не догадывалась, что можно такое подумать.

Всю её жизнь родители жили если не душа в душу, то – как очень близкие друзья. Впрочем, кое-какие моменты в прошлом наводили на мысль, что – не просто очень близкие друзья. Не только друзья.